Мишель Хоанг - Чингисхан

• Название: Чингисхан
• Автор: Мишель Хоанг
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1997. — 352 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00396-5

Чингис-хан, или хан Вселенной, — этот титул, данный кочевыми родами Центральной Азии Тэмуджину (Темучину), стал его именем, а позднее — символом варварства. Великий хан, талантливый полководец, создатель ясы — свода законов для кочевых племен, завоеватель, разрушитель, убийца миллионов людей — это все о нем, о Чингисхане…

На основе древних рукописей, в том числе принадлежащих перу современников великого хана, книга подробно и беспристрастно рассказывает о жизненном пути создателя Монгольской империи.

Предлагается широкому кругу читателей.

---

Ослабевший Тэмуджин противостоял Тогрилу, wang-khan'у. Но уже вожди племен, союзники последнего, привыкшие к объединениям на один сезон и недолговечным соглашениям, подумывали о том, чтобы отделиться от wang-khan'si. Рашидаддин сообщает, что Даритай, Джамука, Алтан и Кучар собирались убрать Тогрила. Вовремя предупрежденный, он обезвредил заговорщиков, которые вместе со своими сторонниками бежали. Даритай нашел приют у Тэмуджина. Остальные участники заговора присоединились к найманам. Тогрил вдруг понял, что его звезда померкла.

Тэмуджин отступил к берегам заболоченного пруда, расположенного, видимо, недалеко от Борщовочных гор, к северу от реки Онон. Там, говорит автор персидской хроники, он дал клятву разделить с теми, кто остался ему верен, все грядущие испытания, победы и поражения. Так как кроме илистой воды пить было нечего, каждый отжал жидкость от грязи пруда, чтобы наполнить свою чашу.

Но в этом негостеприимном пристанище удача улыбнулась Тэмуджину. Вдруг пришло подкрепление из кочевников-короласов, и следом за ним — пища: караван в тысячу овец, который привел мусульманский купец, и, наконец, помощь Джучи-Казара, брата, которому каким-то образом удалось бежать из лагеря кераитов. Зная позиции противника, Джучи-Казар придумал ловушку, чтобы обмануть старого государя кераитов и завлечь его в засаду при выходе из ущелья. Кераиты бились три дня и три ночи, прежде чем сдаться, но wang-khan'у и его сыну чудом удалось ускользнуть.

Тэмуджин щедрой рукой раздавал кераитские трофеи, чтобы вознаградить своих верных товарищей по оружию. Двум пастухам, предупредившим его о готовящейся атаке во время предыдущего столкновения, он подарил шатер wang-khan’а со всеми находившимися в нем сокровищами. Кроме того, они получили княжеские привилегии: хан назначил их «носителями колчана», что давало им право иметь личную охрану, не снимать оружие во время пира и иметь свои особые кубки; более того, он разрешил им оставлять себе всю дичь, которую они смогут убить во время большой сезонной охоты. Возможность добиться такой чести должна была вызвать у многих желание сохранить верность хану.

Победа над кераитами укрепила власть монголов, число племен, присоединившихся к Тэмуджину, продолжало расти. Вожди племен из различных областей центральной и восточной Монголии приходят сами к его шатру, чтобы заключить с ним союз и стать его вассалами. Бывшие противники тоже приносят клятву на верность. Хан, как только это становится возможным, превращает бывших врагов в новых сторонников, широко используя в своих интересах дипломатию. Поражает легкость, с которой все эти люди, в зависимости от побед или поражений, переходят в другой лагерь, отчаянно сражаются против своих вчерашних союзников. Как все кочевники, монголы не служат идее, нации, стране: они служат господину. Ту же концепцию можно обнаружить в эту же эпоху в средневековой Европе, где иерархические отношения регулируются, в основном, принципами сюзеренитета и вассальной зависимости. Наравне с традицией личные связи и стремление расширить число своих сторонников помогают упорядочить отношения внутри мелких сообществ.

Поражение кераитов решило их судьбу. Род за родом они рассеялись среди других племен и стали слугами своих победителей. Однако в исторических источниках нет упоминания о массовых казнях или мести народу Тогрила: может быть, в глубине души Тэмуджина осталось что-то от прежнего братства по оружию с wang-khan'ом. В результате, многие кераиты стали его доверенными людьми. Эту благосклонность можно объяснить особыми связями Тэмуджина с семьей Тогрила. Он женился на благородной кераитке Ибаха-Беки, дочери брата Тогрила. Его собственный сын Толуй сочетался браком с сестрой Ибаха-Беки, Сорхатани; она подарит жизнь великим правителям-чингисидам, которые будут царствовать над тюрко-монгольскими народами, Персией и Китаем: Мункэ, Хулагу и Хубилаю. Эта принцесса-несторианка, покровительствовавшая миссионерам, по-видимому, сыграла важную роль в проникновении в лоно Монгольской империи некоторых идей христианства. Хуби-лай-хан, правитель, с которым встретился Марко Поло, будет покровительствовать несторианству и учредит даже администрацию, в чьи обязанности входила поддержка этого культа; известно, что монгольский царствующий Двор чаще всего очень доброжелательно принимал идеи, идущие с христианского Запада.

Зимой 1203 года Тэмуджин расположился на постой в восточной Монголии, в районе, называемом «Верблюжья Степь» (Тemeуen-ke-er). Там он узнал от своих наблюдателей, что Тогрил и его наследник укрылись у найманов. Думая, что здесь они нашли пристанище, они скитались по негостеприимным степям в сопровождении немногих верных людей, таких же нищих, как они сами, живя грабежом и охотой. В этих условиях Тогрил, в очередной раз лишившийся трона, был захвачен людьми из одного найманского юрта: их вождь, уверенный в том, что имеет дело с угонщиками скота, убил его без долгих размышлений. Видимо, Тогрил попытался объяснить, кто он, потому что распространился слух, что простой вождь найманского юрта предал смерти wang-khan'а кераитов. Новость дошла до стана вождя найманов, который приказал тогда отыскать труп Тогрила; человек, нашедший его, отрезал царю голову и принес ее правителю (tayang) найманов. Сожалея, что он не смог встретить свергнутого кераитсткого государя, или мучимый угрызениями совести оттого, что не спас его от постыдного конца, tayang организовал пышную похоронную церемонию в честь покойного Тогрила. Он велел положить голову в серебряный ларец, который был выставлен на подушке из светлого войлока. Затем принцесса Гурбезу велела принести кубки для возлияния, сопровождавшегося грустными мелодиями в исполнении музыкантов. Но легенда утверждает, что, когда питье поднесли к губам, искаженным смертью, голова Тогрила начала улыбаться и даже ухмыляться. Суеверный tayang опрокинул ларец ударом тыльной стороны руки а затем растоптал его сапогом. Охваченный ужасом при виде такого святотатства, один из генералов tayang'а заявил своему господину, что беда не замедлит обрушиться на его корону.

Наследник несчастного Тогрила нашел приют в пустынном краю, где влачил жизнь изгнанника. Покинутый своими последними людьми, преданный собственным стремянным, он добрался до границ царства Си-Ся, на юге Монголии, недалеко от современной китайской провинции Ганьсу. Без сторонников, без состояния и без надежды он жил грабежом, пока в оазисе Куча на уйгурской территории его во время драки не убили крестьяне.

Тэмуджин не замедлил подчинить себе различные племена, включая союзников Тогрила. К началу 1204 года он объединил под своей властью многие десятки тысяч кочевников центральной и восточной Монголии. Оставались кочевники западной части.

УСТРАНЕНИЕ НАЙМАНОВ-НЕСТОРИАН

Найманские племена занимали значительную часть степей, простирающихся по обе стороны гор Монгольского Алтая и бассейна верхнего Иртыша. Вождь найманов, производивший впечатление скорее посредственности, не мог не понять честолюбивых притязаний Тэмуджина. Найманы были тюрками, переживавшими тогда глубокую мутацию. «В неустойчивом положении между тюркоязычием и мон-голоязычием», как отметил Жан-Поль Ру, они находились под влиянием одновременно несторианства уйгуров и шаманизма. Конечно, найманская знать возвысилась над «первобытными» условиями, в которых еще жили монгольские кочевники. Об этом свидетельствует высокомерное замечание принцессы Гурбезу, считавшей своих соседей «вонючими монголами» и тут же прибавившей, что даже самым изысканным монгольским принцессам незнакомо искусство мытья рук и ног. Лоск найманской культуре придавали более развитые кустарные промыслы, более постоянные связи с оседлыми народами и более тесное общение с западными путешественниками. Рубрук говорит о найманах-несторианцах как об «истинных подданных Священника Жана».

Чтобы подготовиться к наступлению монголов, tayang решил первым атаковать их с юга. Он вступил в переговоры с онгхутами — тюркским народом, тоже несторианским, но говорящим на монгольском языке, — которые перегоняли скот в горы на летние пастбища к северу от Великой Китайской стены, неподалеку от провинции Суйюань. Но онгхуты отказались от союза с tayang'ом и предупредили о его воинственных намерениях Тэмуджина.

Он узнал о военных приготовлениях наймана, когда охотился в «Степи Ослиная спина». Наступило прекрасное время года: повсюду цвели тюльпаны, скабиоза и ирисы заполонили необъятные степные просторы; эдельвейсы, тимьян охватили пространство, которому с наступлением осени предстояло снова превратиться в суровые каменистые осыпи. Здесь Тэмуджин собрал верных ему людей. Кажется, хан, считавший, что лошади еще не нагуляли вес, предпочел бы отложить дело. Но его брат Тэмугэ и сводный брат Белгутэй горели нетерпением разделаться с неприятелем, и партия войны одержала верх. Однако Тэмуджин охладил пыл своих генералов, повременив, чтобы тщательно подготовить наступление на найманов. Ему нужно было мобилизовать союзные племена, выработать стратегию.