Борис Григорьев - Повседневная жизнь российских жандармов

• Название: Повседневная жизнь российских жандармов
• Автор: Борис Григорьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-02993-4

В сознании русских людей слово «жандарм» вызывает примерно такие же отрицательные ассоциации, как слова «палач», «каратель», «изверг»… Однако факты, приведенные авторами книги, почерпнутые из архивных источников и мемуаров, свидетельствуют о том, что в жандармско-полицейском корпусе, начиная со времен Александра I и кончая последним царем Николаем II, служило достаточно много честных, умных, идейно убежденных и верных России офицеров, которые были способны противостоять опасному внутреннему врагу, каким им представлялись, к примеру, «Народная воля» и боевые организации эсеров и эсдеков.

Данное повествование о царских жандармах, выполнявших функции политического сыска и охраны высочайших особ государства, обильно сдобрено живыми и примечательными деталями их повседневной службы, быта, нравов, взаимоотношений с вышестоящим начальством и августейшими персонами.

---

На первых порах все происходило по задуманному сценарию. В. А. Дедюлин немедленно вошел в переговоры с Департаментом полиции, и уже 5 августа его штаб-офицер по особым поручениям полковник Ратко сообщил Спиридовичу о том, что Министерство внутренних дел в лице генерал-майора Курлова «вполне разделяет мнение» Дедюлина и уже «взяло под козырек», дав соответствующие указания в сыскные учреждения, а заведующий Особым отделом Департамента полковник Е. К Климович в тот же день лично подтвердил Спиридовичу, своему бывшему коллеге, это радостное известие. Александр Иванович тут же дал указание своим подчиненным завести наблюдательное дело о командировках в охранные отделения. (Вот этим делом мы и воспользовались для информирования читателя.)

Итак, все формальности были улажены с быстротой необыкновенной.

В том же августе 1909 года в Екатеринославль, Одессу, Харьков и Москву сроком на 15 дней были направлены по два агента-охранника, а в Киев — один. Им был обеспечен казенный проезд по железной дороге в третьем классе и выданы суточные. В препроводительных письмах начальникам охранных отделений этих городов Спиридович просил включить своих сотрудников в бригады наружного наблюдения. Начальники охранных отделений, как их проинструктировали, по прошествии 15 дней выслали Спиридовичу списки лиц, за которыми ходили его сотрудники, а сами стажеры составили о своих командировках отчеты, из которых складывалась следующая неутешительная картина.

В Екатеринославле стажеры ходили за четырьмя лицами, но ни одно из них, естественно, не было боевиком. «У них нет больше боевиков… 15 дней работали, и все бесполезно, — сообщал один из командированных. — Есть лица, которые подлежат арестованию, но охранное отделение не знает, где таковые лица скрываются, больше 3-х месяцев этих лиц не видят». В Киеве то же самое: 13 объектов наблюдения, но ни один из них боевиком не был. В Москве стажерам разрешили побегать за пятью объектами, а потом показали фотографии известных деятелей эсеровской партии. В Одессе и Харькове никаких боевиков тоже обнаружено не было: «…дел важных в настоящее время нет, партии были все разбиты, а новых пока нет». И это соответствовало действительному положению вещей: охранным отделениям удалось парализовать как террористическую, так и политическую деятельность революционеров всех мастей, ликвидировать партийные ячейки и загнать революцию в глубокое подполье или вытеснить за границу. В стране наступил революционный спад. Спиридович, крупнейший в стране специалист по революционному движению России, не мог не знать об этом.

Первый блин получился комом, как и второй и третий тоже… Но «полковник наш рожден был хватом» и блины пек один за другим. Если террористы скрылись за границу, значит, нужно там их и искать. По сведениям Заграничной агентуры (ЗА) Департамента полиции, их там хоть «пруд пруди». Уже 19 августа Спиридович информировал исполняющего обязанности заведующего Загранагентурой Департамента полиции ротмистра В. И. Андреева о том, что в командировку в Париж им направлены два сотрудника Охранной агентуры Д. П. Штиер и В. Я. Юрча. В Петербургском градоначальстве им были выправлены общегражданские паспорта на вымышленные данные: Штиер стал Мишелем, а Юрча — Хоффманом.

В Париже ротмистру Андрееву было не до Мишеля с Хоффманом. Только что разразился скандал, в котором с подачи «охотника за полицейскими провокаторами» В. Л. Бурцева и предателя в рядах Департамента полиции М. Е. Бакая был разоблачен заведующий Заграничной агентурой А. М. Гартинг (Ландезен). Кроме того, время для командировки Штиера — Юрчи было выбрано крайне неудачно: наступал сезон традиционных отпусков, и русские эмигранты, включая «пламенных революционеров», со спокойной совестью последовали этой традиции. Когда чины вверенной Спиридовичу агентуре появились в Париже, город был пуст.

Но на этом трудности командированных не кончились. Большим барьером на пути их стажировки оказалось незнание французского языка. Из личного дела В. Я. Юрчи явствует, что он с напарником приехал в Париж 25 августа, и они сразу пошли в русское консульство, «…но ротмистра Андреева в тот день не пришлось видеть. А на другой день мы увиделись с ротмистром в кофейной, где и передали пакет от Вас. Кроме того, ротмистр… показал нам старшего французского филера… который нам должен показывать всех тех боевиков, которые живут в Париже. Затем ротмистр Андреев назначил одного из своих филеров или чиновников, точно не знаю, который ходит к нам каждый день и говорит… что в настоящее время трудно работать за боевиками, потому что боевики всех филеров рот. Андреева знают даже по фамилиям, а также их квартиры. Он говорит нам, что они провалили все дело вместе с филерами… из С.-Петербургского Охранного отделения. Как те, так и другие попали в Парижскую газету, почему и был скандал… даже запрос в Парламент, почему русская полиция в Париже».

В. Я. Юрча сообщал, что расшифрованные сотрудники Парижского бюро Заграничной агентуры не только опасаются показывать ему и Штиеру боевиков в городе, но не решаются вообще появляться с подчиненными Спиридовича в городе. А так, добавлял он, все идет хорошо: живут в гостинице, платят за номер 45 франков в месяц, не считая питания, и ждут наступления октября (письмо Юрчи датировано 31 августа), когда все боевики вернутся из отпуска. Пока же ограничились направлением своему начальнику списка известных революционеров, в ко тором фигурировали Б. В. Савинков и Лукашев, а также боевики Далинин alias Ян Ф. Бордо, Рожинские и Ф. Ф. Клепиков. Все это смахивало на какой-то фарс или пародию на полицейскую работу. Во втором письме, датированном 3 сентября, Юрча информировал Спиридовича о том, что «нам начали показывать те личности, которые нам интересны… 31 августа в 5 часов вечера нам удалось увидеть Бурцева». (Чем личность Василия Львовича могла быть интересной для Охранной агентуры, «тайна сия велика есть».) Показали Юрче — Штиеру еще нескольких лиц, «…неизвестные как им, так и нам» (интересно, и как это людям ротмистра Андреева удалось показать лиц, им до сих пор не известных?). «Но эти не так важны, чем те, которых мы еще не видели, — многозначительно продолжает автор отчета. — Самые важные для нас лица, многие из них в настоящее время не живут в Париже, а где-то в отъезде на дачах или где неизвестно». Но скоро, очень скоро — к 15 октября — революционеры начнут съезжаться в Париж, утешает агент своего начальника. А работать во французской столице и страшно, и опасно: кругом слежка (интересно, чья: ведь все боевики в отпусках!). «Показывать важных лиц» в состоянии только два французских — еще не расшифрованных революционерами — филера, «…только им далеко от той местности, где живут революционеры; сидим в кофейне или в ресторане и случайно если кто-нибудь из революционеров пойдет, то тогда показывают нам…».

Мы не знаем, какие эмоции испытывал почтенный заведующий Охранной агентурой при прочтении этого отчета — смеялся, плакал или сохранял многозначительную задумчивость стратега, — но нам все это напоминает детскую игру в «казаки-разбойники» или похождения членов описанного выше «Клуба взволнованных лоботрясов».

В третьем письме: «Работаем каждый день, — заканчивал отчет Юрча, — а что касается французского языка, плохо подается, потому что нет практики». И, конечно, просьбишка выслать деньжат — поистратились, поди, работая каждый день в кофейнях да ресторанах! Резолюция А. И. Спиридовича на письме агента скупа и деловита: «Послано 200 р. Телеграфом 22 сентября 1909 года». Сдаваться полковник не собирался, агенты должны были дождаться окончания отпускного сезона и точка!

Д. П. Штиер оказался «глупее» юркого Юрчи и сам попросился домой, так как его ждала в Крыму… жена. Его в октябре вызвали в командировку в Петербург, а в январе 1910 года отозвали из Парижа совсем. А Василий Яковлевич продолжал «развлекать» начальника новыми опусами оперативных отчетов. Появившийся в ноябре 1909 года новый заведующий Парижским бюро Заграничной агентуры А. А. Красильников, приехавший в Париж с должности чиновника особых поручений при Министерстве внутренних дел, мгновенно уяснил суть ситуации со стажерами из Охранной агентуры и попытался употребить их с пользой для дела — в составе бригад наружного наблюдения. 18 ноября он сообщил об этом Спиридовичу. Но «взять Юрчу за нужное место» было не так-то просто: он, со своей стороны, немедленно доложил о подходе своему начальнику, а от Красильникова «отбоярился» важным заданием — увидеть «важных боевиков» в лицо.

А. А. Красильникову пришлось продолжать играть глупую роль в дурно написанном и бездарно поставленном фарсе. На оплату гостиницы, уроков французского и покупку теплого пальто он выдал Юрче 500 франков, но, со своей стороны, не преминул проинформировать свое начальство в Петербурге. Департамент полиции в этой ситуации предпринял попытку «отработать задний ход». 30 ноября вице-директор ДП направил Спиридовичу уведомление о том, что по объективным причинам выполнить задание представителей Охранной агентуры в Париже Юрчи и Штиера не представляется возможным.