Георгий Плеханов - Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917

• Название: Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917
• Автор: Георгий Плеханов
• Издательство: «ВЫСШАЯ ШКОЛА»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-06-002483-0

В сборнике представлены статьи Г. В. Плеханова, Ю. О. Мартова, Н. И. Бухарина, Л. Б. Каменева, Л. Д. Троцкого, Г. Е. Зиновьева, К. Каутского и других видных революционных публицистов. Появившиеся в дооктябрьских большевистских и меньшевистских изданиях, многие из этих статей с тех пор не публиковались, хотя без знакомства с ними невозможно представить подлинную (без «белых пятен» и «фигур умолчания») историю политической борьбы на путях к Октябрю. Книга снабжена биографическими справками и комментариями.

---

Вообще декларация эта подверглась подробнейшему обсуждению. Во-первых, с точки зрения отсутствия в ней того элемента, который делал бы ее социал-демократической: социализма, вопроса о классовых задачах и стремлениях пролетариата, о самостоятельности пролетарской партии. Об этом в социал-демократической декларации не было ни звука. Зато «единение оппозиции» и ее лозунг «ответственное министерство» были проведены и подчеркнуты во всей декларации. Это последнее было вторым пунктом обстрела.

И атака, и защита велась обычными аргументами, которые достаточно известны, чтобы их не воспроизводить еще раз здесь. Хотелось бы только отметить, что то отношение к программным речам, которое высказал докладчик и его товарищи («зачем читать всю программу всякий раз»), то противопоставление программы и «текущей работы», которое должно было оправдать отсутствие социалистических элементов (программа) в декларации (текущая работа), встретили единодушное осуждение... И если ораторы из «центра» готовы были видеть в декларации лишь ошибки «молодой» неопытной фракции, то сама защита этих шагов со стороны меньшевиков должна была показать, как правы были большевики, которые видели во всем этом не случайную ошибку, а естественный и неизбежный результат мелкобуржуазных тенденций, стремления демонстрировать единство «всей оппозиции».

Желание стоять на общей почве оппозиции, на почве демократии, а не социализма, особенно сильно сказалось в том пункте, где Церетели и его товарищи пытались аргументировать свой принципиальный отказ от социалистической мотивировки бюджетной резолюции, внесенной с.-д. фракцией. Оказалось, что социалистическая мотивировка помешала бы осуществлению поставленной задачи. Социалистическая мотивировка, — говорили ораторы-меньшевики, — привела бы нас к заявлению, что мы отказываем в бюджете всякому буржуазному государству и тем был бы ослаблен наш удар по данному крепостническому государству и его бюджету. С другой стороны, социалистическая критика нашего бюджета ни для кого, кроме нас, с.-д., неприемлема и прозвучала бы даром, лишь расстроив ряды «единой оппозиции».

Стремление сейчас же добиться непосредственного успеха здесь же, на парламентской арене — привело вновь к тому, что социал-демократическая политика была заменена демократической.

Съезд не мог согласиться с этим приличествующим разве г-ну Струве утверждением, что пропаганда социалистических идей, что социалистическая критика может каким бы то ни было образом обессилить борьбу с крепостническим государством. Все «глубокомыслие» этого аргумента не могло быть воспринято съездом уже потому, что, несмотря на то, что социал-демократы отвергли социалистическую мотивировку, они все же не нашли поддержки у тех, на кого рассчитывали как на демократов: перед съездом была несоциал-демократическая декларация социал-демократической фракции, и факт передачи бюджета в комиссию всей Думы, вопреки социал-демократам. Оставалось утешаться тем, чем пытался утешить съезд т. Мартынов[168]: если бы кадетское большинство отвергло резолюцию с.-д. из-за ее социалистических элементов, — говорил он, — то в этом не было бы ничего удивительного, а теперь, когда кадеты отвергли демократическую резолюцию, нам легко разоблачить их непоследовательный демократизм. Съезд посмеялся над хитроумными кознями, построенными т. Мартыновым кадетом.

В речах целого ряда ораторов съезд разъяснил представителям думской фракции, что не стоит скрывать свой социализм ради привлечения кадетов, ибо кадет не идет за социал-демократом даже тогда, когда последний притворяется демократом. Но, видимо, фракции нужен был наглядный урок, чтобы усвоить себе эту простую истину. Об этом уроке, преподанном кадетами, и рассказал докладчик в конце своего доклада. Дело шло об основном вопросе революции, о земле. Как известно, с.-д. добивались революционного решения вопроса путем конфискации помещичьих земель без оплаты. Кадеты стояли за наиболее выгодное для помещиков решение, путем «принудительного отчуждения» лишь части земель и за плату. «Мы условились с кадетами, — жаловался Церетели съезду, — нападать сообща на правительство по линии «принудительного отчуждения»[169], не критикуя друг друга, но кадеты, заручившись этим соглашением, напали в первой же речи Кутлера[170] на социал-демократов». Из чего получилось, что Кутлер «конфискацию» критиковал, а социал-демократы... отстаивали кадетское «принудительное отчуждение».

Но даже этот урок не помешал докладчику кончить заявлением о том, что кадеты по всем главным вопросам выступали совместно с «левыми»[171], и найти оправдание для кадетов в общем ослаблении революции, отрицая с энергией, которую трудно было бы предположить в марксисте, всякое заподозривание кадет в боязни революционного движения пролетариата. Этим думал докладчик оправдать и себя.

После речи содокладчика и после затянувшихся дебатов были вынесены 4 проекта резолюций, вышедшие из среды б-ков, м-ков, С.-Д. Польши и Литвы и бунда.

Проекты большевиков и поляков заключают в себе некоторые указания, которыми фракция должна была руководиться в своей дальнейшей деятельности, причем проект поляков заключает в себе только «директивы», а проект большевиков, кроме того, и указания ошибочных шагов фракции.

Проект меньшевиков и бунда никаких указаний не делает и ограничивается лишь приветствием фракции.

Исходивший из среды меньшевиков проект краток: «Съезд, выслушав отчет думской фракции, выражает ей доверие за энергичное и последовательное отстаивание интересов пролетариата и дела революции». Бунд прибавляет к этому признание, что «в деятельности с.-д. фракции были отдельные ошибки».

Таким образом, указания на ошибочные шаги в том или другом виде даются всеми резолюциями (за исключением, конечно, меньшевистской). Точно сформулированы они в проекте большевиков: «Фракция, — говорит этот проект, — обнаружив в общем стремление быть достойной представительницей рабочего класса, не всегда, к сожалению, вполне последовательно проводила точку зрения пролетарской классовой борьбы, что проявилось: 1) в ошибочном голосовании социал-демократов за кадета в председатели Думы; 2) в несоциалистической и нереволюционной мотивировке декларации; 3) в опущении социалистического обоснования бюджетной резолюции; 4) в усвоении буржуазно-либерального лозунга о подчинении исполнительной власти Госуд. Думе и в некоторых других случаях»...

Комиссия, которой поручено было съездом столковаться насчет резолюции, предложила прежде всего обсудить спорный вопрос о том, должны ли быть сделаны вообще в данной резолюции какие-либо указания фракции для ее будущей работы.

Отказ съезда сделать указания, на взгляд б-ков, поляков и части латышей, был бы новым самоустранением съезда от такой работы, которой имела право требовать от него партия.

Делегация фракции перед самым голосованием внесла тут же оглашенное заявление в том духе, что принятие в резолюции каких бы то ни было директив заставит известную ее часть «подать в отставку». Что это значило, — бог весть, но действие свое это возымело.

К концу съезда была без прений принята резолюция, признающая, что «в общем и целом» фракция стояла на страже интересов пролетариата и революции.

В связи с вопросом о думской фракции съездом была принята резолюция «о национальном вопросе в Думе», рекомендующая фракции более внимательно отнестись к этому вопросу, и резолюция «о народовой демократии», которая обращает внимание с.-д. фракции на необходимость беспощадного разоблачения черносотенной физиономии национал-демократов и причисляет эту партию и ее фракцию в Думе к тем группам, «с которыми с.-д. фракция не должна входить в какие бы то ни было переговоры и соглашения».

Дебаты по вопросу «об отношении к непролетарским партиям» были наиболее существенным моментом съезда, а принятие по этому поводу резолюции самым серьезным его моментом. Эта резолюция навсегда останется в активе партии.

Съезд выслушал 4 докладчиков. Тов. Ленин в блестящей речи дал исторический очерк различных решений этого вопроса в среде российской социал-демократии и анализ роли различных классов в российской революции, на этом обосновав те наши формулировки, которые после целиком вошли в принятую резолюцию. Тов. Мартынов исходил в своей формулировке из соображения об «общенациональной» революции и ставил дальнейшее развитие ее в зависимости не от успеха борьбы пролетарской партии против гегемонии кадетов над мелкобуржуазной демократией, а от успехов «общенационального» сплочения.

Докладчик бунда взял на себя трудную задачу примирить эти две точки зрения. Эта попытка была обрисована выше. Наконец, тов. Роза Люксембург в речи, которая с большим вниманием была выслушана всем съездом, подвергла критике воззрения, высказанные тов. Мартыновым, и рядом исторических справок по истории российского либерализма, с одной стороны, и истории отношений социал-демократии и самого Маркса к буржуазному либерализму — с другой, убедительно показала, что как теория, так и практика революционной cоциал-демократии требует той формулировки нашего отношения к непролетарским партиям, которое было дано в проектах поляков и большевиков. Из последующих речей заслуживает упоминания речь тов. Троцкого, направленная как против воззрений меньшевиков на возможность «сотрудничества» пролетариата с либеральной буржуазией в русской революции, так и против того «марксизма на вес», образчики которого были даны оратором бунда (Р. Абрамовичем), и речь тов. Плеханова, взошедшего на кафедру только для того, чтобы прочесть интересную цитату из Маркса, взамен более подробного выяснения своей точки зрения. Роль т. Плеханова на съезде была, кстати сказать, вообще — ролью человека, нашедшего точного выразителя своих взглядов в т. Мартынове, и потому не давшего себе труда самому рассказать о своих взглядах[172].