Эдуард Володарский - Террористка Иванова

• Название: Террористка Иванова
• Автор: Эдуард Володарский
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2009

Много бед выпало на долю простой домохозяйки Полины Ивановой. Ее сына покалечила бойцовая собака; муж, решивший отомстить хозяину пса, попал в тюрьму и там умер от сердечного приступа… А сам хозяин остался безнаказанным, благодаря «крепкой руке» в правоохранительных органах. Отчаявшись добиться справедливости, Полина вооружается именным пистолетом мужа и бутылкой с нитроглицерином, купленной на черном рынке, и берет в заложники начальника райотдела милиции, которого она считает виновным во всех ее несчастьях…

Этот роман — и захватывающий детектив, и трогательная любовная история, и остросоциальная драма. По его мотивам снят одноименный телесериал с Марией Шукшиной и Алексеем Серебряковым в главных ролях.

---

— Да кури, кури… — разрешил генерал. — У тебя, кажется, девочка?

— Дочка, — прикурив, ответил Пилюгин. — Одиннадцать лет.

— А теперь еще и мальчик… — генерал опять сочувственно вздохнул. — Туговато тебе придется, Михаил Геннадьевич…

— Вот я и хотел попросить вас, Герман Федорович…

— Отпуск вне очереди? Ладно, позвоню Судакову. Десять дней хватит? Больше не могу. Людей не хватает — хоть караул кричи, сам знаешь.

— За отпуск спасибо — очень кстати будет. Только, думаю, товарищ полковник сильно возражать будет.

— Пока еще я приказываю товарищу полковнику, а не он мне… — усмехнулся Герман Федорович.

— Да, конечно… Но я хотел просить освободить меня от дела Ивановой.

— Какой Ивановой? Ах, террористка? Почему освободить? Это дело тебя напрямую касается. Тебя застрелить хотела, твоих ребят в заложники взяла, сотрудника нашего управления ранила… Да ты что, Михаил Геннадьевич? Мне троих следователей предложили, я твердо всем ответил: дело будет вести майор Пилюгин. Ведь ты его, собственно, и начал уже! Да там и дело-то проще пареной репы — собери показания свидетелей, показания террористки, и отправим в прокуратуру…

— И галочку поставим?

— Галочка в нашем деле тоже очень нужна, Пилюгин. И тебе для следующей звезды на погоны тоже галочка нужна, — усмехаясь, говорил генерал. — А в нынешнем твоем положении особенно — знаешь, сколько на малыша денег надо? На всякие коляски, комбинезончики, шапочки, памперсы, питательные смеси, игрушки и прочее… У меня полгода как внук родился, а три месяца назад — внучка, так что мне эти проблемы не понаслышке знакомы. Только и успеваю деньги отсчитывать… Так что закругляйся с этим делом и занимайся сыном.

— Но у нас еще убийство в гостинице, Герман Федорович…

— Все, Пилюгин, все! Отпуск я тебе дал — не наглей и на шею не садись!

— Понятно. Спасибо. — Пилюгин поднялся. — Разрешите идти?

— Иди, Михаил Геннадьевич. А Судакову я прямо сейчас позвоню, — и генерал потянулся к телефону.

Народу на похоронах жены Пилюгина было немного: сослуживцы, самые близкие родственники и знакомые. Когда рабочие закопали гроб, выровняли холм земли над могилой и закрыли его еловым лапником и цветами, люди потянулись по узкой дорожке к выходу. Пилюгин остался стоять у могилы. Рядом с ним замерла Галка. Подошла сестра Нина, сказала:

— Миша, я на поминки не останусь. Поезд у меня в четыре пятнадцать. Ты, когда сыночка забирать из роддома будешь, сразу телеграмму мне отбей. Я приеду.

— Хорошо, — отозвался Пилюгин, но головы не повернул — смотрел на фотографию жены, укрепленную на фанерном щите над могилой.

— Михаил Геннадьевич, — тихо проговорил подошедший капитан Тулегенов, — прости, пожалуйста, на поминках не смогу быть — только что из управления позвонили — труп на Константиновской, срочно надо ехать.

— Что там?

— Да вроде обычная бытовуха — муж-пенсионер жену зарезал. Участковый звонил.

— Один поедешь?

— Один. Эксперта возьму. Пусть ребята с тобой на поминках побудут.

— Поезжай… — ответил Пилюгин, все так же глядя на фотографию жены.

В полуподвальном, довольно просторном помещении с узкими окошками под самым потолком, на длинных скамьях вдоль стен сидели мужчины и женщины с кошелками и сумками. Они томились в очереди к большому окну в стене. Там принимали передачи. Приемщик, грузный прапорщик, доставал из сумок палки колбасы, большие куски сыра, пластиковые пакеты с конфетами, яблоками, курагой, связки сосисок и сарделек, пачки сигарет. Каждый сверток и пакет приемщик тщательно осматривал, иногда вскрывал пакеты и разворачивал обертки конфет, вскрывал пачки печенья, отставлял в сторону консервы и стеклянные банки с соленьями, приговаривая:

— Это нельзя… это тоже нельзя… Вы, гражданка, уже полгода к нам ходите, правильно? Я вам с первого раза сказал, чего можно, а чего нельзя. Запишите, если с памятью плохо… Еще раз говорю, в стеклянной таре ничего приносить не надо. Лекарства только с разрешения тюремного врача. Без наркотических компонентов!

Подошла очередь Ивана Витальевича, и он подал в окошко свою сумку, протянул паспорт:

— Подследственная Иванова Полина Ивановна.

— Первая передача? — спросил приемщик, посмотрев в толстый журнал и поставив карандашом жирную галку.

— Да, первая, — ответил Иван Витальевич. — Скажите, с кем поговорить насчет свидания?

— К адвокату подследственной обратитесь. Или к следователю, — ответил приемщик и стал доставать из сумки продукты.

Иван Витальевич вышел из лифта, достал бумажку с адресом и, сверив номер квартиры, позвонил. Дверь через несколько секунд отворилась — на пороге стояла Галка, вопросительно смотрела на пожилого человека.

— Милая девочка, здесь живет Пилюгин Михаил Геннадьевич?

— Здесь. А вы кто?

— А я дедушка Вити Иванова, который живет сейчас у вас, как сказал мне Михаил Геннадьевич. Он дома?

— Витя еще в школе, но скоро должен прийти. Заходите, пожалуйста. Чаю хотите?

— С удовольствием. Все равно мне Витьку дожидаться, — отозвался Иван Витальевич, проходя на кухню.

Галка сноровисто расставляла на столе блюдца и чашки, и уже чайник кипел на плите, и скоро появились на столе вазочка с вареньем, сахарница и печенье.

— А вы… вы Витю навсегда заберете? — вдруг спросила Галка.

— Ну, конечно, — с кислой миной ответил Иван Витальевич. — Он вам, наверное, надоел до смерти? Паренек-то беспокойный.

— Нет, он нам не надоел, — Галка положила в чашки пакетики с чаем и налила кипятку. — Мы с ним подружились.

— Я очень вам благодарен, что вы его приютили, — Иван Витальевич положил сахар, размешал, взял печенье и стал с аппетитом жевать, запивая горячим чаем.

— Не стоит. Это папа так решил, — Галка села напротив, но чай не пила, смотрела на Ивана Витальевича. Она вела себя как взрослая женщина, и было заметно, что эта роль ей очень нравилась. — А мы с папой даже не знали, что у него дедушка есть. Витя ни разу вас не вспоминал… Он, наверное, вас не любит?

Иван Витальевич даже чаем поперхнулся, закашлялся, пробормотал:

— Ну, почему же? Я его люблю… даже очень люблю…

В дверь позвонили. Галка побежала открывать и скоро вернулась на кухню в сопровождении Витьки. За спиной у него был ранец с книжками.

— Ну, здравствуй, беглец! — весело проговорил Иван Витальевич. — Почему домой не являешься? Добрых людей стесняешь…

— Он нас совсем не стесняет, — поспешно сказала Галка.

— Живешь тут, как сирота казанская! — продолжал Иван Витальевич. — Пора и честь знать. Домой поехали, Витя. Тебе собираться не надо?

— Не надо…

— Тогда поехали? — Иван Витальевич поднялся из-за стола.

Витька молчал, растерянно глядя то на деда, то на Галку. Потом шмыгнул носом и сказал:

— Я не хочу…

— Чего не хочешь? — не понял Иван Витальевич.

— Домой не хочу… там мамы нету…

— А мы ко мне домой поедем. Будем вдвоем жить. Все хорошо будет, Витя. Тебе же нравилось у меня в деревне?

— Никогда не нравилось… — мрачно буркнул Витька.

При этих словах Галка едва заметно, тонко улыбнулась.

— Ну, не знаю, не знаю, — развел руками Иван Витальевич. — Всегда говорил, что нравится, а теперь — не нравится.

— Никогда не говорил… — вновь буркнул Витька, глядя в сторону.

— Ладно, это мы без посторонних выясним. Пойдем, — и дед решительно взял Витьку за руку, но мальчишка вырвался и отступил, спрятав руки за спину:

— Не поеду с тобой, не поеду!

— Да что с тобой, Витя? — изумился Иван Витальевич.

— Ничего. Я хочу здесь жить, — выпалил Витька.

— Да живи, пожалуйста, Витя, только я считаю, стыдно жить у чужих людей, когда у тебя есть свой дом… есть родной дед… — Иван Витальевич растерянно оглянулся на Галку, но та в ответ только ехидно улыбнулась:

— А мы Вите совсем не чужие…

— Да? Ладно, — Иван Витальевич пошел к двери. — До свидания, Витя. Ты подумай как следует, а я в другой раз зайду. Обещаешь мне? Подумаешь?

— Подумаю… — отвернувшись, ответил Витька.

Пилюгин вел машину осторожно, прижимаясь к обочине тротуара. Время от времени он оборачивался на Галку. Она сидела сзади, на коленях у нее лежал большой сверток, откуда выглядывала физиономия младенца с соской во рту. Галка, затаив дыхание, смотрела на него.

— Ну, как он? — спросил Пилюгин.

— Ничего… Сопит… соску сосет… — Галка улыбнулась. — У него глаза синие, пап.

— Синие? — переспросил Пилюгин и тоже улыбнулся. — Синие — это хорошо… У мамы были синие глаза, помнишь?

— Конечно, помню, — улыбнулась Галка. — У меня тоже синие — не замечал?

— Правда? — Пилюгин обернулся, взглянул на дочь. — Ну конечно, синие, как это я забыл?