Юрий Мажарцев - Дембельский альбом

• Название: Дембельский альбом
• Автор: Юрий Мажарцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Воспоминания военного врача о службе на кораблях с лирическими отступлениями...

---

 - У кого ж….па больше?

 - У вас, товарищ майор, - подобострастно загудел строй.

 - А вот мне - трамвайного билета хватает! - победоносно закончил товарищ майор.

 Следующее более яркое впечатление от флотского пьянства я получил уже во время стажировки на Камчатской флотилии подводных лодок после окончания пятого курса. Там господа офицеры пили спирт, причем постоянно. Некоторые пробовали его разводить по минимуму, а большинство же просто предпочитало не портить хороший продукт водой. Самое сильное потрясение вызывал у меня один старший лейтенант, который раз в день приходил к доктору в амбулаторию и говорил: Док, плесни немного. Доктор наливал ему граненый стакан спирта, и тот задумчиво выпивал его, глядя в зеркало, делал выдох, и, лучезарно улыбаясь, говорил: Ну, пойду, послужу Родине. Когда позже мой сослуживец по экспедиции старший лейтенант Саша Толкачев проделывал то же самое, я уже не так сильно поражался, но тогда, в первый раз, такие человеческие способности меня ошеломили. Остальная часть офицеров современного атомохода, способного уничтожить одним залпом половину Соединенных Штатов, тоже к вечеру была в самом приподнятом настроении. Они объясняли, что это просто для защиты от радиации атомного реактора.

 Когда я пришел на научное судно «Полюс», я был уверен, что уж здесь-то пьянства нет, все офицеры интеллигенты, водку не пьют, а пьют коньяк с лимоном по праздникам. Я жестоко ошибался. В первый же день старпом доброжелательно сказал: Ну что, доктор, надо бы прописаться. Я уже знал, что это означает организацию небольшой пьянки для офицеров экипажа, в котором мне предстояло служить. Я, боясь обидеть своих новых товарищей чем-либо низменным, купил коньяк, шампанское и пригласил всех к себе в каюту. Они с интересом посмотрели на поставленную выпивку, быстро ее выпили и потрясли мою юную душу словами: Ну, давай, док, неси шило. Шилом в Вооруженных Силах называют спирт. Есть, кстати, байка, что Тур Хейердал искал доктора для очередного плавания и в одном НИИ, куда он был приглашен на встречу с сотрудниками, он увидел идущего с огромной осторожностью молодого капитана медицинской службы в обнимку с пятилитровой бутылью, в которой плескалась прозрачная жидкость. Великий путешественник остановил его и спросил через переводчика о том, что это тот несет. Удивленный таким глупым вопросом доктор по имени Юрий Сенкевич ответил кратко: Шило. Когда Хейердалу перевели оба значения слова, он пришел в необычный для холодного норвежца восторг и заявил, что именно такого врача-юмориста он и искал для своего путешествия, хотя Сенкевич, говорят, не обладал каким-то повышенным чувством юмора. Так шило вывело в люди скромного выпускника нашей Военно-медицинской академии.

 Услышав о шиле, я с горечью понял, что традиции во всех флотских коллективах одинаковы. Поэтому я молча достал из холодильника приготовленный и заранее охлажденный спирт, поскольку в глубине души ожидал подобного развития событий. И мы его весь выпили, а я утратил остатки иллюзий.

 В дальнейшем я познакомился со многими выдающимися людьми в этой сфере флотской жизни, узнал о напитке под названием шило-кола, т.е. смеси в равных пропорциях пепси-колы и спирта. Только пытливый русский ум, стремящийся получить максимум удовольствия с минимумом затрат, мог создать такой коктейль! Этот пятидесятиградусный газированный напиток валил с ног нетренированных людей с одного стакана, но при этом во флотских кругах считался более изысканным, нежели банальный пролетарский коктейль Северное сияние, сиречь пиво с водкой. У настоящего офицера всегда присутствовала определенная алкогольная эстетика, и даже в самых суровых полевых условиях считалось дурным тоном пить, что попало. А уж если пришлось пить одеколон, то следовало позаботиться о том, чтобы этикетка на нем была хотя бы приличной и чистой.

 В океане выпивка приобретает особую ценность в связи с тем, что на полгода много водки не наберешь. Владельцы спирта в море становятся главными людьми на пароходе. Их обхаживают, их любят, им угождают. За каждую каплю их спирта идет бой. Однажды, в дальнем океанском рейсе, начальник экспедиции пообещал за успешное окончание исследовательских работ выкатить в конце плавания пятилитровую бутыль спирта группе из двух десятков научных сотрудников. И обещание свое сдержал, но в момент передачи бутыли судно качнуло, и емкость со спиртом выскользнула из слабых ученых рук и разбилась на красном ковре в каюте начальника экспедиции. Глубину горя этих людей береговому человеку никогда не понять. Но это были закаленные в штормах и ураганах высокообразованные люди. Они смахнули скупую мужскую слезу и сглотнули голодную слюну, после чего принялись за дело .

 Во-первых, всех удалили с ковра, убрали с него осколки стекла и, аккуратно свернув, стали выжимать в заботливо приготовленный чистый тазик. Выжимали долго, до капли, как в известном анекдоте про кота. Помните, когда женщина решила отучить мужа от пьянства и, бросив, прошу прощения, дохлого кота, в кастрюлю с водкой, поставила все это перед мужем. Сама, естественно, вышла, чтобы не видеть безобразия. Когда она через час вернулась в кухню, муж сидел над пустой кастрюлей и, выкручивая кота, молил: Котик, ну еще капельку!

 Наконец, деятели отечественной науки получили около трех литров красной, как портвейн три семерки, жидкости в цвет начальственного ковра. Литр спирта начальник добавил от себя и поклялся женой и партийным билетом, что больше у него нет. Нет и не надо. Жидкость с помощью сложной системы фильтров, активированного угля и еще каких-то реактивов, ведь среди ученых были и профессиональные химики, удалось очистить до слабо розового цвета. При органолептическом, то есть на запах и вкус, исследовании она была признана экспертами годной к употреблению и сразу же употреблена. На утро всех участников мероприятия, посвященного успешному окончанию океанографических работ, слегка тошнило. Особо слабых молодых ученых даже рвало. Но морская наука не понесла безвозвратных утрат - выжили все. С тех пор в экспедиции появились расхожие фразы, которыми отмечали степень крепости напитка: Почти, как «половиковка», или Нет, эта послабее будет, куда ей до «половиковки».

Греция - родина Диониса

 «Полюс» был третьим пароходом нашей экспедиции, который был отправлен в ремонт именно на эту верфь в Греции.

 В связи с этим мы туда пришли с подробными инструкциями от товарищей, которые были здесь раньше. В них подробно рассказывалось о том, где дешевле всего выпить. У некоторых были даже карты города с нанесенными на план питейными объектами. Первым номером на всех планах Эрмуполиса шел кабачок сразу за воротами порта, который все называли У бабы Ути. Вообще-то, хозяйку звали Зэспина, но старушка произносила традиционное греческое приветствие Ясос! с таким необычайным прикрякиванием, да еще и ходила вперевалку, что ее очень скоро окрестили ласково бабой Утей, и это прозвище передавалось по наследству от экипажа к экипажу. Русских моряков она любила как родных детей. Прежде всего потому, что своему процветанию кабачок бабушки был обязан исключительно одному очень важному факту - за последние пять или шесть лет на верфи ремонтировалось двадцать пять советских судов, мы были двадцать шестым. Поэтому русские моряки платили за вино у нее меньше, чем греки.

 Привлекательным было еще и то, что в одну из стен были вмазаны бочки с вином и местным коньяком, и бабушка охотно наливала на вынос. При этом двухлитровая пластиковая бутылка с разливным местным коньяком Метакса стоила, в пересчете на наши деньги, около десяти деревянных рублей, столько, сколько в России стоили пол-литра коньяка. А уж местный виноградный самогон Олд бренди, безумно популярный среди мичманов, обходился и того дешевле. Но у него был крупный недостаток - если на ночь выпить больше литра, то утром головную боль мог снять только стакан спирта, который надо было выпрашивать у доктора. Патентованный Седалгин не помогал даже горстями.

 В кабаке у бабули была самая спартанская обстановка. Это было заведение для настоящих мужчин. Столы, стулья, бочки в стене с торчащими из них кранами и никаких излишеств в виде стойки бара и, уж тем более, кухни. Пили, как правило, без закуси, либо что-нибудь приносили с собой. Подобная демократическая обстановка была очень привлекательна. Как-то раз закончилась закуска, а выпивки было еще очень много, и баба Утя, очевидно испугавшись, что русские могут перепиться и помереть, что бросит тень на ее бизнес, пошла куда-то в задние комнаты и через некоторое время вышла с гигантской яичницей, которой она совершенно безвозмездно накормила моряков

 Бабуля часто и сама была не прочь пропустить стаканчик в компании русских друзей. Сюда частенько захаживали рабочие и мастера с верфи и с удовольствием подсаживались к русскому столу. Нередко попойки приобретали широкие интернациональные масштабы. Это очень беспокоило особиста, поскольку именно такая обстановка создавала условия для вербовки советских моряков в пособники мирового империализма. Надо сказать, что греки в основной своей массе народ очень малопьющий, но многие работники верфи после общения с таким большим количеством русских моряков, перестали относиться к этой категории. Их сгубила взаимная тяга русских и греков друг к другу и стремление закрепить дружбу. Дружбу для крепости заливали крепкими напитками. Я лично общался с одним немолодым мастером с верфи, который пил, причем наравне, с нашими мичманами неразбавленный спирт, и после каждого стакана весь передергивался и восторженно восклицал: О! Шилё-ё-ё…. В смысле Шило.