Георгий Плеханов - Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917

• Название: Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917
• Автор: Георгий Плеханов
• Издательство: «ВЫСШАЯ ШКОЛА»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-06-002483-0

В сборнике представлены статьи Г. В. Плеханова, Ю. О. Мартова, Н. И. Бухарина, Л. Б. Каменева, Л. Д. Троцкого, Г. Е. Зиновьева, К. Каутского и других видных революционных публицистов. Появившиеся в дооктябрьских большевистских и меньшевистских изданиях, многие из этих статей с тех пор не публиковались, хотя без знакомства с ними невозможно представить подлинную (без «белых пятен» и «фигур умолчания») историю политической борьбы на путях к Октябрю. Книга снабжена биографическими справками и комментариями.

---

Этим объем «положительной» работы съезда был сразу сужен, перспектива ближайших задач и взаимоотношений форм пролетарской борьбы сразу нарушена, и, что еще характернее, в этой нарушенной перспективе перед съездом не оказалось ни одного конкретного, насущного вопроса, который стал бы осью и нервом дальнейших работ съезда. Область вопросов чисто политических, область лозунгов была исчерпана в отчете и резолюции о Г. Думе, которая и споров-то почти не возбудила, вопросы же социально-экономические были отброшены; в центр всей работы съезда был выдвинут вопрос о возможных комбинациях на той политической арене, которая отражала прошлое российской революции, а не ее будущее, а ко времени возвращения делегатов и совсем отошла в историю[161]. Да, в этом оппортунизм, обессиливая съезд, праздновал свою пиррову победу.

Съезд топтался на месте потому, что центром его работ была та комбинация общественных элементов, которая создалась на почве Думы, думского периода российской революции, а вопросы о жизнеспособности этой комбинации, об интересах пролетариата относительно нее, о настоящем и будущем специфически пролетарской борьбы — были отброшены за свою «теоретичность». Практика — это Дума, теория — это задачи и борьба пролетариата, — вот как стояло дело на взгляд оппортунистов, имевших еще настолько силы, чтобы заставить съезд топтаться на этой почве. Но история мстит, и когда оппортунисты вернулись домой, они нашли свою «практику» поверженной в прах, а то, что они отослали в область теории, единственным конкретным вопросом российской действительности. Может быть, теперь они находят уже, что, только поставив съезд на рельсы тех вопросов, которые были выдвинуты революционным крылом партии, они приняли бы посильное участие в действительно важной, единственно жизненной работе.

Вот та общая картина работ съезда, которая позволяет сказать, что съезд был «шагом на месте». Но как бы то ни было, съезд отражал партию, съезд обсуждал и принял 2 — 3 важные и очень серьезные резолюции; и с той, и с другой точки зрения его важно изучить. К этому мы и переходим.

2. Состав съезда

Это был первый съезд Р.С.-Д.Р.П., на котором она была представлена целиком, во всех своих частях. На съезде присутствовало 302 делегата с решающими голосами, представляющие около 150 тысяч членов партии. Из этого количества у большевиков и меньшевиков было приблизительно по одинаковому количеству делегатов — по 87, С.-Д. Польши и Литвы располагала 45 — 47 голосами, бунд[162] — 53 — 55 и С.-Д. латышского края — 26.

Силы обоих крыльев съезда — оппортунического и революционного — были приблизительно равны. Меньшевики в общем действовали в союзе с бундом и незначительной частью латышской делегации (6 — 8); большевики в союзе с С.-Д. Польши и Литвы, и с большею частью латышей.

Когда колеблющейся части наших союзников в атаках большевиков чудились «фракционные» интересы, или когда оказывалось для них возможным увидеть в наших спорах с меньшевиками элементы чисто организационные или личные — известная часть их шла на поддержку меньшевиков и помогала им отбивать наши атаки. Так было при голосованиях: резолюции об участии некоторых видных м-ков в буржуазной прессе, резолюции по поводу отчета Ц. К., резолюции по поводу отчета думской фракции, при определении состава нового Ц. К.

В вопросах же политических, общих, большевики всегда не только могли рассчитывать на твердость своих союзников на единство всего революционного крыла съезда, но им довольно часто удавалось получить голоса отдельных делегатов правого центра.

И только один раз м-кам удалось объединить вокруг резолюции (раньше им удавалось объединить лишь вокруг отказа от всяких резолюций) большинство съезда — в вопросах о партизанских выступлениях, где самая постановка вопроса заставила большевиков воздержаться от голосования.

Кроме этой резолюции, все остальные приняты съездом в духе революционного крыла социал-демократии, которое в этих вопросах действительной политической важности располагало большинством от 71 голоса (в вопросе о рабочем съезде) до 53 (в вопросе об отношении к непролетарским партиям, являвшемся как раз основным нервом фракционной полемики последнего времени).

Меньшевики собирали вокруг себя большинство лишь тогда, когда центру казалось необходимым защитить меньшевиков от большевистских свирепых атак, и когда ему казалось, что эти атаки диктуются чисто фракционными интересами большевиков. На самом деле, это большинство, само того не замечая, защищало лишь кружковые интересы руководящих кругов партии, ставших в противоречие с интересами самостоятельной классовой политики пролетариата. На этом пути то большинство (9 — 14 голосов, не больше), которое иногда удавалось собрать вокруг себя меньшевикам, лишь обесплодило, насколько могло, критическую работу съезда и сузило постановку практических вопросов внедумской борьбы в связи с современным моментом и классовыми задачами пролетариата.

3. Споры и резолюции

После сильно затянувшихся прений о порядке дня, который был охарактеризован мною выше, съезд перешел к отчету Ц. Комитета. Доклад, прочитанный от имени Ц. К-та, имел целью дать защиту той позиции, на которой стояла меньшевистская фракция и Ц. К. Фактически же это было обвинительным актом против большинства партии, которая не приняла и не одобрила ни одного лозунга Ц. К. Перед съездом прошли надежды Ц. К. на Думу и попытки его связать пролетарскую борьбу с этой Думой, как целым, лозунги «ответственного министерства» и «за Думу, как орган власти, созывающий Учредительное Собрание», попытки вызвать народное движение после разгона Думы, и, наконец, политика соглашения с кадетами и отвержение идеи «левого блока»... Это была история непрерывной борьбы Ц. Комитета с партией, и потому не было ничего удивительного, что доклад заканчивался пессимистическими указаниями на то, что «партия влачит жалкое существование рядом с массовыми, открытыми рабочими организациями». Этот пессимизм был естественным отражением растерянности Ц. К., ибо партия жила и работала не по его указке.

Другим выводом доклада было соображение о том, что «лишь деятельность партии среди пролетариата вне политической области может восполнить наш неуспех в области политической». Докладчик Ц. К., видимо, не замечал, что эти слова были лишь плохо формулированным обвинением всей деятельности Ц. Комитета.

Разбору по существу эта политика Ц. К-та подверглась в речи т. Ленина. Он характеризовал эту тактику, как ведшую к подчинению самостоятельной политики социалистического пролетариата — политике либеральной буржуазии, наглядно показывая, как эта тактическая линия вела в целом ряде случаев не только к подмене революционных лозунгов социал-демократической, пролетарской партии оппортунистическими, антиреволюционными лозунгами буржуазной оппозиции, но иногда и к попыткам нарушения тех частей нашей программы, которые являлись помехой для составления общенационального блока. В вопросе о «конфискации земли», о «передаче всей земли народу без выкупа» делались Ц. К-ом попытки ради «единства оппозиции» нарушить партийную программу.

Целый ряд ораторов из среды центра (П. С.-Д., бунд), как на разборе общей позиции Ц. К., так и на анализе его отдельных шагов лишь подтверждали эти общие соображения лидера большевиков. И лишь один товарищ из бунда, оговорившись, что вина Ц. К. не в том, что он был меньшевистский, а в том, что был «скверный» меньшевистский Ц. К., попытался оправдать его тем, что это была «осажденная крепость». Ц. К. «осажденный» партией! Не говоря уже о том, что этого рода защита была слишком похожа на обвинение, эта картина вызвала целый ряд данных, которые явно показали, как в проведении своей, отвергаемой партией, линии Ц. К. не стеснялся ни автономией местных комитетов, ни даже прямым нарушением единства партийных организаций.

Большевики внесли в президиум резолюцию, содержавшую в себе точное и ясное перечисление установленных в речах целого ряда ораторов ошибочных шагов Ц. К-та, которую мы здесь и приводим, чтобы дать сумму обвинений, выдвинутых против Ц. К. на съезде.

Вот эти пункты:

«1) Центральный Комитет отступил от постановления объединительного съезда, что выразилось, главным образом: а) в провозглашении лозунгов «ответственного министерства» и «борьбы за Думу, как орган власти»; б) в попытках отказаться от требования конфискации земли без выкупа и заменить его требованием отчуждения земли; в) в тактике соглашений с контрреволюционной либерально-монархической буржуазией во время избирательной кампании; г) в тактике соглашения с той же буржуазией в Г. Думе и в отказе от углубления и обострения конфликтов и противоречий в Думе и вне Думы; д) в нарушении партийного единства, как это было в Петербурге и других местах.