Кэти Келли - Уроки разбитых сердец

• Название: Уроки разбитых сердец
• Автор: Кэти Келли
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057172-7, 978-5-403-00679-8

Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.

Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…

Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…

Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…

Три женщины.

Три истории любви, утрат и обретений…

---

Неудивительно, что бабушка терпеть не могла Локрейвенов. Такой гордой и тонкой женщине, как Лили, было, наверное, тяжело прислуживать людям, которые считали себя избранными и постоянно подчеркивали свое превосходство. Лили полагала, что уважение нужно заслужить, и находила нелепым восхищаться кем-то только потому, что в его жилах течет голубая кровь. Локрейвены спали в роскошных золоченых спальнях, ели на великолепном фарфоре, а их слуги ютились в жалких, убогих каморках.

Иззи медленно спустилась вниз. Парадная лестница из белого с серыми прожилками мрамора выглядела весьма внушительно и была не меньше шести футов шириной. По обеим сторонам ее тянулись массивные медные перила. Внизу располагался просторный холл с полом, выложенным черно-белой плиткой в викторианском стиле, и декоративными колоннами (на некоторых из них по-прежнему стояли цветочные горшки с запыленной землей — единственное напоминание о зеленых папоротниках, что когда-то украшали холл). В углу стояли высокие богато украшенные старинные напольные часы, а рядом на стене висела мертвая голова оленя с ветвистыми рогами, и мутные стеклянные глаза неподвижно глядели на Иззи сквозь толстый слой пыли.

— Вот она! — закричала Джоди. Она нашла наконец комнату со своей драгоценной карточки, комнату, в которой блистательные мужчины и прекрасные женщины позировали фотографу в день рождения леди Айрин. Но сейчас гостиная выглядела унылой и обветшалой, несмотря на изысканную соразмерность, высокие окна и огромный камин с изящной решеткой, что так живописно смотрелся на фотографии.

Огонь в камине погас много лет назад. Столы с прелестными цветочными букетами исчезли, не было больше беззаботных, смеющихся людей с хрустальными бокалами в руках, а легкая танцевальная музыка сменилась мертвящей тишиной.

— Как здесь чудесно, правда? — восторженно выдохнула Джоди.

Иззи смущенно отвела глаза: гостиная показалась ей мрачным и печальным местом. В чем же дело? Может, у нее напрочь отсутствует археологическая жилка? Или же их сходство с бабушкой оказалось куда сильнее, чем она думала Иззи не испытывала ни малейшего желания бродить по огромному дому Локрейвенов, воображая себя знатной дамой в окружении бесчисленных слуг, готовых мчаться сломя голову вверх по лестнице, стоит госпоже дернуть за шнур звонка.

Слишком много уродливого таила в себе эта красота. Словно над Ратнари-Хаусом издавна тяготело проклятие, а теперь круг замкнулся, и от усадьбы остался один лишь красивый печальный остров, древние стены, повидавшие немало на своем веку. Здесь прошла жизнь множества мужчин и женщин, но в памяти людей осталась лишь горсточка богачей — владельцев усадьбы. Никто не помнил слуг, простых бедных горожан. Иззи считала это несправедливым.

— Жаль, что мы ничего не знаем о тех, кто здесь работал, — сказала она. — Вот чья история по-настоящему интересна. Ты так не думаешь?

— Я с тобой согласна, у этого дома две истории, и обе чрезвычайно любопытны, — неожиданно подтвердила Джоди, удивив Иззи. — Два сюжета разворачиваются одновременно — судьба аристократов и жизнь слуг. Их миры обособлены и все тесно переплетены. Это безумно интересно! Я так рада, что удалось сюда попасть. Спасибо тебе, Иззи, за то, что сумела это устроить.

— Так ты собираешься рассказать двойную историю этого дома, увиденную глазами слуг и господ?

Джоди кивнула, сияя счастливой улыбкой.

— Я обожаю разгадывать тайны прошлого. А ты? Прошлое помогает нам лучше понять себя, во всяком случае, так нам твердили в университете.

Иззи остановилась перед большим камином и замерла, как одна из фигур на коричневатой старинной фотографии, пытаясь мысленно перенестись в ту эпоху. Однажды она читала фантастический роман о путешествии во времени. Там женщина из двадцатого века попала в семнадцатый. Иззи задумалась, увлеченная игрой фантазии. Что бы она захватила с собой в прошлое, если бы смогла прямо сейчас перенестись в 1936 год? Интересно, пригодился бы ей там жизненный опыт, приобретенный почти семьдесят лет спустя? А может, прошлое сделало бы ее мудрее? И именно в прошлом следует искать ответы на вопросы, которые задает будущее?

 

Глава 14

Став старше, Лили обнаружила, что времена года напоминают ей определенные отрезки жизни. Весна всегда была связана с Тамарином, когда на голых, замерзших ветвях деревьев набухали почки, несущие в себе новую жизнь, из их тугой сердцевины проклевывались крохотные изумрудные листочки, а окрашенные темной умброй поля покрывались свежей светло-зеленой травой, в гуще которой бродили на шатких ножках крохотные новорожденные ягнята с белой шелковистой шерсткой. Осень пробуждала воспоминания о Ратнари-Хаусе: в осенние месяцы весь штат прислуги тщательно готовил усадьбу к надвигающейся зиме, а сэр Генри приглашал друзей поохотиться или порыбачить. Окрестные леса расцвечивались рыжими, багряными и бледно-золотыми красками, а в доме топили камины яблоневыми поленьями, и на кухне вовсю кипела работа, все сбивались с ног, чтобы угодить гостям.

А лето… лето всегда напоминало Лили о Лондоне в годы войны, когда солнце светило ярче и страстно хотелось жить. Яростно, исступленно, жадно упиваться жизнью.

Май 1944 года выдался рекордно жарким. В тех редких случаях, когда не было срочной работы, Лили, Дайана и Мейзи устраивались на крошечном балкончике на третьем этаже сестринского дома на Кьюбитт-стрит, подкладывал и под спину жесткие потертые диванные подушки и подставляли усталые кости теплым солнечным лучам.

Им нечасто удавалось посидеть на солнышке: сестрам-третьекурсницам давали отгулы лишь в награду, а матрона ревностно придерживалась постулата «живущий в праздности станет добычей дьявола».

Она пришла бы в негодование, увидев своих воспитанниц на балконе без чулок, с голыми ногами, бесстыдно выставленными напоказ. «Но после такой тяжелой недели не грех поваляться на солнцепеке, — подумала Лили, откидываясь на подушку, — а матрона все равно ни о чем не узнает, так что и переживать ей не придется». Лили усердно трудилась всю неделю, помогла появиться на свет семнадцати младенцам и заслужила короткий отдых.

Вечером подруги собирались в Лайонс-Корнер-Хаус, выпить по чашке чаю, а потом в «Одеон», смотреть «Газовый свет». Лили любила ходить в кино и погружаться в мир экранных фантазий. Она по-прежнему считала своей любимой актрисой Джоан Кроуфорд, но отдавала должное и очарованию Ингрид Бергман. Мейзи, отличавшаяся буйным воображением, как-то сказала, что у Лили в точности такие глаза, как у Ингрид.

— В них таится загадка, — уверяла Мейзи. — Как будто ты мечтаешь о необыкновенном мужчине, который только и ждет встречи с тобой.

— Ну уж нет, — рассмеялась Дайана. — Когда Лили так смотрит, она беспокоится о том, что у нас на обед. — Дайана была куда менее романтична, чем Мейзи, и, как все в эти голодные годы, много думала о еде.

Лили вспомнила огромные запасы еды в доме, свежие яйца на завтрак и душистый мамин хлеб. Тогда она не понимала, как ей повезло. Теперь дома, в Ирландии, трудно было достать муку. «Мы все нынче едим черный хлеб, — писала мама в последнем письме. — По вкусу он напоминает торф. Леди Айрин сильно похудела от такой кормежки».

Лили закрыла глаза, подставляя лицо теплым лучам послеполуденного солнца. Неужели она когда-то жила не в Лондоне? Лили часто вспоминала Тамарин и Ратнари-Хаус, но не только из-за еды. Ее мать трудилась не покладая рук и никогда не видела ничего, кроме проклятого семейства Локрейвенов. Она даже не помышляла ни о чем другом. Сама Лили многое повидала за время жизни в Лондоне: ома помогала в операционной, когда в больнице не хватало медперсонала, и стойко держалась, несмотря на зловоние от гноившихся ран и заскорузлых от крови повязок, в которых привозили солдат. Множество ночей провела она в подвале, пережидая бомбардировки, утешая раненых и стараясь сохранять спокойствие. Она твердила, что все будет хорошо, что в больницу никогда еще не попадала бомба, и так будет и впредь, хотя сама далеко не была в этом уверена.

Еще Лили дважды самостоятельно принимала роды и испытала прилив патриотической гордости, когда королева сказала, что не жалеет о Букингемском дворце, пострадавшем от бомбежек, потому что теперь ей хорошо виден Ист-Энд. Лили нравилась королева. Она проявила изрядное мужество, оставив маленьких принцесс в Лондоне, несмотря на бомбардировки. Члены королевской семьи вместе со всеми получали продовольственный паек, и Лили считала это справедливым. Она не сомневалась: если бы Локрейвены бежали из страны, то сейчас по-прежнему наслаждались бы яйцами ржанки и омарами «Термидор». Королева казалась Лили доброй и мудрой женщиной. Она не была гордячкой, как некоторые представители аристократических фамилий.