Мария Барышева - Дарители

• Название: Дарители
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Значит, тебе сладко живется?

— Клубника со сливками, — она облизнула верхнюю губу — очень медленно, потом положила ладонь на его руку, держащую ее за горло, словно хотела заставить его сжать пальцы еще сильнее. — Погоди, меня осенила догадка! Может, ты хочешь поквитаться со мной за измену?! Но ты ведь по телефону сам дал мне вольную, да и контрактов мы с тобой не подписывали.

— Ладно, хватит кривляться! Я знаю, что ты задумала, но этого не будет, — его рука метнулась назад и тут же вернулась — в ней был нож с длинным узким лезвием, и Наташин взгляд прирос к серебристому металлу, но страха в нем по-прежнему не появилось.

— Подумай, кого именно ты убьешь? Ты точно знаешь, что убьешь не ту?

Слава не ответил. Его лицо снова стало безжизненным, окаменевшим. Он смотрел мимо нее, на свою руку, которая медленно, словно во сне, опустилась вниз и вперед, а потом пошла назад и в сторону, к тонкой, вытянутой шее, неся поставленный косо нож туда, где пульсировала сонная артерия. Лезвие коснулось кожи, надавило, разрезало… и тут его взгляд метнулся в сторону. На него пристально смотрели знакомые глаза — не было ни насмешки, ни жестокости, ни надменности — только боль, страх и далекая теплая благодарность — на него смотрела Наташа, настоящая, вынырнувшая откуда-то из глубин мрака, в котором, казалось, была похоронена безвозвратно. У Славы вырвался хриплый крик ужаса, и он отдернул руку, оставив на шее Наташи длинный порез, тут же заполнившийся кровью. Нож упал на паркет и остался там, позабытый.

— Сейчас…я… — приподняв девушку, он зажал порез ладонью, а кровь текла сквозь его пальцы, пятная ярко-синий Наташин пиджак. — У т-тебя есть, чем перевязать?! Есть бинты в этой чертовой хате?!

— Успокойся — это просто царапина, сейчас остановится, — Наташа обняла его, скользнула ладонями по его спине, потом запустила пальцы в его мокрые волосы. — Бедный мой, бедный… ты ничего не знаешь, ты не поймешь этого… тебе уже ничего не исправить.

Он схватил ее за запястья, чтобы оттолкнуть, но вместо этого дернул к себе и начал целовать — жадно, грубо, уже не отдавая себе отчета в том, что делает, бормоча ее имя, как чудодейственное заклинание, которое должно было все исправить, и Наташа отвечала на его поцелуи с такой же страстностью, сладостно изгибаясь под ласкающими руками, только что чуть не перерезавшими ей горло.

Пронзительный телефонный звонок отсек их друг от друга, резко и безжалостно вернув все на свои места. Слава, вздрогнув, повернул голову в сторону коридора, и в тот же момент Наташа легко соскользнула с его колен, подхватила с пола свою сумочку и отбежала за опрокинутый журнальный столик. Слава не взглянул на нее, а все так же пристально смотрел в дверной проем, только выражение его лица изменилось, и губы раздвинулись в странной презрительной усмешке, адресованной то ли Наташе, то ли самому себе. Телефон продолжал звонить. Наконец из коридора донесся щелчок, потом раздался незнакомый бархатистый голос, в котором Слава только под конец фразы узнал Наташин.

— Если вам есть, что сказать, говорите пожалуйста.

Что-то пискнуло, потом приглушенный, тяжелый мужской голос сказал:

— Аня… Извини, что так поздно… Анечка, возьми трубку.

Голос замолчал, сменившись каким-то шумом, потом снова появился:

— Аня, я знаю, что ты дома! Я тут… я хочу немедленно тебя видеть! Я… короче, я сейчас приеду!

Телефон замолчал, и тотчас же Слава медленно произнес:

— Я знаю этот голос. Я столько раз слышал его, лежа с закрытыми глазами в той проклятой больнице! Я помню наизусть каждое его слово! И я помню, как он назвал своему подручному день, на который была назначена моя смерть. Таким тоном просят купить сигарет… Говоришь, клубника со сливками? Не смущает кровь в качестве подливки? Хотя, тебя-то смутить невозможно.

— Замолчи и уходи, — тихо сказала Наташа. Слава усмехнулся.

— А если нет, то что? Добавишь в мою голову еще одну пулю — для симметрии? — он повернулся и рассеянно взглянул вначале на Наташино лицо, потом на зажатый в ее пальцах маленький пистолет, нацеленный ему в грудь. Пистолет был снят с предохранителя, и ее рука не дрожала.

— Возможно. Если он поймет, что к чему, то убьет нас обоих. А я умирать не хочу. Инстинкт самосохранения сильнее любви, Славочка. Поэтому уходи. Уходи, пока я еще могу тебя отпустить!

Он наклонился, подобрал с пола свой нож и сложил его, спрятав испачканное в крови лезвие, потом снова взглянул на Наташу. Ее волосы были всклокочены, плащ сполз с плеч, расстегнутый, измятый, измазанный кровью пиджак распахнулся, юбка с разошедшимся швом была косо задрана почти до талии, по колготкам пошли широкие стрелки, макияж расплылся, но и сейчас она была необыкновенно хороша… если не смотреть ей в глаза.

— Сигареты кончились, — неожиданно сказал Слава, глядя на валяющуюся на паркете начатую пачку «Давидофф». — Одолжу у тебя.

Он поднял сигареты и встал, пряча их в карман. Наташа улыбнулась с пугающей ласковостью.

— Бери так. Может, еще прихватишь вина? У меня в шкафу есть «Фонталлоро», итальянское. Всего-то восемьдесят долларов бутылка. Вряд ли ты пил такое.

— Добиваешь? — Слава засмеялся и неторопливо вышел из комнаты. Наташа двинулась следом, неслышно ступая босыми ногами по испачканному паркету и нацелив пистолет ему в затылок. Дойдя до двери, Слава повернулся, и Наташа тотчас остановилась. Теперь на ее лице снова было любопытство. — А ты как, ради всего этого барахла спишь только с Баскаковым или сразу с несколькими?

— Не твое дело, — она широко улыбнулась. — Возвращайся в свое измерение, Новиков. И ее с собой прихвати — не сомневаюсь, что она тоже приехала.

— А по имени ты ее уже не можешь назвать, да? Или ты его не помнишь?

— Я и твое помню не всегда, — Наташа прижала свободную ладонь к все еще кровоточащему порезу. — Уезжайте из Волжанска — все трое. Для вас здесь нет места. Это теперь мой город. А вы — прошлое. Глупый, ненужный сон. Уезжайте и не вздумайте мешать мне! — в ее глазах и голосе появилась тяжелая угроза, но улыбка на лице осталась. — Волжанские кладбища и без вас переполнены!

Слава чуть повернул голову и взглянул ей в глаза. Он смотрел несколько секунд. Потом молча повернулся, открыл дверь и шагнул за порог. Наташа бросилась вперед, толкнула дверь и щелкнула замком, потом прижалась к двери ухом, но ничего не услышала. Тогда она быстро прошла через гостиную, поднялась по короткой лестнице в спальню и открыла дверь огромной застекленной лоджии, превращенной в зимний сад. Включив свет, Наташа обошла плетеную диван-качалку, отвела в сторону пальмовый лист и посмотрела сквозь стекло вниз. Дверь подъезда не открывалась, все было тихо.

— Ну, где же ты?! — прошипела она нетерпеливо и взглянула на часы. — Быстрей, быстрей!

У дальнего конца ее длинного дома появились два ярких пятна, которые начали медленно продвигаться вперед, и Наташа напряглась. Ее зубы нервно прокатывались по нижней губе, сминая ее и сдирая кожу. Пальцы крепче сжали пистолет, потом она недовольно взглянула на него и сунула в карман плаща. В этот момент дверь подъезда наконец-то отворилась, и из нее выскочила темная человеческая фигура, а следом за ней — еще одна, и они помчались к противоположному концу дома беззвучно, как призраки, — стекло не пропускало звуков с улицы. Второй человек бежал грузно, тяжело, начав довольно быстро отставать, а потом и вовсе остановился, когда между ним и преследуемым вдруг вклинился неизвестно откуда взявшийся дряхлый «жигуленок». Открылась дверца, «жигуленок» проглотил бежавшего и исчез так же неожиданно, как и появился, а вахтер, судя по его жестам, грязно ругаясь, повернул обратно к подъезду, возле которого как раз притормаживал темный «блейзер». Дальше Наташа смотреть не стала и ушла с лоджии. На ходу она провела рукой по щеке, удивленно посмотрела на свои мокрые пальцы, потом вытерла их о плащ, который сполз уже до локтей и волочился следом за ней, точно неопрятный шлейф. Пистолет в кармане стучал ее по бедру — ощущение было странным и не лишенным забавности.

По дороге в ванную Наташа с запоздалой досадой вспомнила о сигаретах, которые забрал Слава — в пачку она засунула тщательно сложенный план баскаковского дома, который только сегодня передал ей Шестаков. Конечно, это не так уж страшно — Илья живенько нарисует новый, главное, чтобы план не попал не в те руки. Остается надеяться, что Слава вовсе не заметит бумажки, а если заметит — не придаст ей особого значения.

В дверь требовательно позвонили — раз, другой, третий. Наташа, сидя на креслице возле ванны, лениво повернула голову в сторону двери, промокая вымытое лицо полотенцем. Она не пошла открывать, а вместо этого вытянула ноги и ее взгляд ушел на потолок, бездумно скользя по мягко светящимся квадратам, за которыми прятались лампочки. Только когда щелкнул замок входной двери — у Баскакова был свой ключ — Наташа встала и сбросила плащ на пол. Пистолет уже давно лежал в ее сумочке, в гостиной. Она внимательно и придирчиво оглядела себя в зеркало, потом прижала к прохладной поверхности ладонь и шепнула своему отражению: