Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

• Название: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому. Потому что рушатся старые правила, а Ночь Мира сменяет Кровавый Рассвет. ВНИМАНИЕ! ПОД НАЗВАНИЕМ "ВЕТЕР, НЕСУЩИЙ СТРЕЛЫ" ЭТОТ РОМАН БЫЛ ОПУБЛИКОВАН ИЗДАТЕЛЬСТВОМ "YAM-PUBLISHING".

---

  Приходилось целыми днями сидеть в тяжеленных, натирающих руки и ноги кандалах, есть дурнопахнущее варево, почему-то именуемое супом - такой гадости Эвинна не пробовала и в рабстве на севере. Пытка безо всяких палачей. За решеткой слышались скабрезные шуточки охранника: через решетку ее было видно в любое время суток, голой она была или одетой, ела ли она или справляла нужду. Порой он проезжался насчет ее любви с Моррестом и Императором. Если бы Эвинна была на воле, она бы его удавила, но тот знал, что она до него не дотянется.

  Спустя месяц Эвинну стало не узнать. Теперь в камере обитало бледное, до предела измученное существо, почти неспособное шевелиться. От здешнего варева даже ко всему привычную сколенку прохватил понос, в камере завоняло еще омерзительнее, от сырости и холода она простыла, ее все время мучил жестокий кашель.

  Теперь время, когда ее водили на допросы, казалось отдыхом: там ее били и пытали, но после страшного подземного мешка застенок казался теплым, сухим и почти уютным. Эвинну спрашивали о матери и ее побеге на болота, о жизни на севере, о школе Воинов Правды и дискуссиях с Эльфером. Не обошли вниманием и путешествие из Валлея в Валлей, следователь на удивление много знал о Воинах Правды.

  Но больше всего вопросов задавали ей о времени восстания. И Эвинна рассказывала. Сейчас все это уже неважно, только бы подольше не вспомнили о сыне и о тех, кто живы и на свободе. А о мертвых можно рассказывать правду - и алкские заплечники уже не повредят. Хотя и не о всех. Например, она молчала о Морресте, Тороде, Телгране: вдруг они еще живы? Трое писцов по очереди скрипели перьями, стенографируя показания. Ни Эвинна, ни Амори об этом не задумывались, что создают главный памятник Эвинне: где еще о ней написано так много?

  Настал роковой момент: речь зашла о сыне. Здесь Эвинна до конца отказывалась говорить, даже пытки не заставили ее назвать имя воспитательницы Арднара, и имя его настоящего отца. Эвинна не знала, что даже Амори удивлен ее стойкостью. Король стал понимать: привычные методы дознания не помогут. Разок под видом стражника он подглядел, как живет Эвинна, и вышел в ужасе, видя смертельно уставшую, грязную и бледную женщину, лишь призрак прежней Эвинны. Она боязливо пригибалась от малейшего движения охранников.

  "Она же помрет через неделю! - ужаснулся Амори. - Унесет тайну в могилу, и мальчишка вырастет врагом Алкии. А ведь для всех он законный Император... Но сколько же она выдержала!" Амори поймал себя на том, что восхищается Эвинной.

  Вечером, вызвав начальника тюрьмы, Амори распорядился:

  - Отмойте ее, получше накормите, дайте чистую одежду. Пусть выспится в тепле, чтобы могла отвечать на вопросы. Завтра утром я приму ее один на один в спальне - не бойтесь, я надену кольчугу, и меч в кабинете будет. У нее же не будет оружия! Можете даже принарядить ее и подкрасить, чтобы не пугала придворных.

  - Ваше величество! - взмолился палач. - Она же...

  - Ничего она уже не сможет, - отмахнулся король. - Она теперь и плюнуть не может, не то что драться. Вы, олухи, из любого душу вытрясете! Ваше дело - исполнять.

  ...Эвинна ужасно удивилась, когда после очередного допроса ее вывели из вонючей камеры и потащили... Нет, не в застенок - в баню. Там ее долго отогревали горячей водой, мыли, расчесывали свалявшиеся грязным колтуном волосы. Их заплели в косу, надели на девушку роскошное платье, а на руки - сверкающие золотом браслеты, заставляющие вспомнить недолгое замужество. Напоследок служанки разукрасили лицо точь-в-точь как тогда, перед безумной ночью с Моррестом, когда они оба наставили Императору рога. "Вид вполне товарный, - думала Эвинна, глядя на себя в зеркало. - Хоть сейчас в веселый дом... Он что, решил меня продать? Хотя нет, мне такого счастье не светит. Тогда зачем, уж не изменить ли королеве он решил?"

  Утром Эвинну, напомаженную и разукрашенную, будто она все еще жена Императора, ввели в покои к Амори. "Ему что, королевы, наложниц и любовниц мало? - поразилась Эвинна. - Да я ему все хозяйство оторву... Может, придушить получится?"

  Наконец, она предстала перед Амори. С минуту злейшие враги с нескрываемым интересом разглядывали друг друга. Король, когда-то мятежный наместник, отнявший у Империи ее земли, и в конце концов ее убивший. И девушка, при жизни ставшая Верхнесколенской. Посвятившая себя всей стране, ставшая живой легендой. Поднявшая на бой за свободу целый народ. Императрица. Воительница. Наконец, просто красивая, добрая, нежная девушка, неравнодушная к ласкам и умеющая дарить счастье. "Не худшую девчонку нашел себе Кард!" - подумал Амори.

   А Эвинна видела, что с тех пор, как покупал их с Моррестом на рынке, Амори похудел, в бороде и на голове прибавилось седых волос. Ему тоже пришлось сражаться насмерть и пережить немало неприятностей. "Недаром говорят, что седина в бороду, а Ирлифов Темный в ребро! - промелькнуло в голове. - Иначе зачем изводить столько драгоценностей и драгоценных же красок на ту, которую скоро все равно казнят? Или он решил подарить мне жизнь? Очень неосмотрительно". А ей-то как жить, зная, что сама погубила Морреста и предала - пусть даже невольно, необдуманным поступком - дело, которому служила, и ради которого он погиб?

  - Я тебя где-то видел до плена? - спросил Амори.

  - Да, - фыркнула Эвинна. - На рабском рынке в Алкрифе. Когда нас с Моррестом...

  - Там и впрямь был Моррест?

  - Ты еще не сообразил? - не к месту хихикнула она. - А купил нас Алкин, твой беспутный племянник, и меч заодно. Не знаю, смогла бы я выбраться, если б не этот меч? Им-то я его...

  - Ясно, - оборвал Эвинну Амори. Не будем вспоминать, прошлое - потому и прошлое, что прошло. Лучше скажи другое. У вас с Кардом был сын. А мой, как тебе, наверное, известно... ммм... не блещет излишним умом. Если по-солдатски прямо - придурок. Мне нужен вменяемый наследник.

  "Вот оно что... Он ищет не убить его, а посадить на трон!".

  - И ты считаешь, что я позволю сыну стать убийцей и истязателем, как ты? - поинтересовалась Эвинна. - Думаешь, наш сын станет таким вот ублюдком?

  Амори побагровел, но все же сдержался, не пустил в ход кулаки. Когда надо, он умел быть сдержанным, даже вежливым. Сейчас было надо.

  - Все-таки ты, хоть и простолюдинка по происхождению, но была женой Императора, а этого достаточно, чтобы встать вровень с королями. Значит, твой сын вполне может быть королем. Да хоть Императором...

  - Э-э-э... не поняла, ваше величество. Я-то думала, что он сын Императора, а не вашего величества. И еще неизвестно, Императора или кого другого. Да и сама я кровей не королевских. Или я что-то путаю?

  - Верно. Но ты все равно останешься матерью Харванида, и не бастарда, а рожденного в законном браке. Официально это так, а кто на самом деле заменял Карда в постели, для закона не важно. По сути - имеющего права на императорский престол... Имел бы, если бы не Кард, - поправил себя Амори. - Но если ты родила сына трусливой сколенской свинье, значит, можешь и мне сделать наследника. Твой сын будет жить во дворце, как Моррест: если ты думаешь, что я его казню, ты заблуждаешься. Я ничего им не сделаю - мне нужны гарантии, что события в Сколене не повторятся. И не станет таким, как ты говонишь, ублюдком, как я сам. А твой новый сын получит престол и все, чего я успел нахватать. Он даже станет Императором - по секрету, Кард долго не проживет, трон он завещает мне, а я от титула не отрекался. И сама ты не будешь недовольна. У меня есть, чем заплатить, да тебе и самой понравится. Я не Кард, заместители в постели мне не нужны.

  - И чем ты заплатишь, золотом? Зачем золото смертнице?

  - И правда, незачем. Но я сохраню тебе жизнь, на девять месяцев самое меньшее, а когда найдется твой старший сын - хоть вообще помилую.

  - Как это? Тогда ты вовсе потеряешь власть? Она же держится только на крови и страхе, если все поймут, что ты не готов казнить даже злейших врагов...

  - Завтра будет оглашен приговор, тебя сожгут живьем на Храмовой площади. Но если ты примешь мои условия, я отсрочу приговор на девять месяцев, якобы в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Ты будешь жить в темнице, но чистой и удобной, даже с окном, ни в чем не нуждаться. Если родится дочь - что ж, придется делать второй заход, и давать еще отсрочку. Не проблема, рано или поздно получится. Потом, увы, придется выполнять приговор. Ты права, моя власть держится в том числе и на страхе.

  - И какой мне резон раздвигать ноги?

  - Костер будет. И ты на нем будешь. Зачитают приговор, подпалят, все как положено. Но можно, скажем, подложить мокрой соломы, и в дыму незаметно вытащить тебя, а привязать свинью. По секрету, я уже разок так делал, чтобы получить хорошего астролога и алхимика. Свинья позабавит толпу визгом и снимет все подозрения, а ты отправишься обратно. На волю не выпущу, уж извини, но будешь жить в той же тайной комнатке, даже с сыновьями изредка видеться. Если же не согласишься, никто тебя с костра вытаскивать, естественно, не будет. И отсрочки тоже не будет никакой.