Георгий Плеханов - Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917

• Название: Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917
• Автор: Георгий Плеханов
• Издательство: «ВЫСШАЯ ШКОЛА»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-06-002483-0

В сборнике представлены статьи Г. В. Плеханова, Ю. О. Мартова, Н. И. Бухарина, Л. Б. Каменева, Л. Д. Троцкого, Г. Е. Зиновьева, К. Каутского и других видных революционных публицистов. Появившиеся в дооктябрьских большевистских и меньшевистских изданиях, многие из этих статей с тех пор не публиковались, хотя без знакомства с ними невозможно представить подлинную (без «белых пятен» и «фигур умолчания») историю политической борьбы на путях к Октябрю. Книга снабжена биографическими справками и комментариями.

---

Невская звезда. 1912. 24 мая.

К. КАУТСКИЙ

(1854 — 1938)

Карл Каутский — один из лидеров и теоретиков германской социал-демократии и II Интернационала, редактор теоретического журнала германской социал-демократии «Нойе Цейт» («Новое время»).

В социалистическом движении Каутский начал участвовать с 1874 г. В то время его политические воззрения представляли смесь лассальянства, неомальтузианства и анархизма. В 1881 г. познакомился с К. Марксом и Ф. Энгельсом и под их влиянием перешел к марксизму. Однако уже в тот период проявлял непоследовательность в своих философских воззрениях. В 80 — 90-е годы написал ряд работ по вопросам марксистской теории: «Экономическое учение Карла Маркса», «Аграрный вопрос» и другие, которые сыграли положительную роль в пропаганде марксизма. В начале 900-х годов Каутский высоко оценил четко сформулированную программу деятельности российской социал-демократии, которая, по его утверждению, становилась самой передовой революционной силой мира. Всесторонней характеристике процессов, происходивших в российской революционной социал-демократии, он посвятил статью «Славяне и революция», опубликованную в «Искре» 10 марта 1902 г. Опираясь на конкретные факты, Каутский уверенно заявил, что революционный центр передвигается с Запада на Восток, именно в Россию. «Искра» сопроводила статью редакционным послесловием, носившем программный характер. В последующие годы мировоззрение Каутского заметно изменилось. Накануне первой мировой войны стал центристом, во время войны перешел в лагерь открытых противников революционного марксизма. Каутский выдвинул теорию ультраимпериализма, которая была подвергнута резкой критике В. И. Лениным в работах «Крах II Интернационала» (1915), «Империализм, как высшая стадия капитализма» (1916) и др. После Октябрьской революции Каутский открыто выступил с критикой советского строя.

СЛАВЯНЕ И РЕВОЛЮЦИЯ

Впервые опубликована в «Искре» (1902, № 18, 10 марта).

Со времени революционной борьбы мартовских дней прошло немногим более полустолетия. Небольшой это промежуток в жизни общества, — а между тем целый мир отделяет нас от той эпохи. Могучий переворот, совершившийся с тех пор, иллюстрируется всего рельефнее, может быть, отношением славян к революции.

В 1848 году славяне, за очень немногими исключениями, составляли еще «одну реакционную массу». Если оставить в стороне мелкую шляхту и интеллигенцию Польши, то можно сказать, что одна часть славян с тупым равнодушием смотрела на великую борьбу за свободу народов, а другая — бросилась в эту борьбу, чтобы нанести поражение делу свободы. И славяне достигли этого с слишком большим успехом. Судьба революции была уже решена в Париже во время июньских дней. Но если революция в Германии и Венгрии была до такой степени разбита наголову и уничтожена, если абсолютизм в Австрии сумел так полно восстановить свое господство, то виною тому было вмешательство чехов, кроатов и русских войск. Падение Вены в октябрьские дни 1848 года и капитуляция венгерской армии перед русским генералом Паскевичем[191] при Вилагосе (13 августа 1849 г.) означали для революции на Востоке такое же решительное поражение, как июньская бойня на Западе.

Неудивительно, что германских революционеров, как бы сильно ни было в них сознание международной солидарности, охватывала своего рода ярая ненависть к австрийским славянам, что они начали смотреть на них, как на выродков среди народов; революция, казалось им, должна перешагнуть через этих выродков. Славяне казались нациями рабов, народами, рожденными для прозябания в рабстве.

Однако причина антиреволюционного поведения славян лежала не в таинственной предрасположенности к рабству, а в экономических условиях, в которых они жили. За исключением чехов, это были чисто крестьянские народы, совершенно неспособные понять политические и социальные потребности буржуазного общества. В Богемии, правда, имелась уже налицо развитая городская жизнь и капиталистическая крупная промышленность, но чешский народ состоял из крестьян, мещан да пролетариев, не имевших классового самосознания и по всему кругу идей своих шедших в хвосте мещанства. Правда, в 1848 г. мелкая буржуазия была еще революционным классом, но уже в то время она повсюду оказывалась ненадежной. Полубуржуа, полупролетарий, мелкий буржуа чувствует себя то тем, то другим, кидается то в революцию, то в реакцию, впадает то в революционную ярость, то в униженную покорность, не имея никаких прочных устоев. Так же вело себя и чешское мелкое мещанство, обнаружившее сначала свою революционную, а потом свою реакционную сторону, восставшее в июле против Виндишгрэца[192], который за это бомбардировал Прагу, а в октябре выражавшее свое сочувствие этому же самому Виндишгрэцу, когда он шел против ненавистной Вены.

Конечно, кроме ненадежности мелкой буржуазии, такой исход зависел еще и от национального антагонизма. Для чешского крестьянина, мещанина, пролетария немец был врагом, эксплуататором и угнетателем. Немецким был в Богемии не только капитал, немецкими были и верхние слои бюрократии, духовенства, армии, большая часть дворянства. Между тем в Богемии революция явилась немецким продуктом, носителями ее были немцы и целью ее было объединение и укрепление немецкой нации! Неудивительно, что после короткого периода революционного опьянения чешский народ бросился в объятия контрреволюции.

Как изменилось все это теперь! С 1848 года капитализм проложил себе путь в Германии, проложил путь и к славянам. Он уже вполне подчинил себе значительную часть славянского мира и быстро шествует вперед не только в Германии и Польше, но и в России и у словенов, кроатов и сербов. Повсюду создает он пролетариев, порождает антагонизм между капиталом и трудом, антагонизм, из которого рано или поздно вырастает пролетарское классовое сознание и самостоятельная пролетарская политика. А эта последняя необходимо является революционной политикой.

Таким образом, давно уже миновало то время, когда славяне считались олицетворением рабской покорности: они встали в ряды народов, обладающих революционными классами; и в их недрах ведется ныне великая культурная борьба за освобождение рабочего класса, а вместе с тем и всего человечества.

Но это еще не все; указанное нами преобразование славянства признано всеми уже давно, почти четверть века тому назад. В настоящее время можно думать, что не только славяне вступили в ряды революционных народов, но что и центр тяжести революционной мысли и революционного дела все более и более передвигается к славянам.

Революционный центр передвигается с Запада на Восток. В первой половине XIX века он лежал во Франции, временами в Англии. В 1848 г. и Германия вступила в ряды революционных наций, тогда как Англия на ближайшее будущее вышла из ряда их. С 1870 г. у буржуазии всех стран начинают исчезать последние остатки ее революционных стремлений. Быть революционером и быть социалистом — с этих пор становится равнозначащим. Как раз в эту эпоху события, последовавшие за франко-прусской войной, перенесли центр тяжести социализма, а вместе с тем и революционного движения в Европе из Франции в Германию.

Новое столетие начинается такими событиями, которые наводят на мысль, что мы идем навстречу дальнейшему передвижению революционного центра, именно: передвижения его в Россию.

Уже однажды, в конце 70-х годов и начале 80-х годов, геройская борьба русских революционеров повергла в изумление всю Европу и оказала самое глубокое влияние на социалистическое движение всех культурных стран. Наряду с восстанием и геройской смертью Парижской Коммуны, наряду со сказочным ростом германской социал-демократии в ее борьбе против «великого» Бисмарка[193], ничто не повлияло так плодотворно на социалистическое движение семидесятых и восьмидесятых годов, ничто не придало ему столько воодушевления и самоотверженности, как отчаянная борьба, которую бесстрашно и подчас с величайшим успехом вела горсть русских революционеров против страшной силы самодержавия.

Эта отчаянная борьба завершилась в конце концов истощением борцов, за которыми не стояло еще революционного класса.

Но с тех пор выросло в русском народе новое поколение героев, и теперь они уже не одиноки. И в царской империи растет могучий пролетариат, который сам рождает героев и дает опору героям-революционерам из других слоев народа, опору, которой они до сих пор были лишены. Таким образом, мы идем навстречу новой эпохе революционной борьбы в России, борьбы, которая разыгрывается на более широкой основе, чем четверть века тому назад, но по ожесточению борцов, по зверской жестокости и низости угнетателей, по героизму и беззаветной самоотверженности революционеров ни в чем не уступит борьбе прежних периодов русского движения.