Саул Боровой - Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»

• Название: Еврейские хроники XVII столетия. Эпоха «хмельничины»
• Автор: Саул Боровой
• Издательство: Гешарим
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-88711-015-5

Основной корпус книги содержит наиболее яркие свидетельства современников и очевидцев «хмельничины» — страшного разгрома большей части еврейских общин Восточной Европы в 1648–1649 гг. Хроники Натана Ганновера «Пучина бездонная», Мейера из Щебржешина «Тяготы времен» и Саббатая Гакогена «Послание» были уже через два — три года после описываемых событий опубликованы и впоследствии многократно переиздавались, став не только важнейшим историческим источником, но и страстным призывом к тшуве — покаянию и нравственному возрождению народа. Подобное восприятие и осознание трагедии эпохи стали основой духовного восстановления нации.

«Хроники», впервые издаваемые на русском языке в полном объеме, были подготовлены к печати еще в середине 1930-х гг. выдающимся историком С.Я. Боровым, но не пропущены советской цензурой в достопамятном 1937 году. И только сейчас, по случайно сохранившейся верстке, эта книга выпускается издательством «Гешарим».

---

В это время паны преисполнились завистью к князю Вишневецкому, слава которого все время возрастала, и они дали ему отравленный напиток. И умер князь Вишневецкий. Да будет благословлена его память[144]. Он оставил после себя сына 16 лет; он был тоже храбрым воином и он занял место своего отца. Когда услыхал татарский хан, что умер отважный воин — упомянутый князь — и что два гетмана выступили воевать против него, он примирился со злодеем Хмелем (д.с.е.и.), уплатившим за себя выкуп в размере восемнадцати миллионов, т. е. восемнадцать раз сто тысяч золотых[145]. Хмель еще более усилился. И собрались татары и православные в громадном числе (все одно, что песок в море) в пятый раз на войну с польским королем. И возобновилась — после праздников 5412 г. (1652 г.) — великая война в Польше, и продолжается эта война по сегодняшний день. Временами одолевает неприятель, временами берет верх король. А евреи, чем дальше, все больше нищают. К этому прибавился еще великий мор по всей Польше, и умерло в св. общине Краков и в других общинах Польши в течение лета 5412 г. (1652 г.) более двадцати тысяч душ (господь да смилостивится над ними). И по сегодняшний день царят по всему королевству Польскому меч, голод и великий мор. Так «новые бедствия заставили забыть прежние, и каждый день появляется напасть лютее предшествующей»[146]. «Утром они говорили: „О, если бы пришел вечер“, а вечером говорили: „О, если бы наступило утро“»[147]. На них осуществлялось сказанное: «И всякую болезнь и всякую язву, не написанную (и всякую написанную) в книге закона сего, Господь наведет на тебя, доколе не будешь истреблен; и останется вас немного, тогда как множеством вы подобны были звездам небесным… И рассеет тебя Господь Бог твой по всем народам, от края земли до края земли»[148], что ж мы сможем сказать, чем оправдаемся, чем сможем опровергнуть свои грехи? Ведь наши прегрешения сами свидетельствуют против нас[149]. Господь нашел грехи рабов своих[150]. А может ли быть несправедливым его суд? Мы только можем сказать: «Господь кого любит, того наказывает»[151] и вспомните данное в талмуде толкование стиха: «Начинайте от святилища моего»[152], вместо «святилища» следует понимать «святителей»[153], а ведь известно, что со дня разрушения храма праведники несут наказание за грехи современников[154].

А теперь я перейду к описанию обычаев Польши, основанных на благочестии и справедливости[155]

Как сказано в трактате «Абот», Симеон-Праведник[156] из мужей великого собора[157] говорил: «На трех устоях стоит мир: на Торе, на богослужении и на благотворительности»[158], а р. Симеон бен Гамлиел[159] говорил: «На трех устоях покоится мир: на правосудии, на правде и на миролюбии»[160]. На этих шести столпах — основах, на которых зиждется мир, — покоились обычаи Польши.

Столп Торы[161]. Это настолько хорошо известно, что не требует доказательств: нигде во всем рассеянии Израиля не изучали так много тору, как в Польше. В каждой общине учреждали иешивы[162] и назначили щедрое вознаграждение рош-гаиешиве[163] для того, чтобы он мог содержать иешиву, не испытывая забот, и обратить изучение торы в свою профессию. Круглый год рош-гаиешива не выходил за порог своего дома, кроме как в бет-гамидраш[164] и в синагогу, и день и ночь он трудился над изучением торы. Каждая община содержала бахуров[165], обеспечивая каждого определенной суммой, выдаваемой еженедельно, чтобы они могли учиться у рош-гаиешивы. И к каждому бахуру прикрепляли не менее двух мальчиков, которые учились у него всему тому, что он усвоил, изучая Талмуд и его комментаторов, благодаря этому бахуры приобретали навык в казуистических прениях. Мальчики приписывались к столу благотворителей или к общественной кухне. Если в общине было не менее 50 домохозяев, то она содержала не меньше тридцати бахуров и мальчиков. У домохозяина находился обыкновенно один бахур с его двумя мальчиками; и по крайней мере сам бахур пользовался всегда столом наравне с сыновьями хозяина. Хотя бахуры обеспечивались общиной, домохозяева кормили их на свой счет.

А некоторые богатые домохозяйки дозволяли и мальчикам всегда питаться за их столами, и таким образом они втроем получали питание и питье весь год. И почти не было дома во всей Польше, где бы не изучали Тору: либо сам хозяин дома был ученым, либо сын или зять его занимались учением, либо же бахур из питавшихся за его столом. Иногда бывало и так, что все они вместе в одном доме исполняли это, как сказал Рабба в трактате «Шабат» (80,1): «Кто любит ученых, у того и дети будут учеными; кто оказывает почет ученому, у того и зятья будут учеными; кто имеет страх перед учеными, тот и сам будет ученым.»

Поэтому в каждой общине многие были сведущи в законе, и если состояла община из 50 домохозяев, то было в ней 20 знатоков, называвшихся именем «морейну» — «учитель наш» — или именем «хавер» — «принадлежащий к сообществу». И рош-иешива был над всеми, и все мудрецы были подчинены ему и ходили с покорностью к нему в иешиву.

И таков был порядок учения в Польше. Летом от новомесячия ияра[~а)~] до 15 аба[~б)~], а зимой от новомесячия хешвана[~в)~] до 15 швата[~г)~] бахуры и мальчики должны были учиться у рош-иешивы. А после 15 швата или 15 аба бахуры и мальчики имели право идти учиться, куда захотят. От новомесячия ияра до праздника Шавуот[~д)~] летом и от новомесячия хешвана до праздника Хануки[~е)~] зимой изучали все учащиеся иешивы с большим усердием Гемару[~ж)~] с комментариями Раши[~з)~] и Тосафот[~и)~] Каждый день учили они галаху[~к)~], то есть лист Гемары с комментариями Раши и Тосафот, называемый галахой.

И ходили все знатоки и бахуры, которые были в общине, и всякий, в ком был аромат Торы, в иешиву к рош-иешиве. Рош-иешива один сидел в кресле, а все знатоки и прочие учащиеся иешивы стояли вокруг него. Они дискутировали друг с другом по вопросам галахи до того, как приходил рош-иешива в иешиву, а когда он входил в иешиву, то каждый спрашивал рош-иешиву о сложном для него вопросе по галахе, и рош-иешива отвечал и объяснял каждому. После этого все замолкали, и рош-иешива говорил свое новое толкование галахи. После того, как он заканчивал все толкования, он объяснял каждому противоречия и трудные места в толковании Гемары у Раши и Тосафот, слова которых часто скрывают смысл друг друга, и затруднял слушателей неясными и сокращенными местами в комментариях Раши и Тосафот. Затем он объяснял их, и его объяснения также скрывали смысл друг друга, и вопрос оставался. Тогда он давал на этот вопрос второй ответ, и так далее, пока галаха не становилась ясной. Летом слушатели уходили из иешивы не раньше, чем после полудня.

От праздника Шавуот до Рош-га-Шана[~л)~] и от праздника Хануки до Пасхи[~м)~] рош-иешива не занимался так подробно разбором противоречий, а изучал со знатоками раввинские решения по галахе с объяснениями по кодексу «Арба турим»[~н)~]. С бахурами же он учил сочинения Алфаси[~о)~] или другие книги. Во всяком случае, занимались до 15 аба или до 15 швата Гемарой с комментариями Раши и Тосафот, а после этого, до Рош-га-Шана или до Пасхи соответственно, занимались только раввинскими решениями или другими книгами.

За несколько недель до 15 аба или 15 швата рош-иешива оказывал почет своим учащимся и позволял каждому разъяснять вместо себя противоречия перед бахурами и знатоками в иешиве. И они разъясняли противоречия, а рош-иешива слушал их и дискутировал с ними, чтобы изощрялся ум учащихся иешивы. И изучали во всем польском государстве один трактат по порядку из шести разделов[~п)~].

Каждый рош-иешива имел одного служителя, который ходил каждый день из одного хедера в другой, чтобы учились мальчики, и богатые, и бедные. Он предостерегал их во все дни недели, чтобы они учились, а не гуляли по улицам, и в четверг должны были все мальчики вместе являться к габаю, поставленному над Талмуд-Торой[~р)~], Габай спрашивал их то, что они учили в течение недели, и если кто не знал того, что учил, или ошибался в одном слове, то того служитель бил большими розгами по приказанию габая и стыдил его перед лицом мальчиков, дабы послужило это ему в назидание, и чтобы в следующую неделю он учился лучше.

В пятницу приходили все мальчики вместе к рош-иешиве, и он расспрашивал их о том, что они учили на этой неделе, как рассказано выше. Также и в три дня перед праздником Шавуот[~с)~] и во время праздника Хануки должны были бахуры и мальчики повторять все то, что они учили в то время. За это давали им парнесы общины в подарок определенную сумму денег. Таков был обычай до 15 ава или до 15 швата.

И после этого рош-гаиешива отправлялся со всеми учащимися иешивы, с бахурами и мальчиками на ярмарку; летом ездили на ярмарку в Заслав и в Ярослав, а зимой на ярмарку во Львов и Люблин. Там каждому бахуру и мальчику предоставлялось право отправляться учиться в любую иешиву, в какую они пожелают. На каждую ярмарку съезжалось несколько сот рош-гаиешив и несколько тысяч бахуров и десятки тысяч мальчиков. И купцов-евреев, и — упомянем их отдельно — христиан было, словно песок морской, ибо на эти ярмарки собирались со всех концов земли. И всякий, кто собирается женить сына или выдать замуж дочь, отправлялся на ярмарку и заключал там помолвку, ибо там всегда можно было соответствующе подобрать жениха или невесту. Так на каждой ярмарке заключались сотни, а иногда и тысячи помолвок. И евреи, и мужчины и женщины, ходили во время ярмарок в роскошных одеждах[166], ибо они были в почете у властей и у христиан. Евреев было много, что песок морской. А теперь — за прегрешения наши великие! — они уменьшились в числе. Господь да умилосердствуется над ними!