Георгий Плеханов - Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917

• Название: Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917
• Автор: Георгий Плеханов
• Издательство: «ВЫСШАЯ ШКОЛА»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-06-002483-0

В сборнике представлены статьи Г. В. Плеханова, Ю. О. Мартова, Н. И. Бухарина, Л. Б. Каменева, Л. Д. Троцкого, Г. Е. Зиновьева, К. Каутского и других видных революционных публицистов. Появившиеся в дооктябрьских большевистских и меньшевистских изданиях, многие из этих статей с тех пор не публиковались, хотя без знакомства с ними невозможно представить подлинную (без «белых пятен» и «фигур умолчания») историю политической борьбы на путях к Октябрю. Книга снабжена биографическими справками и комментариями.

---

Это и есть политика Судейкина: внести в революционную среду такой разврат, чтобы трудно было отличить, где кончается товарищ, вступающий в приятельские сношения с жандармами и где начинается форменный предатель и провокатор. Судейкин пытался такой политикой расшатать могучую партию «Нар. Воли»[198]. Он обжегся на этом деле. Когда зараза жандармского разврата коснулась сердца партии, Исполнительный Комитет «Народной Воли» смелым ударом положил конец гнусной игре: Судейкин был казнен по распоряжению Исполнит. Комитета. Русские социал-демократы должны направить свои усилия на то, чтобы справиться с провокаторским развратом, не прибегая к политическим убийствам. Будем надеяться, что Зубатов дождется той поры, когда, при свете открытой борьбы за свободу, народ повесит его на одном из московских фонарей.

Успехи, одержанные Зубатовым в Москве, сделали его самым видным деятелем жандармского сыска. Ему стали поручать ведение дел в Твери, Иваново-Вознесенске, Тамбове. С 1899 г. департамент полиции, озабоченный успехами Обще-Еврейского Рабочего Союза, предоставил Зубатову задачу искоренения еврейского рабочего движения.

Зубатовские ищейки подготовили августовский провал 1898 г. в Зап. крае. Были взяты две еврейские типографии, арестована масса лиц. Почти два года предварительного следствия принесли Зубатову сравнительно мало успехов. Тем не менее, по сравнению с местными жандармами, Зубатов кое-чего добился: впервые в процессе Обще-Еврейского Рабочего Союза были случаи оговора; были также случаи заключения сделок упомянутого сорта между Зубатовым и некоторыми обвиняемыми.

Но рабочее движение в Западном крае скоро оправилось от провала и за последние два года приняло открытый политический характер. Организация еврейских рабочих окрепла, и Еврейский Союз, издающий шесть подпольных газет и непрерывно ведущий свою агитационную деятельность, стал внушать правительству все большие опасения.

В марте этого года Зубатов предпринял второй крупный набег на Западный край (Минск и Ковно). Вновь свезена масса арестованных в московскую тюрьму. Пустив в ход обычную тактику, Зубатов в частных разговорах стал уверять арестованных в том, что лишь по недоразумению правительству пришлось встать во враждебные отношения к рабочему движению. Правительство наше, пел Зубатов, не есть правительство классовое, оно не связано с интересами фабрикантов и легко может действовать в интересах рабочих. Для этого нужно только, чтобы рабочие перестали добиваться изменения государственного строя и стремились к улучшению своего экономического положения при существующих порядках. Кассам рабочих и их стачкам наше правительство сочувствует. Если рабочих за эти стачки преследуют, то это не по воле правительства, а по произволу местных чиновников. В таких случаях достаточно сообщить ему, Зубатову, о таких преследованиях, и они прекратятся. Вместо того, чтобы бороться нелегально, еврейские рабочие сделали бы лучше, если бы хлопотали о том, чтобы их тайные кассы были признаны законом. Зубатов обещает полную поддержку в этих хлопотах. Он даже обещал дать 20 тысяч рублей на хлопоты о признании законом союза щетинщиков, который ему очень нравится как организация профессиональная. Заметим, что эта профессиональная организация сознательно примыкает к социал-демократии; между прочим, в майских прокламациях этого года союз открыто выставляет требование конституции.

Освобождая одного из арестованных рабочих, Зубатов на прощание подарил ему «на память» первый том «Капитала» Маркса и заявил, что «разрешает» устраивать кружки саморазвития, лишь бы занятия в них велись по легальным книгам. «Зачем вам Дикштейн[199], когда у вас есть такие книги, как Богданов?»[200] Кое-кто клюнул на эту удочку Зубатова. Среди организованных еврейских рабочих стали раздаваться речи, показывавшие, что зубатовские предложения о союзе рабочих с царским правительством кое-кого соблазнили. Нашлись люди, которые увлеклись мечтой о признании законом царского правительства теперешних нелегальных стачечных касс (вероятно, бедняги начитались «Раб. Мысли»). Когда вспыхнула в одном месте стачка, некоторые товарищи вступили в частную переписку с Зубатовым по поводу преследований местных полицейских властей. Зубатов по телеграфу дал знать, что правительство приняло к сведению эти сообщения. Стали громко раздаваться голоса о том, что Еврейский Союз должен изменить свою тактику по отношению к царскому правительству.

Центральный Комитет Еврейского Союза счел необходимым в минувшем августе выпустить особую прокламацию, в которой разъясняет товарищам всю нелепость и зловредность мечтаний о соглашениях между рабочим классом и Зубатовым, а следовательно и стоящим за его спиной царским правительством. В прокламации выясняется вся невозможность для социал-демократов вступать в сделки с существующим государственным строем и объявляется, что каждый, кто будет поддерживать «политические» сношения с Зубатовым, будет опубликован в газетах как провокатор. Центральный Комитет поступил как нельзя более умно, решившись вложить персты в язвы и открыто выступить при первых признаках грозящей внутренней опасности. Такая политика всегда оказывалась самой выгодной. Уже теперь можно с уверенностью сказать, что зубатовский разврат не затронет ядра еврейского рабочего движения. Громадное большинство сознательных еврейских рабочих с негодованием отвергает политику сделок с подлейшим из русских жандармов.

Мы привели всю эту историю ввиду того, что она имеет громадное значение для всех русских социал-демократов. Если в настоящее время зубатовская политика применена именно к еврейскому рабочему движению, то это потому, что для этого движения уже прошло то время, когда полиция могла тешить себя надеждой покончить с ним при помощи обычных мер насилия и шпионства. С движением русских рабочих пока еще считают возможным справиться обыкновенными мерами. Но так как эти обыкновенные меры в конце концов не помогают, то естественно ожидать в ближайшем будущем жандармских попыток развратить сознательную часть русского пролетариата, подобно тому, как теперь пытаются развратить еврейских рабочих. Как бы ни были мы уверены в том, что о здравый смысл русского пролетариата, в конце концов, разобьется эта интрига, мы не должны закрывать глаза на то, что при настоящем положении нашего движения мы гораздо менее подготовлены к успешной борьбе с зубатовщиной, чем еврейские рабочие всего Западного края. Достаточно указать на то, что сплоченность отдельных групп и комитетов Еврейского Союза дала возможность Центральному Комитету сейчас же, как только обнаружилась опасность, выступить с предостережением, имея за собой прочную, большую организацию и несколько постоянных органов печати. У нас ничего подобного нет.

И вот почему новая политика правительства по отношению к борющимся рабочим лишний раз настоятельно доказывает нам, насколько нам важно объединение всех сознательных товарищей, насколько важна прочная организация и строгая дисциплина. Против попыток внести политический разврат в рабочее движение бороться с успехом может только крепко сплоченная, дисциплинированная и подвижная рабочая партия. Таков первый урок, который нам, русским социал-демократам, дает история современных зубатовских приключений.

Второй урок еще важнее. Мы переживаем минуту, когда приходится ожидать, что наши правящие враги будут систематически развращать политическое сознание русского пролетариата, чтобы отвлечь его от пути сознательной классовой борьбы, чтобы вырыть пропасть между экономической борьбой рабочих масс и стремлениями сознательных рабочих к политической и гражданской свободе. В такую минуту, прежде всего, следует задать себе прямо и решительно без всякой излишней самоуверенности вопрос: в какой мере мы обеспечены против того, чтобы зубатовская зараза свила себе более или менее прочное гнездо в рядах борющегося пролетариата? Иначе говоря, настолько ли глубоко политическое сознание в наших рядах, чтобы можно было с уверенностью сказать, что всякие заманчивые предложения встретят всегда и всюду надлежащую оценку и отпор?

Каков бы ни был ответ на этот вопрос, одно для нас ясно: русская социал-демократия подписала бы себе смертный приговор, если бы своевременно не приложила все старания к тому, чтобы зубатовская политика разбилась о политическое самосознание русского пролетариата, как о несокрушимую твердыню.

А из этого следует, что, если мы хотим застраховать наше дело от всяких зубатовских сюрпризов, мы должны самым энергичным образом работать над тем, чтобы росту стихийного движения русских рабочих, направленного на улучшение экономического положения, соответствовал рост их политического самосознания. Способствуя возникновению в пролетариате потребности улучшить свое экономическое положение, мы не можем ни на минуту упустить из виду, что недостаточно вырвать рабочие массы из состояния рабской покорности перед капиталистами, но что столь же важно одновременно работать над освобождением их сознания от гнета вековых политических предрассудков, из которых главные — слепая вера в правительство, в царскую милость и отсутствие сознания себя равноправными гражданами того общества, которое живет трудом рабочего класса. На этой почве политической приниженности и отсутствия гражданского достоинства могут пышным цветом разрастись ядовитые семена зубатовской политики. Только расчищая эту почву глубоким плугом открытой революционной агитации, можно надеяться на то, что массовое движение русских рабочих, борющихся за улучшение экономического положения, не заведет их в тупой переулок, не сделает игрушкой политических шарлатанов худшего сорта.