Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

• Название: Гевара по прозвищу Че
• Автор: Пако Тайбо II
• Жанр: Биографии и Мемуары

Его жизнь была полна приключений и борьбы, его смерть окружена тайной, его влияние на современников и потомков огромно, и каждое приходящее поколение открывает его для себя заново. Каков он был, Гевара по прозвищу Че, аргентинец, принятый кубинским народом как сын, человек, научивший латиноамериканцев сражаться за свою свободу?

Пако Игнасио Тайбо И, писатель и ученый, не просто рассказывает о жизни и борьбе Эрнесто Гевары, но и раскрывает многие загадки, связанные с жизнью и смертью.Че, предавая огласке архивные документы, ранее недоступные исследователям.

Биография Эрнесто Че Гевары, принадлежащая перу Пако Игнасио Тайбо II, получила широкое признание и стала мировым бестселлером.

---

Неужели он действительно вел такую жизнь? На самом деле был уличным фотографом, плохо оплачиваемым медиком-исследователем, вечным изгнанником, ничем не примечательным мужем, автором писем, поэтом и составителем дневников (две последние ипостаси — тайные)? Да, и много больше того.

Письмо матери он закончил так: «Главное состоит в том, что я кажусь сам себе похожим на что-то из танго, я хочу сказать, что во мне обнаружилась частица аргентинца, черта, которую я почти всегда отрицал. Я думаю, что это первый признак старости (которая в конце концов есть усталость), другими словами, я стремлюсь к милому мирному дому».

* * *

Но Эрнесто Гевара, которому только что исполнилось двадцать семь, который боялся задержаться на одном месте и сбиться с пути своих латиноамериканских скитаний, собирался отправиться в замечательную поездку.

В конце июня на одной из встреч с кубинскими беглецами, осевшими в Мехико, Эрнесто встретился с младшим из братьев Кастро, Раулем, юношей с совсем еще детским лицом. Тот был вынужден покинуть страну уже после недавней амнистии, потому что правительство Батисты обвинило его в установке взрывного устройства в кино. Марксистские взгляды Рауля и рассказ о том, как он участвовал в набеге на Монкаду, судя по всему, сделали его куда более привлекательным для Эрнесто, чем были те латиноамериканские изгнанники, с которыми он до тех пор поддерживал контакты, профессиональные мечтатели, смешивавшие иллюзии с действительностью и жившие сказками о триумфальном возвращении на родину.

Эти двое несколько раз беседовали в новом доме, где жили Эрнесто и Ильда, и в подвале по адресу: улица Рамона Гусмана, 6, где остановился молодой кубинец. Они говорили о Фиделе, легендарном брате Рауля, и его ожидаемом приезде в Мексику. Хотя Фидель первоначально собирался остаться на Кубе, чтобы организовать сеть революционных организаций, которые должны были противостоять диктатуре, цензурные строгости и разнообразные репрессии против товарищей наконец убедили его уехать из страны и готовить вооруженное возвращение.

На второй неделе июля, в «одну из холодных, несмотря на лето, мексиканских ночей», Гевара встретился со старшим из братьев Кастро, бесспорным лидером того социального явления, которое получило известность как Движение 26 июля (именно в этот день состоялась попытка штурма казармы Монкада, и еще несколько вооруженных выступлений на Кубе), или просто Д26 — сопротивление режиму Батисты. Фидель прибыл в Мексику 8 июля и встретил Эрнесто на квартире Марии Антонии Гонсалес, где, сменяя один другого, селились кубинские изгнанники.

Та первая беседа между Фиделем и Геварой продолжалась, судя по более поздним воспоминаниям свидетелей, восемь или десять часов и произвела сильное впечатление на обоих. С восьми вечера и до самого рассвета они обсуждали политику, международную ситуацию, взгляды друг друга на Латинскую Америку, но прежде всего — на революцию. Особенно подробно они говорили о событиях в Гватемале в версии Эрнесто и будущей революции на Кубе.

Гевара, который в ту пору жизни был весьма замкнутым человеком и тщательно скрывал свои эмоции, был поражен магическим очарованием Фиделя, завораживавшим как змеиный взгляд. На следующий день он записал в дневнике: «Встреча с Фиделем Кастро, кубинским революционером, умным, молодым и очень уверенным в себе парнем, является политическим событием. Думаю, что мы с ним нашли общий язык».

Попав домой, он сказал Ильде: «Ньико был прав, когда в Гватемале сказал, что Фидель — это лучшее, что вышло с Кубы со времен Марти[13]. Он собирается заставить революцию свершиться».

Пару лет спустя он сказал аргентинскому журналисту Хорхе Рикардо Масетти:

«Фидель поразил меня своей неординарностью. Он мужественно встречал самые невероятные проблемы и решал их. У него была необоримая вера в то, что если он покинул Кубу, то вернется туда вновь, что, попав туда, будет сражаться и победит в сражении. Я разделял его оптимизм. Это должно свершиться; должна быть борьба, должна быть победа. Нужно было прекратить скулеж и драться».

Вскоре последовали другие многочисленные встречи; под конец одной из них, состоявшейся в доме 43 на улице Рин, где жили Эрнесто и Ильда, она спросила Фиделя, почему он оказался в Мексике. Тот ответил четырехчасовым монологом, после которого Ильда пришла к выводу, что должна связать свою судьбу с группой 26 июля.

Когда Фидель ушел и они остались одни, Эрнесто признался жене, что считает план Фиделя безумием, но безумием выполнимым и реалистическим...

Сохранилось описание Фиделя, сделанное Ильдой после этой встречи: «Очень бледный и высокий, плотно сбитый, но без капли жира, с очень черными сверкающими вьющимися волосами; с усами. Его движения были быстрыми, ловкими и точными... Он мог сойти за красивого туриста-буржуа, но когда говорил...»

Несколькими днями позже Эрнесто спросил Ильду:

«— Что ты думаешь о сумасшедшей идее этих кубинцев насчет вторжения на полностью военизированный остров?

— Конечно, это сумасшествие, но ты не сможешь возразить против этого.

— Я считаю так же. Хотел только узнать твое мнение. А сам я уже решил присоединиться к экспедиции. Мы ведем переговоры и скоро начнем подготовку. Я поеду как врач».

На лодке авантюристов Утопии появилось несколько новых гребцов. Однако в это время Рауль Кастро вбил себе в голову, что должен стать тореадором, и при малейшей возможности принимался репетировать пассы с друзьями. Охватившая его страсть была прямо-таки невероятной. А когда он не посещал корриду, то сопровождал Эрнесто в переулках Мехико в охоте на кошек — для экспериментов доктора Гевары.

Примерно в то же время квартиру на улице Рин обворовали. Для воров там было мало поживы, если не считать самого драгоценного имущества молодой пары: пишущей машинки Ильды и фотоаппарата Эрнесто. Гевара был возмущен; он сказал Ильде, что это работа ФБР, и они решили не сообщать о случившемся в полицию. Но теперь доктор больше не мог заниматься фотографией, а оба они не могли закончить книгу «Роль врача в Латинской Америке», над которой работали вместе. Эрнесто писал ее несколько лет. Последнее время Эрнесто привык диктовать, а Ильда печатала под диктовку. «Роль врача» должна была стать длинным эссе из четырнадцати глав и охватывать не только проблемы здравоохранения, клинические вопросы, экономику и геополитику медицины, но также и проекты «социалистического будущего» медицины на континенте. Книге предстояло подчеркнуть, что врач-революционер решительно противостоит государственным структурам, находящимся в рабском подчинении у влиятельных землевладельцев, никогда не бывавших в своих имениях, и иностранных монополий, и будет стремиться создать медицину, в которой не преобладали бы грабительское отношение к пациентам и погоня за прибылью. Гевара так и не закончил эту книгу.

А тем временем бракосочетание вновь и вновь откладывалось из-за выставлявшихся с бесконечной изобретательностью бюрократических препон. Эрнесто и Ильда начали думать, что, возможно, следует зарегистрировать брак в посольстве. В перуанском посольстве, сказала она; в аргентинском — возразил он.

В начале августа Ильда поняла, что она беременна, и когда Эрнесто возвратился из больницы, сказала ему об этом. Сначала он не поверил: «Ты шутишь!», а затем обрадовался. В тот же день он подарил ей мексиканский серебряный браслет, купленный на часть денег, полученных от агентства печати.

Наконец им удалось узнать, как решить проблему бракосочетания. Гевара уговорил коллегу-врача устроить ему встречу с судебными властями Тепосотлана, небольшого городка в тридцати минутах езды от Мехико, в котором находился известный женский монастырь. В Тепосотлане их могли зарегистрировать в «мексиканском стиле», т. е. без официального разрешения. И таким образом 18 августа чиновник, который по случайности носил имя Анхель ангел, в присутствии нескольких друзей зарегистрировал бракосочетание Ильды Гадеа Акоста и Эрнесто Гевары де ла Серна.

Хесус Монтане, руководитель антибатистского движения в изгнании, и поэтесса Лусилья Веласкес были свидетелями со стороны невесты. Монтане заменил Рауля Кастро, который присутствовал на церемонии, но по причинам безопасности не мог подписать свидетельство. Доктор Валтасар Родригес и Альберто Мартинес Лосано — последний был уроженцем Тепосотлана и организовал всю процедуру — были свидетелями со стороны жениха. По возвращении домой Эрнесто устроил барбекю. Среди гостей был и Фидель.

Семейство Ильды было уведомлено телеграммой, а своим родным Эрнесто в ближайшие недели написал письмо. Родители, недовольные тем, что их не известили заранее, прислали пятьсот долларов и потребовали, чтобы молодая чета обвенчалась в церкви. Эрнесто ответил на это: