Дервла Мерфи - Девственная земля

• Название: Девственная земля
• Автор: Дервла Мерфи
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1982

Книга написана известной ирландской путешественницей, которая проработала в 1965 г. несколько месяцев в Непале; стране, до 1951 г. закрытой для иностранцев, инструктором Всемирной организация здравоохранения. Пешком и на велосипеде ей удалось побывать в отдаленных уголках королевства. Автор рассказывает о простых людях Непала, о трудностях, стоящих на пути развития страны, о трагической судьбе тибетских беженцев, описывает неповторимую красоту Гималаев.

---

Между тем наш водитель вел какие-то сложные переговоры с полицейскими, которые никак не могли решить, продолжать нам путь в Трисули (если каток уберут) сейчас или подождать до пяти часов вечера. Непонятно, какое вообще дело полиции до наших совершенно безобидных передвижений, но я давно уже дала зарок не удивляться причудам непальских представителей власти. Трижды все двадцать два пассажира покидали грузовик, прихватив багаж, и трижды вновь занимали свои места, подчиняясь переменам настроения полицейских. Похоже, Льюис Кэрролл тайно посетил Непал, ибо вся сцена словно была взята из «Приключений Алисы в стране чудес». Когда в третий раз нам приказали подняться в кузов, на меня, к ужасу Мингмара, напал неудержимый истерический смех.

В тот момент появился еще один индиец — старший инженер. Он сделал нечто такое, отчего паровой каток издал страшный вопль, выпустил огромные клубы пара и с дикой скоростью рванулся вниз с крутого холма, ободрав по дороге борт нашего грузовика. К счастью, ка этот раз полицейские были настроены немедленно избавиться от нас, поэтому наш грузовик тут же помчался на полной скорости вверх по недостроенной дороге.

Чтобы подработать, водители-сикхи, видно, мудрят с грузами, поэтому наш крытый грузовик лишь на четверть был заполнен мешками с цементом. Поскольку это самый неприятный для совместного путешествия груз, я скоро вынуждена была забраться на крышу кабины и наслаждаться прекрасными, хотя и жутковатыми видами на протяжении почти всего сорокашестимильного шестичасового пути.

Когда мы выехали из Баладжу, я находилась под впечатлением вчерашней катастрофы американского самолета: ведь мне предстояло возвращение на родину. Но, проехав несколько миль по этой дороге, я стала думать лишь о том, насколько ничтожны мои шансы когда-либо подняться на борт самолета. Крыша кабины грузовика нависала над колесами, которые катились в нескольких дюймах от сыпучего края пропасти. У меня было ощущение, что на крутых поворотах неуклюжий грузовик вот-вот свалится вниз. Еще недавно я радовалась, что научилась переносить высоту спокойно, но, хотя я действительно больше не пугаюсь пропастей в тысячу футов и лишь чуть опасаюсь двухтысячефутовых, в этот момент мне было страшновато висеть над бездной глубиной в четыре тысячи футов, тем более что за рулем находился подвыпивший сикх. Однако скоро я привыкла к резким поворотам, и бесконечные опирали по склонам гор стали действовать на меня, как ни странно, даже успокаивающе. Болтанка, правда, была дьявольская, и к вечеру я чувствовала себя так, словно меня пропустили через мясорубку. Подобная поездка — далеко не лучший способ подготовки к тяжелому переходу.

Почва здесь гораздо скуднее, чем в окрестностях Покхары. В основном выращивают здесь просо и кукурузу, однако три четверти территории непригодны для обработки. Кругом лес и камень.

В течение дня навстречу нам проехало несколько грузовиков и два джипа с индийскими инженерами. Во время сложных маневров, необходимых для того, чтобы разъехаться, наш грузовик засел в жидкой грязи над обрывом. Очевидно, мы застряли надолго, по крайней мере до тех пор, пока наиболее трудоспособные пассажиры, одолжив лопаты у местных крестьян, не вытащат грузовик из грязи. Поэтому я предложила Мингмару пройти оставшиеся до Трисули-Базара десять миль пешком, но он отказался наотрез. Одна я не решилась: водитель мог повернуть назад в Катманду и я осталась бы и без Мингмара и без основного снаряжения.

Я обратила внимание на то, что четверо тибетцев оказались самыми энергичными помощниками из всех пассажиров. Они не обижались на водителя, который повелительно покрикивал на них. В свою очередь местные крестьяне странно на него рассердились, не хотели давать лопат и потребовали за них плату.

Несчастье произошло, когда мы почти спустились к реке. В длинных лучах заходящего солнца грубые расщелины в горах — следы муссонных оползней — багряно светились на фоне темной зелени лесов и зеленоватого золота поспевающего проса. В это время года нет напряженных полевых работ, поэтому вскоре небольшая толпа собралась вокруг грузовика. Одна женщина была со своим очень серьезным пятилетним сынишкой, который, слегка проголодавшись, приложился к груди матери, потом сполз на землю, вытер рот, вынул из кармана рваной рубашки сигарету и направился ко мне за спичками. Врачи не рекомендуют женщинам курить, пока они кормят ребенка грудью; в Непале, очевидно, в порядке вещей, когда курят дети.

Через час наконец с трудом вытащили грузовик, и мы поехали дальше, к руслу долины, где на высоте тысячи семисот футов теплый воздух казался густым. Потом мы пересекли реку по прекрасному новому мосту и как раз с наступлением темноты прибыли в Трисули-Базар, где остановились на ночь в ветхой харчевне, именуемой отелем — очевидно, от избытка самомнения хозяина. Маленький городок расположен на крутом склоне горы над рекой, а все улицы — не что иное, как узкие и грязные лестницы. Как принято в Непале, мужчины по вечерам предаются азартным играм, и нам стоило большого труда оторвать хозяина от карт, чтобы он проводил нас по темной узкой лестнице. На двоих нам предоставили роскошно меблированную комнату — целых три соломенных матраца на полу.

11 ноября. Хижина на перевале.

Ночь прошла спокойно. В шесть часов утра мы проснулись и уже через пятнадцать минут были в пути. У Мингмара за плечами груз в шестьдесят фунтов (легкий для шерпа), у меня — в тридцать (тяжелый для хилого европейца). Ноша Мингмара могла быть гораздо легче, не будь он в плену абсурдных представлений, оставшихся у него от прошлых экспедиций. Кроме спального мешка он нес еще надувной резиновый матрас и теплое одеяло, которые весят не менее двадцати пяти фунтов.

Долина Трисули была бы очень красивой, если бы не индийская техническая помощь, которая вторглась сюда с ревом машин, горами цемента и штабелями труб. Чудовищные бульдозеры и угловатые подъемные краны пытаются покорить реку. Страшно становится, с какой скоростью человек уродует красоту. Я вздохнула с облегчением, когда после двухчасовой ходьбы эти места кончились, мы снова пересекли реку, и дорога пошла в гору. Здесь, как раз над рекой, стояла деревушка из деревянных домов, и, хотя завтракать было еще рановато, Мингмар решил, что необходимо подкрепиться, так как еще очень долго на нашем пути не встретится ни одного селения.

Когда мы, позавтракав, начали восхождение на первую гору (она же горный хребет), солнце палило вовсю, и Мингмар время от времени бормотал нечто весьма нелестное по поводу жары. На мой вопрос, что его так угнетает, он признался: под хлопчатобумажными штанами у него шерстяные кальсоны и нейлоновые лыжные брюки, а под теплой стеганой курткой — шерстяной жилет, фланелевая рубашка и свитер. Я задыхалась от жары в тонкой хлопчатобумажной рубашке и шортах и просто онемела от удивления при мысли о таком одеянии. Постепенно я уговорила его снять две трети «обмундирования», что существенно увеличило его багаж, но даже теперь он был одет явно не по сезону. Привычка шерпов к лишней одежде граничит с манией: обзаведясь этими символами своего ремесла в экспедициях, они не могут не носить их всегда и повсюду с собой.

Большую часть сегодняшнего пути мы двигались на север вдоль реки Керунг. Тропа ни разу не приводила к реке, хотя часто спускалась на несколько тысяч футов, обходя более серьезные препятствия, а затем вновь круто поднималась в среднем до пяти тысяч футов, но нигде не была такой изнурительной, как дорога Покхара — Сиклис.

Казалось бы, то, что мы весь день шагали с горы на гору, могло создать впечатление монотонности. На самом деле за каждым крутым поворотом вновь открывалась панорама неповторимой красоты. Отвесные горы поднимались за узким ущельем реки Керунг. Мы переходили от густых лесных зарослей к бесплодным каменистым пространствам, поросшим вереском; от солнечных полян, охваченных полукружьем высоких серых скал, к прохладным сумеречным тоннелям из гигантских кустарников, наполненным буйным шумом водопадов, а кругом — островки ярких пахучих трав и великолепные дикие цветы, окрасившие горы в оранжевые, голубые, красные, желтые, белые и розовые тона.

Это, по сути дела, в культурном плане «ничейная земля». Она расположена между лежащими к югу территориями, населенными индуистами, и буддийскими районами на севере, и я была несказанно тронута, завидев первый древний придорожный чортен[61]. Значит, отныне я настолько близка к Тибету, духовно и географически, насколько может быть к нему близок путешественник. Каменные чортены (обычно они стоят посредине тропы) символизируют нирвану; буддисты всегда обходят их слева, а последователи бонпо — справа. Этот чортен очень старый, в трещинах, между камнями проросла трава; можно было пройти мимо, даже не заметив его. Однако даже сама незаметность его, казалось, признак зачастую неверно понимаемого, но несомненно буддийского влияния, которому подверглись все народности гималайского высокогорья.