Анатолий Иванов - Второе падение Монсегюра

• Название: Второе падение Монсегюра
• Автор: Анатолий Иванов
• Издательство: Профит Стайл
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2009

 Работа А.М. Иванова «Второе падение Монсегюра» (1998) входит в книгу «Катары. Тамплиеры. Масоны», посвящена средневековым дуалистическим ересям и написана в порядке полемики с центром катарских исследований в Каркассонне (Франция).

---

Р. Нелли критиковал Арно Борста, согласно которому в абсолютном дуализме было не два, а три вечных начала: истинный Бог, бог Зла и материя[256]. Критика эта была справедливой лишь в том отношении, что А. Борет неверно определял третье начало. Не материя сама по себе, а воплощенные в ней и одухотворяющие ее души, предсуществующие, т. е. вечные – вот подлинная «третья сила»! (замечу походя, что в индуизме существуют плюралистические школы, которые исходят из наличия трех вечных, безначальных реальностей – Бога, душ и материального мира).

Могут возразить, ссылаясь на название катарской «Книги о двух началах», что речь может идти именно о двух и только о двух, третье же нигде напрямую не просматривается и является предметом чистой спекуляции. Но сама эта книга занимает в идеологии катаризма совершенно особое место, и, чтобы понять заложенный в ней глубинный смысл, нужно знать особенности итальянского катаризма.

Одну из них, и, пожалуй, главную, отмечает Ж. Дювернуа: только в Италии произошел раскол по вопросам вероучения[257].

Первая катарская церковь в Италии возникла в Конкореццо близ Милана. Ее епископом стал некий Марк, бывший могильщик. По одним источникам он подчинялся болгарской церкви, по другим, впал в ересь под влиянием какого-то французского нотариуса[258].

Связи этой церкви с Болгарией несомненны. Преемник Марка Назарий, который был епископом церкви Конкореццо на протяжении сорока лет, привез около 1190 года из Болгарии богомильский апокриф, известный под названием «Вопросы Иоанна»[259].

Катары Конкореццо принадлежали к числу т. н. умеренных дуалистов[260], которых даже их идеологические противники восхваляли за то, что они признают лишь одно начало, лишь одного творца[261]. Как отмечает Р. Нелли, в этом основном пункте умеренный дуализм существенно не расходился с традиционной христианской доктриной, он отличался от католицизма лишь тем, что отводил Люциферу более важную роль в сотворении мира и человека[262]. Правда, тот же Р. Нелли полагал, что втайне и умеренные дуалисты тоже были абсолютными[263]. Ломбардия в начале XIII века была единственным очагом умеренного дуализма в Западной Европе[264].

Но отнюдь не зоной его монопольного влияния. Радикальные дуалисты имели там свою церковь с центром в Дезенцано на озере Гарда, основанную неким Иоанном Красивым, который был связан уже не с болгарской, а с вышеупомянутой «Драговицкой», т. е. дреговичской, церковью. Если для умеренных катаров Люцифер оставался Божьим творением, а то даже и сыном Божьим[265], то эзотерическое учение ломбардских катаров предполагало существование не созданного Богом, а возникшего из глубин первичного Хаоса мистического злого существа, которое Люцифер встретил во время своих странствий по Вселенной. И церковь Дезенцано стала проповедовать доктрину радикального дуализма, признающую существование двух богов без начала и конца. Люцифер теперь стал непосредственным творением сил зла, сыном Бога тьмы, который является активным творческим началом и создателем видимого мира[266].

Церковь Дезенцано называлась также «альбанской» – от Альбано Сан Алессандро, местечка недалеко от Бергамо[267]. Около 1230 года в этой церкви произошел раскол, До этой даты все ее последователи придерживались радикальной версии дуалистического мифа, и позже епископ Белезманца остался верен учению конца XII века, в чем его поддержало большинство старых членов, молодые же выступили за Иоанна из Луджио, епископа Бергамо, автора пресловутой «Книги о двух началах»[268].

Деятельность Иоанна из Луджио – типичный пример подрывной работы по методу «возглавить, чтобы обезглавить», а результаты разложения им катарской идеологии изнутри сравнимы с плодами «трудов праведных» Центра катарских исследований в Каркассонне.

Вероятно, именно по этой причине г-н Жан Дювернуа столь глубоко проник в суть идей Иоанна из Луджио. Суть эту хорошо понимают и другие, в частности, М. Лоос, который усматривает в его учении «явное желание приблизиться к католической догме»[269]. Тенденцию к сближению с христианской ортодоксией отмечал в нем и Р. Нелли[270]. Сближение это выражалось в том, что Иоанн из Луджио признавал всю Библию, но, маскируя свое отступничество от принципов катаризма, отвергавшего, как известно, Ветхий Завет, он использовал при этом хитрый прием: он учил, что Библия была будто бы написана «в ином мире», где и были созданы Адам и Ева; что все еврейские праотцы, Моисей, пророки и Иоанн Креститель были угодными Богу людьми, но опять-таки в ином мире; что Христос родился во плоти, действительно страдал, был распят, умер на кресте и воскрес на третий день после погребения, но и это имело место не в нашем мире, а в ином, высшем[271].

Раскол произошел не только в церкви Дезенцано, но и в церкви Конкореццо, где в роли раскольника выступил преемник Назария епископ Дезидерий, который отверг вышеупомянутый болгарский апокриф и стал учить, что Богоматерь была реальной женщиной и Христос тоже имел реальное человеческое тело. Сближение с христианством шло и по этой линии[272].

Третья по значению катарская церковь Италии была основана в Мантуе неким Калояном (явно болгарское имя), преемник которого Орто перенес церковь в расположенный неподалеку городок Баньоло, по имени которого она впоследствии и называлась. На востоке она была связана с церковью «Славонии», которую Ж. Дювернуа отождествляет с Иллирией[273]. Эта церковь тоже была представительницей умеренного дуализма[274], и не случайно она впоследствии объединилась с церковью Конкореццо, от которой ее отличала вера в переселение душ[275].

Однако инквизиция не очень вдавалась в эти тонкости, сжигая еретиков всех направлений, независимо от пола и социального положения. Так, в Вероне в июле 1233 г. были сожжены 60 еретиков. Однако во Флоренции инквизиторы встретили вооруженное сопротивление со стороны партии гибеллинов, и день Святого Варфоломея 24 августа 1245 г. стал для католической церкви в этом городе днем поражения – реванш она взяла лишь триста с лишним лет спустя.

Сопротивление гибеллинов в Тоскане задержало окончательную расправу с еретиками в Италии на несколько десятилетий. Лишь в 1276 году, ровно тысячу лет спустя после смерти Мани, пал последний оплот катаров в Северной Италии, замок Сирмионе на озере Гарда, этот итальянский Монсегюр. Свою победу христиане ознаменовали очередным холокостом: 13 февраля 1278 г. в Вероне были сожжены около 200 еретиков.

Но это был еще не конец. На протяжении двух с половиной столетий катарская церковь открыто существовала и даже занимала господствующие позиции в европейском захолустье – в Боснии[276].

Босния с давних пор была и остается до сих пор ареной борьбы православного и католического миров. В середине XII века Босния номинально принадлежала Византии, к концу XII века столь же номинально – Венгрии, но местный бан Кулин, будучи вассалом венгерского короля, фактически являлся независимым правителем.

В 1199 году на бана Кулина написал донос папе с обвинением в приверженности к еретическому учению Вукан, сын великого жупана Сербии Стефана Немани, ведший в то же время при поддержке Рима и Венгрии борьбу со своим братом Стефаном Первовенчанным за власть в Сербии. Подозрения в отношении бана Кулина усилились в 1200 году, когда он дал убежище еретикам, изгнанным из Сплита и Трогира архиепископом Сплита Бернардом, в частности, двум художникам, Матвею и Аристодию, гражданам Задара (Зары), сыновьям некоего Зо-робабеля, родом из Апулии[277]. Аристодий под именем Растудий поминался позже как один из основателей боснийской еретической церкви[278].

Для наведения порядка в Боснии папа Иннокентий III послал своего легата Иоанна де Касамариса. Под угрозой венгерского вторжения бан Кулин вынужден был подписать 8 апреля 1203 г. на Билином поле соглашение, по которому он обязался пресекать ересь в своих владениях.

Однако, поскольку на самом деле ересь не пресекалась, католическая церковь была вынуждена прибегнуть к испытанному средству распространения света христианской истины – к крестовым походам, используя в качестве своего главного орудия венгров. В 1238 году на Боснию натравили венгерского герцога Хорватии Коломана, в 1246—1247 годах – короля Белу IV, религиозное рвение которого не остудило даже опустошение самой Венгрии монголами.

Политическая реакция, вызванная венгерскими нашествиями, была сходна с борьбой лангедокской знати против крестоносцев, но с более длительным успехом. Боснийская знать выступила на защиту ереси. Несмотря на военные экспедиции, Венгрии не удалось окончательно утвердиться в этом регионе и помешать превращению боснийской церкви в еретическую. Леса и горы помогли Боснии защититься от венгров, а еретическая, дуалистическая церковь, поддерживаемая банами и знатью, просуществовала с середины XIII века до 1459 года[279].

В 1363 году Боснии снова пришлось пережить нашествие венгерского короля Людовика I. В начале XV века Босния, где власть бана всегда была сильно ограничена знатью, фактически распалась. Правитель южной области Боснии, Хума, Стефан Вукчич получил в 1443 году титул герцога, – с тех пор его владения стали называться Герцеговиной. Иерарх еретической боснийской церкви Радин был приближенным Стефана Вукчича[280].