Кристофер Мур - Дурак

• Название: Дурак
• Автор: Кристофер Мур
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61672-5

Тех, у кого плохо с чувством юмора, а также ханжей и моралистов просим не беспокоиться. Тем же, кто ценит хорошую шутку и парадоксальные сюжеты, с удовольствием представляем впервые переведенный на русский язык роман Кристофера Мура «Дурак». Отказываясь от догм и низвергая все мыслимые авторитеты, Мур рассказывает знакомую каждому мало-мальски образованному человеку историю короля Лира. Только в отличие от Шекспира делает это весело, с шутками, переходящими за грань фола. Еще бы: ведь главный герой его романа — Лиров шут Карман, охальник, интриган, хитрец и гениальный стратег.

---

— Милорд, осмотрительно ли носить британскую корону, пока наша сестра еще у нас гостит?

— Ну да, ну да, лучше поддерживать притворство, будто бы не знаем, что Олбани подымает на нас армию. — Корнуолл снял корону и спрятал ее под подушкой у очага. — Я здесь должен встретить Эдмунда и обсудить с ним план сверженья герцога. Надеюсь, сестру твою переворот не заденет.

Регана пожала плечами:

— Коль кинется под копыта судьбы — кто мы такие, чтоб оберегать мозги ее от жома?

Корнуолл окутал ее своими объятьями и страстно поцеловал.

«О, госпожа, — подумал я, — оттолкни его, дабы не осквернить свои уста прикосновеньем к негодяйству». Но тут же мне пришло в голову — быть может, позже, чем следовало, — что вкус негодяйства она ощутит не больше, чем едок чеснока — смерденье розы изо рта визави. Она сама дышала негодяйством.

Герцог не выпускал ее из рук и пылко излагал о том, как ее обожает, — она же украдкой вытерла губы о рукав за его спиной. Когда в залу вступил ублюдок, она отстранила супруга.

— Милорд, — обратился к нему Эдмунд, мимоходом лишь кивнув Регане. — С замыслами насчет Олбани придется повременить. Взгляните на сие письмо.

Герцог принял пергамент из рук байстрюка.

— Что? — спросила Регана. — Что, что, что?

— Франция высадила десант. Пижон осведомлен о раздорах меж нами с Олбани и заслал свои отряды во все портовые города Британии.

Регана выхватила свиток у Корнуолла и прочла сама.

— Адресовано Глостеру.

Эдмунд склонился перед ней в притворном покаянии.

— Само собой, миледи. Я его обнаружил у графа в чулане и принес сюда, едва увидев, о чем оно.

— Стража! — крикнул Корнуолл. — Сыскать изменника Глостера![229] Его, как вора, свяжите и сюда представьте![230]

Я прикинул, как мне сбежать отсюда в кухню — быть может, найти Глостера и предупредить, что ублюдок его предал, но перед нишей, где я прятался, стоял сам Эдмунд. Выхода не было. Я открыл ставень бойницы. Если б даже удалось в нее протиснуться, до озера внизу — отвесная стена. Я тихонько прикрыл ставень и задвинул щеколду.

Засов главных дверей вновь громыхнул, и я припал к щели между стеной и шпалерой. Вошла Гонерилья, за ней — два солдата. Они под руки волокли Глостера. Старик, похоже, оставил все надежды и висел меж дюжими молодцами, словно утопленник.

— Вздернуть его на месте![231] — промолвила Регана, отвернувшись к огню погреть руки.

— Что значит это? Что за злые плутни?[232] — осведомилась Гонерилья.

Вместо ответа Корнуолл протянул ей письмо и глядел герцогине через плечо, пока она читала.

— Вырвать ему глаза![233] — сказала наконец та, стараясь не смотреть на Глостера.

Корнуолл бережно вынул пергамент у нее из пальцев и положил ей руку на плечо, будто брат-утешитель:

— Предоставьте его моему гневу. Эдмунд, поезжай с моей сестрой. Тебе не годится смотреть на возмездие, которое должно постигнуть твоего отца. Посоветуй герцогу, к которому едешь, приготовиться как можно быстрее; мы обязуемся сделать то же самое. Между нами будут установлены непрерывные и быстрые сношения. Прощай, граф Глостер[234].

От подобного обращения Эдмунд не сумел сдержать довольной улыбки — он жаждал титула так много лет.

— Уже еду, — рек он в ответ и предложил руку Гонерилье. Она оперлась на нее, и пара двинулась прочь из залы.

— Нет! — воскликнула вдруг Регана.

Все замерли. Корнуолл шагнул вперед и встал между Реганой и ее сестрой:

— Госпожа моя, мы все должны теперь объединиться перед лицом иноземного захватчика.

Регана стиснула зубы и вновь отвернулась к огню, махнув рукой:

— Ступайте.

Эдмунд и Гонерилья вышли.

— Эй, привязать его к скамейке этой![235] — скомандовал Корнуолл страже. — Крепче вяжи корежистые руки[236]. А потом валите прочь.

Солдаты привязали Глостера к тяжелому креслу и отошли.

— Вы в доме у меня, мои вы гости, — бормотал старый граф. — Опомнитесь![237]

— Предатель низкий![238] — воскликнула Регана. — Мерзкий изменник![239] — Она вырвала письмо из рук супруга и швырнула пергамент в лицо Глостеру. Потом вцепилась графу в бороду и дернула посильней. Старый Глостер взвыл. — Так сед и так коварен![240]

— Нет, злая женщина, я не предатель[241], — отвечал тот. — Клянусь богами кроткими, бесчестно седую бороду мою позорить![242] Я верен королю.

Регана дернула его за бороду еще разок:

— А, сэр! Какие письма от французов ты получил?[243] Что за сношенья ты имел с врагом, ворвавшимся в наш край?[244]

Глостер перевел взгляд на пергамент, валявшийся на полу.

— Положим, письма я и получал, но от того, кто не замешан в дело, — не от врага[245].

Корнуолл подскочил к Глостеру вплотную и, схватив сзади за волосы, отогнул ему голову назад:

— А короля безумного в чьи руки ты отдал?[246] И не увиливай. Мы знаем правду[247].

— В Дувр[248]. Я отправил его в Дувр. Несколько часов назад.

— Зачем же в Дувр?[249] — спросила Регана.

— Чтоб не видать, как станешь ты, злодейка, царапать старцу бедные глаза; чтоб не видать, как в царственное тело твоя сестра вонзит клыки кабаньи. Когда под бурей, с головой открытой, в ночь адски черную несчастный старец дождем лил слезы…[250] Затем, что там о нем позаботятся.

— Ложь![251] — крикнула Регана. — В подвале есть великолепная камера пыток, что скажете?

Но Корнуолл медлить не желал. Еще миг — и он оседлал старика и воткнул большой палец ему в правую глазницу. Глостер заорал и вопил, пока совсем не осип. Глаз его отвратительно чпокнул.

Я потянулся к метательному кинжалу.

Главная дверь в залу приоткрылась, а с черной лестницы послышались голоса, замельтешили лица прислуги.

— Зачем отправил в Дувр?[252] — повторила Регана.

— Бесстыдница ты злая![253] — выдавил Глостер сквозь кашель. — Злодейка![254] Я не скажу ни за что на белом свете.

— Ну нет, милорд на белый свет глядеть не будет[255]. — И Корнуолл навалился на старика опять.

Я больше не мог этого терпеть. Выхватив кинжал, я замахнулся для броска, но тут руку мне будто оплело лентою льда; я поднял взор и увидел призрака-девицу — она стояла совсем рядом и удерживала мою руку. Меня словно парализовало. Я мог лишь перевести глаза на весь тот ужас, что творился в большой зале.

Вдруг из двери черного хода выскочил поваренок с огромным мясницким ножом. Он подскочил к герцогу, Корнуолл выпрямился и потянулся к мечу, но вынуть его из ножен не успел. Мальчишка пырнул его ножом в бок. Когда он вытаскивал нож для следующего удара, Регана вытянула из рукава мантии узкий кинжал и вонзила мальчишке в шею. И тут же отпрянула, чтоб не забрызгало кровью. Мальчишка зажал рукой рану и рухнул.

— Как смеешь, хам![256] — крикнула герцогиня и оборотилась к черному входу. Челядь мигом попряталась, как испуганные мыши.

Корнуолл кое-как утвердился на ногах и вогнал меч в грудь поверженному мальчишке. Затем сунул клинок в ножны и ощупал бок. Рука обагрилась.

— Так тебе и надо, червь позорный, — произнес Глостер.

И Корнуолл вновь кинулся на него.

— Вон, студень гнусный![257] — крикнул он. — Где теперь твой блеск?[258] — Он уже занес руку над оставшимся глазом графа, но Регана его опередила, и ее кинжал выколупнул око Глостера.

— Не утруждайтесь, милорд, — произнесла она.

От боли Глостер лишился чувств и обмяк на кресле в путах. Корнуолл задрал повыше ногу и пнул графское тело в грудь. Кресло опрокинулось. Герцог поглядел на свою супругу влюбленными глазами — в них было столько нежности и теплоты, сколько испытываешь, видимо, лишь когда твоя жена ради тебя выковыривает кинжалом кому-нибудь глаз.

— Герцог, что с тобой? Что рана?[259] — деловито спросила Регана.

Корнуолл простер к жене руку, и герцогиня шагнула к нему.

— Ранен я, Регана. Эх, не ко времени…[260] Клинок скользнул по ребрам. Кровь идет, и сильно[261], но если перевязать, жить буду.

— Жаль, — сказала Регана и воткнула свой кинжал ему под ложечку. На ее белоснежную руку хлынула кровь.

Похоже, герцог несколько удивился.

— Бля, — рек он и рухнул. Регана вытерла клинок и руки о его камзол. Затем вложила кинжал обратно в ножны, искусно запрятанные в рукаве, и подошла к подушке, под которой герцог спрятал отцовскую корону. Откинула капюшон манто и водрузила венец себе на голову.

— Ну как, мой шут? — спросила она, не поворачиваясь к моей нише. — Ничего сидит?

Я тоже несколько удивился, хоть и не настолько несколько, как герцог. Призрак уже отпустил меня, и я стоял за шпалерой, занесши руку для броска.

— Она тебе на вырост, киска, — молвил я.

Регана посмотрела на мою нишу и ухмыльнулась.

— Так я и вырасту, правда же? Ты чего-то хотел?

— Отпусти старика с миром, — сказал я. — Французский король Пижон высадил в Дувре войско, потому-то Глостер туда Лира и отправил. Тебе разумно будет стать лагерем южнее. Объедините силы с Эдмундом и Олбани — быть может, где-то в Белой башне.