Ядвига Войцеховская - По ту сторону стаи

• Название: По ту сторону стаи
• Автор: Ядвига Войцеховская
• Жанр: Ужасы и Мистика

Приквел "Этой стороны". Дарк-фентези-мир. Меняется время и место, меняется режим, меняются "свои" и "чужие". Стая - постоянна. В центре повествования - судьба женщины, жизнью которой большей частью была война. Ядвига Близзард прошла путь леди Винтер, но её война закончилась и она вынуждена вести размеренное существование помещицы Салтыковой: победа обернулась проклятьем. Страшные, порой извращённые понятия о чести, долге и о "своих". Проблема постбоевого синдрома и поиск своего места в мире, где места для неё нет - потому что, когда ты достигаешь всего, к чему стремился, выясняется, что Жизнь осталась позади, там, где были кровь и пепел. Честь и долг сочетаются с жестокостью, если в твою кровь навсегда вошла сталь, но понятие "свои" оказывается на деле не таким, как казалось сначала, потому что мир устроен сложнее. Если ты не можешь быть человеком, и у тебя сущность зверя, - то, может быть, когда-нибудь ты получишь второй, и даже третий шанс. Ты можешь оказаться на противоположной стороне баррикад, и узнаешь, что только Стая постоянна - по обе стороны решётки, вне времени, территории и политики. Warning: нервным и беременным читать не рекомендуется. Взгляд изнутри Дикой Охоты.

---

   - В самый раз, - шучу я. - Слышал новость? Хеллоуин сегодня.

   - Знаю, - мрачно отвечает Джои. - Сообщили уже. Человек пять, не меньше.

   - Да? - удивляюсь я. - Мне только хозяин.

   За стойкой пусто. Из кухни тоже не доносится ни звука.

   ...Беззвучно, как во сне, кружится мелкий снег; она проводит пальцем по моей щеке, и вдруг целует, прижав к стене, похожей на крепостную... Совсем рядом - её блестящие, безумные глаза, голодные, как у волка зимой...

   - Райс! - Джои тычет меня в бок, и картинка перед мысленным взором мгновенно исчезает. - У тебя такой взгляд, будто Потрошитель - это ты.

   - Очень смешно, Джои, - раздражённо говорю я. - А ещё я герцогиня Йоркширская. Ах, да, еще Алиса из зазеркалья.

   - И белый кролик, - подхватывает он.

   - При чём тут кролик? - удивляюсь я.

   - Ты же сказала про Алису, - недоумевает Джои. И, видя, что я не врубаюсь, повторяет. - Про Алису из зазеркалья. Там был белый кролик.

   - Не знаю. Не смотрела, - я догадываюсь, что это фильм. - Слышала где-то фразу.

   Джои хохочет. Так заразительно, что серый дождливый день частично утрачивает свою мерзость.

   - Ты точно контуженная, - стонет он. - Белый кролик! В книге. Сначала была книга, а потом уже фильм.

   - Наплевать, Джои, - еле выговариваю я. - Просто смешно.

   Возвращается хозяин, и Джои добродушно просит принести ему того же, что и мне.

   - К чёрту всё, - говорит он. - Хеллоуин так Хеллоуин. Как насчёт того, чтобы просто тупо просидеть здесь весь день?

   - Принимается, - смеюсь я.

   Делать нам, конечно, не так, чтобы совсем уж нечего, но посвятить один день выпивке - это тоже хорошо. Телевидение не работает, хозяин несколько раз звонит куда-то и нудно спрашивает, что случилось. В конце концов, выясняется, что испортился ретранслятор, а со спутниковой тарелкой тоже приключилась какая-то напасть. Телевизор над полками с разнокалиберными бутылками некоторое время ещё вспыхивает рябью помех, но потом хозяин, наконец, догадывается и выключает его, встав на табуретку. Потому что пульт, по его словам, он давным-давно разбил.

   Ближе к трём в зальчик начинает набиваться народ. Дождь продолжает заунывно барабанить по стёклам, с плащей входящих летят водяные брызги. Прибегает молоденькая официанточка с длинными спичками и с третьей попытки разжигает камин в противоположном конце зала. Помещение наполняется запахом горящего угля и пляшущими на стенах отсветами пламени.

   Очередной стакан скотча незаметно пустеет. Алкоголь погружает меня в лёгкое оцепенение, делать ничего не хочется, даже разговаривать. Я сижу и равномерно долблю по стойке носком ботинка - тук-тук-тук - пока Джои не просит прекратить. Равнодушно верчу в жёлтых от никотина пальцах сигарету, думая, упадёт столбик пепла или нет. Конечно, падает - на пол. И она должна стоять на полу, на коленях - и бить кого-то по морде, это просто некто, человек без лица. А потом она будет смотреть на меня голодными глазами, и очертит пальцем контур наколки. Но если она скажет: "Люблю байкеров", то я... Нет, не скажет. Точно не скажет. И я сделаю ей больно. А она усмехнётся и скажет: "Ещё"...

   На мокром асфальте стоянки с визгом тормозит очередной подъехавший к гостинице грузовичок. Этот звук снова выбрасывает меня в реальность. Джои рядом, сидит, уткнувшись в свой стакан, и ничего не замечает. Это хорошо. Никаких сантиментов, говорю я себе. Надо очнуться от этого, и выкинуть, наконец, из головы весь проклятый бред.

   - Мы зря не вернулись тогда, - говорит вдруг Джои.

   - Куда? - я даже вздрагиваю от неожиданности. Джои смеётся.

   - Я же говорил, Райс, что вижу всё, даже через стакан, - продолжает он. - У тебя по глазам видно, что ты всё о том же. Неизвестная баба из Богом забытого угла Эдинбурга.

   - Иди к чёрту, - отмахиваюсь я.

   - Просто займись с кем-нибудь сексом, - цинично говорит Джои. - А потом отпинай, или в обратном порядке. И забудь.

   Я молчу. Нечего сказать. Потому что не могу. Потому что мои мозги окончательно и бесповоротно съехали набекрень. Вот дьявол!

   Я могу избить до полусмерти, могу - чего уж там - убить кого угодно, но лечь в постель с кем-нибудь просто так я не могу. Не могу, и всё.

   На улице быстро темнеет, и народ прибывает. Такое ощущение, что зал растягивается, как резиновый. Приходит вторая официантка, они обе снуют туда-сюда, разнося выпивку. Особенно много людей собралось у огня. Расселись полукругом, подтащив поближе стулья, и до нас доносятся обрывки разговора. Ведьмы, феи, эльфы, ну, и, конечно, на первом месте вампиры. И Женщина в Зелёном. Сигаретный дым струится по залу, закручиваясь в спирали, когда кто-то распахивает дверь. Мужчины курят, в основном, трубки, тлеющий табак потрескивает и иногда выбрасывает искры. Женщин нет, если не считать официанток и меня, но меня уже перестали считать за женщину, что не может не радовать. Потому что я предпочла бы быть кошкой или собакой, нежели женщиной в общепринятом понятии. А особенно в понятии, которое принято здесь. Я заказываю новый стакан с выпивкой, и разгорячённый хозяин, кивнув, уносится к полкам.

   Она лежит на пыльном диване, вернее, на том, что от него оставили мыши, и смотрит, как темнота подкрадывается из углов. Сигарета в руке ярко вспыхивает, когда она затягивается, но куда падает пепел, она не видит. Может быть, прямо на неё. Плевать. На потолке колышется паутина, изредка подсвечиваемая лучами автомобильных фар, потому что дом стоит на окраине, и машины тут бывают редко. Да и люди, в общем-то. Особенно сегодня. Она опасалась, что ближе к вечеру чёртовы дети полезут в "дом с привидениями", как она видела в одном фильме про Хеллоуин. Но обошлось. Мерзкие ублюдки, да и их родители, напуганы так, что и носа не высунут на улицу после наступления темноты. Сегодня-то уж точно. И ей ничего не грозит, хоть танцуй тут. И она встаёт и танцует, напевая слышанную неизвестно где песенку: "Ты на сцене, под прицелом тысячи глаз... Мы играем в нашу игру, когда на часах час..." Уголёк сигареты тлеющей точкой мечется во тьме, повторяя движения её руки. Какая занятная игра. Когда на часах час. У неё нет часов. Поэтому она просто представит, что времени ровно час. И ни минутой больше. Она подходит к столу и отламывает большой кусок хлеба. Не очень мягкий, ну и пусть. В этой дыре она обнаружила, что многие уезжают на уикенд, даже не запирая своих домов на замок. Деревенское отродье. Тупое, как тролль. Почему тролль, она не знает. Потому что. Тупое отродье. Но в домах есть еда и кое-где наличные деньги. Хорошо, что иногда попадаются деньги. Она подходит к стулу и гладит рукой зелёное бархатное платье. Она купила его весной, после дня Святого Патрика. Всего два фунта в грязной лавчонке в Хокни. Чудесное волшебное платье из её снов. Хорошо, что здесь есть еда. Не ахти какая еда, правда. И кладовки с консервами и банками с вареньем. Её уже тошнит от хлеба с вареньем. Почему они имеют привычку оставлять почти пустой холодильник, уезжая всего-то на несколько дней? Ну и ладно. Зато она поиграет в игру. Эники-беники-ели-вареники...

   Она тихо смеётся и пальцами тушит дотлевающую сигарету...

   Я уже успела отсидеть всю задницу - ненавижу эти высокие барные стулья. Джои клюёт носом, за окном темень и дождь, от горящего камина доносится приглушённый голос очередного рассказчика. Всё, как всегда. Приходит Робертс, окидывает нас подозрительным взглядом, но ничего не говорит. Вот и правильно. Ещё один босс выискался на нашу голову, - думаю я. Робертс, или Шериф, как прозвал его Джои на свой техасский манер, кивает нам обоим по очереди, берёт выпивку и уходит к тем, кто сгрудился у камина. Вот и чудненько. С Джои у него не очень хорошие отношения после того, как тот ещё в самом начале назвал весь этот сброд "этим сбродом, верящим во всякую чушь". Шериф встал на дыбы и сказал, что не позволит так говорить о людях, бок о бок с которыми он живёт всю жизнь. Джои пожал плечами, но заткнулся, и с тех пор они держат нейтралитет.

   - Тоже пошёл байки травить, - ворчит Джои.

   Я оборачиваюсь. Шерифу кто-то принёс стул, и он сидит на почётном месте - почти в центре полукруга. А рядом с ним, кстати, тот самый старик, который водил нас до "нехорошего места".

   - И вот люди вроде бы как живые, а на самом деле - нет, - доносится до меня его голос. - И ведь непонятно, как их убили-то. Двери и окна изнутри закрыты, это что ж получается, что кокнул их не пойми кто, не пойми, как, и не пойми, куда делся? В дымоход, что ли, улетел?

   - Ну, а от чего умерли-то? - переспрашивает кто-то.

   - Да ведь я ж говорю - не пойми от чего. Всё вроде бы в порядке, а человек - мертвее мёртвого.

   - Да быть такого не может, - не унимается всё тот же оппонент. - Следствие-то хоть было? И это, как его... доктора смотрели?

   - Наверное, уж смотрели, раз в городе дело было, - язвит старик. - Это тебе не у нас тут, где один доктор, да и тот нарасхват, куда ему до покойников! Вот, Джим, ты скажи!