Жан Тьерио - Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов

• Название: Маргарет Тэтчер: От бакалейной лавки до палаты лордов
• Автор: Жан Тьерио
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03275-0

Жан Луи Тьерио, французский историк и адвокат, повествует о жизни Маргарет Тэтчер как о судьбе необычайной женщины, повлиявшей на ход мировых событий. «Железная леди», «Черчилль в юбке», «мировой жандарм антикоммунизма», прицельный инициатор горбачевской перестройки в СССР, могильщица Восточного блока и Варшавского договора (как показывает автор и полагает сама Маргарет). Вместе с тем горячая патриотка Великобритании, истовая защитница ее самобытности, национально мыслящий политик, первая женщина премьер-министр, выбившаяся из низов и посвятившая жизнь воплощению идеи процветания своего отечества, и в этом качестве она не может не вызывать уважения. Эта книга написана с позиций западного человека, исторически настороженно относящегося к России, что позволяет шире взглянуть на недавние события и в нашей стране, и в мире, а для здорового честолюбца может стать учебником по восхождению к высшим ступеням власти и остерегающим каталогом соблазнов и ловушек, которые его подстерегают. Как пишет Тэтчер в мемуарах, теперь она живет «в ожидании… когда настанет пора предстать перед судом Господа», о чем должен помнить каждый человек власти: кому много дано, с того много и спросится.

---

Конечно, теперь Маргарет может писать, что «это было трудно, но справедливо», хотя тогда мечтала об ином. Она признает, что пять церковных служб по воскресеньям было многовато. В особенности когда она открыла для себя новый мир: Лондон и его чары. Описание своего пребывания в столице у достопочтенного господина Скиннера, друга отца, можно отнести к числу самых волнующих воспоминаний ее юности. При чтении их ощущаешь ту свинцовую тяжесть, что угнетала нашу маленькую провинциалку из скучного городишки Средней Англии: «Самым главным событием в первые годы моей жизни, вероятно, была поездка в Лондон, когда мне исполнилось 12 лет <…>. Мое первое впечатление было совершенно невероятным. Лондон очаровал меня <…>. На городе лежал блеск столицы империи и столицы торговли. Впервые в жизни я увидела иностранцев, на некоторых из них были традиционные одеяния народов Индии и Африки <…>. Лондонские здания производили поразительное впечатление еще по одной причине: почерневшие от сажи, они поражали своей мрачноватой роскошью, постоянно напоминая мне о том, что я нахожусь в центре мира». Маргарет проделала путь «идеального туриста», посетив самые знаменитые места столицы и увидев Трафальгар-сквер и стаи тамошних голубей, Букингемский дворец, собор Святого Павла, где когда-то вел службы Сэмюэл Уэсли, Вестминстерский дворец, Биг-Бен, Тауэр, Уайтхолл, квартал, где расположены министерства. Она пишет: «Оказавшись на Даунинг-стрит, я, в отличие от Гарольда Вильсона[52], не имела предчувствия, что однажды мне выпадет честь сфотографироваться у подъезда дома № 10». Далее она добавляет: «Восторг мой достиг пика во время посещения Кэтфорд-театра в Льюишеме, где мы посмотрели знаменитую оперетту Зигмунда Ромберга „Песнь пустыни“. Я оказалась в каком-то ином мире, я была покорена, как была покорена дерзким героем Рэда Шедоу героиня оперетты <…>. Этот спектакль подарил мне ощущение того, что Талейран называл „радостью жизни“».

Разумеется, возвращение в Грантем было грустным. Надо было найти какую-то отдушину, которая позволяла бы ее мыслям витать подальше от бакалейной лавки и запахов провианта. Прежде всего этой отдушиной станет поэзия, которой Маргарет, по ее признанию, увлеклась довольно рано. Разумеется, поэмы и стихи, которые она ценит, весьма невинны и окрашены суровым чувством долга и превосходства, коими отмечено стихотворение Лонгфелло, предваряющее эту книгу как эпиграф. Примерно те же чувства выражены и в стихотворении Киплинга «Стипендиаты», где красной нитью проходит мысль о том, что «они побывали далеко и многому научились, и многое из того, чему научились, охотно бы забыли, но теперь они вернулись, и мир, обязанный им многим, многое им должен».

Маргарет сохранит большую любовь к поэзии. Под рукой у нее всегда будет антология «Оксфордская книга английской поэзии», из которой она знала наизусть множество отрывков и часто использовала их в своих речах.

В конце 1930-х годов в Грантем проникло кино, и именно оно скрасило жизнь Маргарет. Несмотря на то, что ее родители довольно холодно и даже настороженно относились к фильмам, окрашенным «розовой водой», Маргарет создала себе воображаемый мир, чуть менее холодный, чуть более гламурный, чем тот, что окружал ее в реальной жизни. «Я стала пленницей романтического мира Голливуда», — вспоминает она. За девять пенсов она любила погружаться в полумрак кинозала, смотреть выпуски новостей перед тем, как ее захватит художественный фильм, выбор коего всегда должен был быть одобрен ее родителями: «Четыре белых пера», превозносивший приключения в период колониальных войн; «Красный первоцвет», навсегда излечивший Маргарет от колдовских чар Великой французской революции, по поводу которой, кстати, у нее изначально не было особых иллюзий; «Мистер Смит в сенате», окончательно убедивший ее в том, что политика — дело серьезное; «Ниночка», в котором она с радостью наблюдала за тем, как божественная Грета Гарбо высмеивала большевиков. В особенности же она любила фильм «Унесенные ветром», считала его самым лучшим фильмом в истории кино, восхищаясь очаровательным легкомыслием Вивьен Ли и колдовской улыбкой Кларка Гейбла.

С отцом на дорогах политики и войны

С середины 1920-х годов Альфред Робертс стал участвовать в делах городского управления. Это было вполне логичное следствие как его методистских убеждений и жизненных ценностей, среди коих не последнее место занимал долг служения общественному благу, так и обретенного им нового статуса преуспевающего коммерсанта. В 1923 году он был избран членом торговой палаты; в 1927 году стал муниципальным советником, представляющим приход Святого Вульфрана; в 1943-м был избран олдерменом и мировым судьей; наконец, в 1945–1946 годах он стал мэром Грантема, а потом опять стал старшим муниципальным советником и занимал этот пост вплоть до 1952 года[53]. Кроме выборных должностей он был также председателем гражданского суда, председателем клуба «Ротари», то есть клуба деловых людей, президентом совета управления сберегательной кассы, председателем правления классической школы, во время войны стал начальником службы гражданской обороны; короче говоря, должностей он занимал столько, что в одной газете на него даже была помещена карикатура, где он изображен утром перед рядом шляп колеблющимся, к какой же из них, олицетворяющих одну из должностей, протянуть руку.

В те времена в Англии люди, избиравшиеся в местные органы управления, чаще всего были аполитичны, по крайней мере официально, потому что и выборы были аполитичны. Итак, Альфред Робертс не состоял ни в одной партии. Разумеется, он был в жесткой оппозиции по отношению к Лейбористской партии, выставлявшей против него своих кандидатов и к тому же поддерживавшей кооператив, снабжавший рабочих продовольствием, что причиняло ущерб мелким торговцам и составляло нечестную конкуренцию, по мнению Робертса, мелким лавочникам. Ну а уж это в глазах коммерсанта — непростительный грех. Был ли он таким уж консерватором, был ли он на самом деле тори, если употреблять этот термин? Маргарет говорит, что он был «либералом в духе былых времен», иначе говоря, был сторонником идей Гладстона, идей свободной торговли, но при этом опирался на ценности консерваторов[54]. Альфред Робертс восхищался работой Стюарта Милля «О свободе». В 1950 году, когда Робертс принимал участие в одном из предвыборных митингов, организованных сторонниками его дочери в Дартфорде, он сам назвал себя либералом, ставшим консерватором. «Прежде всего он был кандидатом налогоплательщиков», — вспоминает Маргарет.

На протяжении двадцати лет ему доверяли возглавлять комиссию по финансам и налогам. Там тоже суровость и жесткость были непреложным правилом. Расходы на общественные нужды, так сказать, пропускали сквозь частый гребень и не терпели малейших отклонений. Альфред Робертс вел дела своей коммуны так, как вел свои собственные. Орган местного самоуправления должен был финансировать жизненно необходимый минимум, и каждый член общины обязан был оплатить то, что он потребляет. По мнению мистера Робертса, это был наилучший залог эффективности и экономии. Так, он отказался передать в распоряжение городских рабочих социальное жилье, чтобы те его отремонтировали. «Сами жители должны поддерживать порядок в своих квартирах», — говорил он. Несколько лет спустя он также отказал классической школе, председателем правления которой был, в праве пользоваться косилкой, принадлежащей мэрии. Никакого смешения «жанров», строгость и суровость во всем и всегда. Маргарет прошла хорошую школу, и ей пригодилась эта наука, когда много лет спустя она сама безжалостно и без колебаний примется резко сокращать государственные расходы.

Итак, она попала в политику в совсем юном возрасте. Десяти лет от роду в 1935 году она уже разносила листовки с призывами голосовать за консерваторов. «Интуитивно и по воспитанию я всегда была чистейшей консерваторшей. Я могла сколько угодно читать многочисленные статьи и книги представителей левых, но у меня не было ни малейшего сомнения относительно того, какую партию я поддерживаю». По вечерам она часто обсуждала с отцом прочитанное. К примеру, книгу Джона Стрэчи, вышедшую в 1932 году под названием «Грядущая борьба за власть», наделавшую тогда много шума. Автор предрекал крах капитализма и воцарение социализма. Альфред легко доказал дочери, что все это ерунда. Что, дела в лавке стали идти хуже? Нет. Разве лавка не приносит обществу пользу, и большую пользу? Приносит. А работали бы сами Робертсы столь же усердно, если бы им пришлось работать на государство, а не на себя? Нет. Итак, труд, процветание и капитализм идут рука об руку. А лень, упадок и социализм идут нога в ногу. Разумеется, доказательства довольно краткие, но эффективные, так что убеждения Маргарет, сформировавшиеся в детстве и юности, остались неизменными на протяжении жизни.