Эдуард Хруцкий - Поединок. Выпуск 7

• Название: Поединок. Выпуск 7
• Автор: Эдуард Хруцкий
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Детектив
• Год: 1981

В седьмом выпуске ежегодника “Поединок” публикуются приключенческие повести и рассказы Геннадия Головина, Артура Макарова, Леонида Словина и других авторов

Московские писатели рассказывают о борьбе чекистов с белыми бандами на Дальнем Востоке в годы гражданской войны, о петроградских событиях 1919 года, о подвигах советских разведчиков и о тех, кто стоит сегодня на страже справедливости и порядка.

СОДЕРЖАНИЕ

  Повести

Геннадий Головин. “Миллионы с большими нулями”

Артур Макаров. Будь готов к неожиданностям

Александр Беляев. Никогда не забуду

  Рассказы

Леонид Словин. Свидетельство Лабрюйера

Эдуард Хлысталов. Приговор

Владимир Рыбин. Ночные птицы

  Антология “Поединка”

Иван Макаров. Рейд Черного Жука

  Наши авторы

---

— А… мама?

— А мамы нету… Пошла я.

Зайдя за калитку, прикрыла ее, задвинула засов и добавила:

— Вы не обижайтесь, если болтала много и не то… Вдруг это потому, что понравились вы мне?

Косынка ее стремительно пронеслась меж кустов, с треньканьем стекол хлопнула дверь террасы за ними, во дворе за невысокой оградой опять стало тихо.

И только тогда Родионов ощутил, что изрядно растерян, а с ним такого давно не случалось.

Выпадали дни, когда непременная часовая гимнастика по утрам казалась тягостной обязанностью, но сегодня он делал ее с особенным удовольствием. С таким же удовольствием принял холодный душ, брился, завтракал и вышел в пеший маршрут до работы.

Дойдя до проспекта, не свернул подле гастронома направо, как было бы короче, а перешел на другую сторону, и улицей, ведущей к новому району, вскоре вышел к заборам, ограждающим участки застройки.

Недавно потревоженный продуктовый ларек особенно не обновляли, просто поставили на место, кое–где подкрасили и заново остеклили боковое оконце.

До начала рабочего дня у строителей оставалось с четверть часа, ларек уже работал, и возле него толпилось десятка полтора рабочих.

Отсюда, с некоторого отдаления, было видно, что Раиса Федякина торговала бойко. Впрочем, это было неудивительно, поскольку ее ларек один представлял торговую сеть па обширной территории строительства.

Рядом с Родионовым появился и присел на бетонную тумбу рабочий в брезентовой куртке, ходко жуя пирожок и запивая его лимонадом.

— Смотри, как рано, а не пробьешься! — кивнул на ларек Родионов.

— Угу, — отозвался тот. — Собралися перекусить сейчас, кто из общежитий… Да только жратвы никакой, смех один. Так что учти.

— Да нет, я хотел лотерейчиков взять, тираж ведь скоро. Выиграть захотелось.

— Это тут–то? — перестал жевать рабочий. — У Райки?

— Ну да… А что?

— Пятый месяц по два раза на дню хожу, а билетов не видывал. — Нечаянный собеседник оглядел его и подмигнул: — Ты, верно, шутки шутишь, парень… Или какую другую лотерею ищешь? Давай, давай, она баба обоюдная!

И, поставив пустую бутылку к доскам забора, пошел себе, хохотнув на прощание.

А Родионов еще постоял минут пять, наблюдая, и пока стоял, план работы на день выстроился окончательно.

День снова обещал быть жарким, поднимающееся солнце пригревало все сильнее, напротив, через улицу, шустро мельтешилась белая челка продавщицы в проеме ларька.

Дзасохов сидел ссутулившись, сцепив опущенные руки между колен. Глядя в пол, зябко передергивал плечами, хотя в кабинете было душно, но говорил напористо:

— Сами же обещали. Сами! А теперь и позор, и все… Володька точно говорил, что нельзя вам верить никому, в органах приказ такой: в благородных играть!

— Это вы бросьте, Дзасохов. Если все так, как говорите, то и признание ваше учтут, и ходатайства с работы… Лучше вспомните еще раз: не было там свертка какого, ну, пакета, что ли…

— Не было, — подумав, вздохнул Дзасохов. — А то и не заметили, не до того было. Светло уже стало, кругом все видно, а мы… От настырности все и получилось. Володька — малый заводной, а Яшка этот так и подначивал… Ну и поехали.

Родионов напрягся внутри, но голос его прозвучал ровно и бесстрастно:

— Это какой же Яшка? Из монтажников?

— Да он у нас и не вкалывает. Шофером где–то… Перед сменой как раз с ним поддавали, так он и на работу вместе навязался. Все одно, говорит, делать нечего… Смеялся: «Водка рядом, а взять не можете… Сразу видно не шофера, бульдозеристы». Ну, Володька и скажи: «Бульдозер побольше твоей машины стоит. Хочешь докажу?» — Дзасохов вздохнул обреченно: — Вот, доказали!

Родионов досадливо пристукнул ладонью о стол:

— Ах, Дзасохов, Дзасохов… Что же вы мне раньше про этого Яшку не сказали?

— Вроде ни к чему было, — пожал плечами парень. — Он–то при чем?

— Действительно… Коробов его лучше знает?

— Кажется… Помню, говорил, будто и раньше встречались они.

Родионов встал, приоткрыл дверь в коридор, попросил конвойного милиционера:

— Уведите арестованного. А Коробова — сюда.

Снова сев за стол, быстро листал блокнот, по обыкновению забыв нужную страницу. «Как фамилия того сотрудника торга? Ага, Тихомолов! Та–ак, Ти–хо–мо–лов, вот и телефон…»

Трубку долго не брали. Наконец ответили.

— У телефона, — солидно отозвался Тихомолов.

— Это говорит Родионов, из горотдела, вы были у меня третьего дня, с продавщицей Федякиной…

— Да, да, слушаю вас, товарищ Родионов. Нашли грабителей?

— Нашли, нашли… Скажите — Федякина давно у вас работает, вы ее хорошо знаете?

— Н–ну, как… — замялся на другом конце провода Тихомолов. — Даже не решусь, что сказать. Сейчас прикину…

— Подождите, я имею в виду ее… облик, что ли. Добросовестность, если можно так выразиться… Чтобы вы меня поняли, скажу, что есть несовпадения между показаниями арестованных и Федякиной относительно размеров хищения. Кроме того, похоже, что она и вас ввела в заблуждение; лотерейные билеты на этой точке ею не реализовывались.

Тихомолов молчал.

— Вы меня слышите?

— Да, да, конечно… Просто ума не приложу! Мне сейчас не слишком удобно говорить, народ у меня… Давайте так: я сегодня же уточню, что смогу, и завтра с утра буду звонить. Хорошо?

— Только с утра непременно! Жду звонка, до свидания.

Повесил трубку, и как раз ввели Коробова.

Он, в отличие от Дзасохова, был собран, сверлил исподлобья настороженным взглядом. И было видно, что очень озлоблен.

— Садитесь, Коробов.

— Постою, не в гости пришел.

— Верно, совсем не в гости,. И все же сядьте, пожалуйста, разговор может быть долгим.

— Ну, сел… А разговора не будет!

— Тогда один поговорю… Предположим, я склонен верить, что вы и Дзасохов сообщили правду, то есть взяли вы в палатке меньше, чем показывает продавщица. Если это подтвердится, то вас до суда могут отпустить по домам. Однако все предположения надо доказать… Как лучше к доказательствам приступить, скажите?

— Вам с бугра виднее.

— Согласен. Поэтому ответьте мне: вы хорошо знаете Якова, с которым пили до кражи?

— А его за что путать? Он тут ни при чем!

— Вот как? А если представить такой вариант: у продавщицы недостача и надо ее покрыть, поэтому она договаривается с неким Яковом, а он подпаивает двух малоопытных ротозеев, вас с Дзасоховым, например… А потом все ложится на вас.

Коробов облизал пересохшие губы. Торопить его не следовало, и Родионов выжидал.

— Я до этого два раза его видал, — решился наконец Коробов. — В клубе текстильщиков, на танцах познакомились.

— Где он работает, знаете?

— Шоферит. А где — не знаю.

— Попытайтесь вспомнить, может, он все же упоминал — где… Так, между прочим, в разговорах.

— Не… Не помню. Только… Да нет — ничего.

— Говорите, говорите… Что — только?

Часто бывало, что «вспоминали», лишь бы отвязаться от расспросов, но Родионов видел, что сейчас Коробов действительно перебирает в памяти свои несложные беседы со случайным приятелем.

— Вот он раз сказал: «У нас на комбинате…» И все.

— «И все», — невольно передразнил Родионов на радостях. — Это не «все», а почти все! Комбинат–то в городе один… Домостроительный. Выглядит он как?

— Такой… Симпатичный.

— Глаза какие, волосы, ну же!

— Глаза как глаза… Серые вроде. Нос обыкновенный… Волосы, как у меня, блондинистый он.

Поскольку Коробова можно было определить блондином лишь с большой натяжкой, Родионов понял, что ожидаемый словесный портрет получить не удастся.

— Негусто, — констатировал с сожалением. — Если что вспомните — сразу проситесь ко мне… А пока я вас отправлю.

Он подошел к двери, чтобы вызвать конвойного и обернулся, потому что сзади тихо донеслось:

— Вот тут у него, — Коробов ткнул пальцем в щеку под глазом, — пятнышко такое, синее…

Тина Барышева явно погрешила против истины, сказав Родионову, что наверху у нее так уж чисто — теплыми потоками пыль заносило высоко. Сейчас, разделываясь с бутербродом, она лишний раз убеждалась в этом, когда на зубах поскрипывал песок.

Барышева и две ее подружки сидели, свесив ноги, на ферме мостового крана, время было обеденное. Беседовали все о том же:

— …Пошел провожать, говорит: «Если с кем теперь увижу — голову оторву!»

— Ой, надо же! Тебе?

— Да не–ет — тому… Ну, с кем увидит. А я ему: больно много отрывать придется, устанете… Он прямо занервничал, ага! И сразу вежливый стал.

— Вот умеешь ты… А дальше чего было?

— Когда?

— Ну, когда к дому пришли…

— А ничего… Договорились сегодня в клуб пойти. Я, говорит, на такси заеду.

— Во дает! Тинка, а ты чего грустная?