Мария Барышева - Дарители

• Название: Дарители
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Потому что.

— А ты что собираешься делать? Очищать Волжанск от вселенского зла?

Женщина искренне рассмеялась, но головы не повернула. Огонек сигареты, отражаясь, вспыхивал и гас в ее глазах, и дым выскальзывал из губ тонкой изящной струйкой.

— Господи, какая чушь! Конечно нет! Правда, некоторые экземпляры здесь просто великолепны, и было бы желание… Только вот этого желания больше нет. У меня теперь совсем другие желания.

Она повернулась и слегка улыбаясь — не ему, а чему-то внутри себя, — провела ладонью по его плечу, потом ладонь поползла под полу расстегнутого плаща, и тут рука Андрея взлетела и поймала Наташу за запястье, крепко сжав пальцы. Губы Наташи чуть дернулись, потом она снова улыбнулась, и теперь улыбка была определенной.

— Ты любишь, когда твоим женщинам больно? Я не против — продолжай.

— Славке так и не звонила?

Тонкая рука вывернулась из его пальцев, красивое лицо уродливо исказилось болезненной судорогой, сразу состарившей его на много лет, и Наташа отдернулась назад — так в банальных страшных рассказах вампиры отшатываются от воздетого креста.

— Не твое дело! — процедила она, чуть втянув голову в плечи и пригнувшись, будто готовилась к прыжку. — Не твое… ты понял?!..

— Ты ведь была не против боли, — равнодушно заметил Андрей. — Что я могу поделать, если только это тебя пробивает?!

— Ты должен делать только то, что Я тебя прошу! — тяжело дыша, Наташа выбросила в окно сломанную сигарету. — Остальное тебя не касается!

— Для чего тебе все волжанские-то шишки? Ведь только Баскаков…

— О?! — лицо Наташи неожиданно стало отчаянно скучающим, как у сантехника, оказавшегося на семинаре исследователей романо-германских языков. — Ты об этом?.. Похоже, я в свое время наговорила тебе черт знает чего! Да, в первые дни приезда я действительно все еще мечтала о том, чтобы поставить твоего экс-шефа в несвойственную ему позицию… но это было до того, как я близко познакомилась с ним, — она махнула рукой вправо — туда, где теснились громады темных домов, а дальше блестели далекие россыпи огней в неспящем центре старого города. — Похоже, Схимник, я нашла самую большую любовь своей жизни. Я останусь здесь — останусь навсегда. Мне тут самое место… Я уже чувствую себя его частью. Я теперь очень много о нем знаю.

— Во-первых, то немногое, что тебе известно, ни черта тебе не даст! — резко сказал Андрей. — А во-вторых, довольно заговаривать мне зубы! Ты…

— Взгляни, — Наташа поднесла к его лицу свою правую ладонь с растопыренными пальцами, сверкающими длинными расписными ногтями. — Ты помнишь, как они тряслись. А теперь? Я выздоровела. Я больше не нуждаюсь в этом. Наверное, как живописец, я себя изжила, но я совсем не жалею! Посмотри на эти руки — они хотят жизни — настоящей жизни, понимаешь? Смерть мне скучна. И месть тоже.

— Думаешь, я тебе поверю?

— Мне наплевать, поверишь ты или нет. До середины ноября ты свободен. Ты мне уже почти ничего не должен. Скоро вернешься в свою новую, простую, приземленную жизнь.

— А ты, значит, будешь вести настоящую жизнь? — Андрей чуть наклонил голову, и даже блеск его очков стал ироническим. — Настоящая жизнь денег требует. Если собираешься в проститутки, так тут этого добра и без тебя хватает — складывать некуда. А если в бизнес-леди — так их еще больше… кроме того, ты в этом ничего не смыслишь.

— За меня не беспокойся, — Наташа положила ладонь на ручку дверцы, нетерпеливо глядя на колыхающиеся вдали тополя. Воздух пробирал морозной предзимней свежестью, и она, передернув плечами, плотнее закуталась в длинную толстую кофту. — Я зато в другом кое-что смыслю.

— Куда ты лезешь, дура?! — зло произнес он. — Ты и представления не имеешь об этом мире! Тебя вывернут наизнанку и выбросят — повезет, если жива останешься! Думаешь, ты приобрела что-то ценное?! Ты не получила ничего, кроме грязи! Ума тебе это точно не прибавило, и теми, кем ты прописана в своих ксивах, ты не стала! — Андрей на мгновение замолчал и потер высветленную рассеченную бровь. — Проще всего, подруга, дать тебе сейчас по голове, связать и отвезти домой в каком-нибудь бауле!

— Мой дом теперь здесь. Кроме того, ты ведь все равно этого не сделаешь. Не мешайся в мои дела, Схимник, — в ее голосе послышалась угроза, — и прочих упреди. Теперь мы с вами из разных миров. Кстати, ты ошибаешься, считая, что я ничего ценного не получила. Например, ты ведь так и не смог меня выследить, а?

Лицо Андрея осталось непроницаемым, и он снова закурил. Мимо пролетела мощная иномарка, из открытого окна которой доносился грохот «Элис Купер». Машина резко затормозила у одного из домов, чуть не въехав прямо в запертую подъездную дверь, и из нее вывалилась веселая компания.

— И когда же ты начинаешь свою настоящую жизнь?

— А прямо сейчас, — Наташа распахнула дверцу, потом обернулась, и сияние убывающей луны блеснуло на ее зубах и в глубинах расширенных зрачков. — Хорошая ночь… Пока!

Она выпорхнула из машины, быстро прошла под толстой трубой теплоцентрали и исчезла за гаражами. Андрей тоже вылез и, положив руки на теплую крышу «москвича», крикнул, раскатив сильный голос по спящему кварталу, в ту сторону, откуда еще доносился едва слышный перестук каблучков:

— Дура!

Ответом ему был издевательский, удаляющийся серебристый смех. Андрей сплюнул и залез обратно в машину. «Москвич» стремительно обогнул гаражи, но, как и следовало ожидать, ни на дороге за ними, ведущей к трассе, ни в направлении молоденького сквера Наташи уже не было. Конечно, можно было попробовать ее поискать и вполне реально найти, но «москвич» резко развернулся, обогнул дома и выскочил на трассу с другой стороны. Некоторое время он бесцельно ездил по городу, потом притормозил на стоянке возле скопища ночных ларьков. Андрей купил сигарет и бутылку холодного пива, перешел площадь и направился к соединяющему берега рукава длинному мосту. Он прошел четверть моста, потом остановился, глядя на изгиб берега, темные шевелящиеся шапки деревьев и на выглядывающую из-за них призму бизнес-центра, которая в электрическом полумраке казалась сделанной из обсидиана. Неторопливо выпил пиво. В голове у него мелькнула мысль, что неплохо было бы и коньяку… впрочем, с этим успеется. Он поставил пустую бутылку на асфальт, достал телефон и, облокотившись на железные перила, набрал номер, наблюдая, как под мостом с тихим, призрачным звуком кружится холодная вода. Проезжающие изредка машины обдавали его всплесками пыльного прохладного воздуха. Трубку на том конце долго не снимали, а когда, наконец, ответили, голос был сонным и далеким.

— …л-лё?..

— Привет. Извини, что разбудил.

— Что случилось?! — голос зазвенел, в нем появилась испуганная бодрость. — Андрюш, что-то слу…

— Нет, нет, ничего. Просто у меня оказалось немного свободного времени, — он медленно пошел вдоль перил, рассеянно глядя вперед, — захотелось тебя услышать. Не учел, что уже так поздно… темно — и темно…

— Полвторого, — услужливо сообщили в трубке. — То есть, там, где ты находишься, примерно в районе половины третьего. Ты, кстати, где сегодня? Хоть в России еще?

Андрей быстро оглянулся и плотнее прижал трубку к уху.

— В Твери. Завтра уезжаю.

— Уж не спрашиваю, куда. Слушай, долго ты еще намерен болтаться по стране?! Раз я за тебя вышла, то по ночам ты должен быть в моей постели, а не шляться где-то там под луной!.. Ты ведь с улицы звонишь, да? Там хоть тепло?

— Нормально. Нет, ну прохладно — осень все-таки, но, в общем, ничего. Ночь, созданная для прогулок.

— Ну, конечно, а меня нет! — с веселым сожалением заметила Вита, потом, чуть помолчав, добавила — уже другим голосом: — Андрюш, я соскучилась.

— Я тоже, котенок, очень, — он остановился, глядя на возвышавшуюся на правом берегу островерхую башенку мечети с серебристым полумесяцем на шпиле. — Только вот, боюсь, раньше середины ноября мне никак не успеть. Все оказалось сложнее, чем я думал — пока я вытащу все свои деньги…

— Так и знала, что ты скажешь какую-нибудь гадость! — упавшим голосом произнесла Вита, и он почти вживую увидел, как она сидит в коридоре, на пуфике возле телефона, поджав босые ноги и хмуро глядя перед собой. Волосы со сна взлохмачены, и на ней наверняка одна из ее любимых ночных рубашек — обилие прозрачных кружев и немножко шелку. Ночные рубашки были ее слабостью. — Совести у тебя нет! Мало того, что разбудил, так еще…

— Не ворчи. Зато, когда вернусь, поживем в свое удовольствие. Съездим куда-нибудь… Разве плохо? Наташка так и не звонила?

— Нет. Что-то мне подсказывает, что она и не позвонит… во всяком случае, в ближайшее время. Славка странно себя ведет — он слишком спокоен. Или просто не хочет показывать… В любом случае, после той дурацкой записки, что она хочет какое-то время пожить одна, мы вестей от нее не получали. Где она может быть?.. Я боюсь, как бы она дел не наворотила…