Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

• Название: АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2
• Автор: Зубачева Татьяна
• Жанр: Научная Фантастика

---

— А на обед?

— Примерно то же сочетание очень простых, полурабских, я бы сказал, блюд с деликатесными консервами. Посуда… сборная солянка из уцелевшего.

— А коктейли?

— Очень вкусные, очень… своеобразные и практически безалкогольные. Делают они их оба мастерски. Как скажи, учились на барменов специально.

— Не исключено, — задумчиво сказал Спиноза. — Ну что, в самом деле, интересно. Думаю, можно подбить итог, — Золотарёв кивнул. — Нужно отступить. Ни Бредли, ни Трейси мы не возьмём.

— Ни в лоб, ни с боков, — кивнул Гольцев.

— Правда, — Спиноза улыбнулся, — есть ещё эти два пастуха. Спальник и лагерник. Но где их искать?

— Лагерник? — переспросил Бурлаков.

— По косвенным данным, — твёрдо ответил Спиноза, — да.

— Но два контраргумента, — так же твёрдо сказал Аристов. — Это здоровая психика у парня — раз. А она здоровая. Я говорил с этим Левине. Он помнит обоих пастухов. В имении они были недолго. Два или три дня в начале, потом ушли со стадом, и столько же в конце, когда привели в имение лошадей из Бифпита и ждали расчёта.

— Ну, и что он о них говорит?

— Хорошо говорит. Его они не обижали. Оба работящие, дело себе сами находили. Индеец постарше, сдержанный, а белый как мальчишка, балагур, остряк, заводила. Любитель поесть, приударить за девчонкой. Живёт весело.

— А… особенности какой он не назвал? — с надеждой спросил Золотарёв. — Ну, приметы?

— Приметы? Светловолосый, голубоглазый, ну, что ещё? Чай любит больше кофе. Заваривал себе чай сам и всех угощал.

— Точно! — встрепенулся Гольцев. — Меня они тоже чаем угощали. Трейси-то чай явно из вежливости пил, а парни им от души наливались.

— Индеец-раб с чаем раньше познакомиться никак не мог, — рассуждая, сказал Спиноза. — Инициатор чаепития не он.

— Да, — кивнул Аристов. — Все наши парни с чаем столкнулись в госпитале, некоторые его до сих пор "русским кофе" называют.

— Любят чай?

— По-разному. Есть один, так он чай из принципа пьёт, в память о русском сержанте, который его спас. Ещё некоторые видят в чае символ свободы, а для большинства главное — сытость, а вкус неважен.

— Любит чай, — задумчиво сказал Новиков.

— Да, — кивнула Шурочка. — И крутился у нашего дома, а у нас информация утекала. Так что он знает русский. Но вроде мы об этом уже говорили?

— Да, но тогда не договорили, — Гольцев приподнял и поставил на стол, пристукнув, свой стакан. — Парень русский. Всё сходится.

— Да, — Спиноза с улыбкой покачал головой. — Непротиворечиво.

— С ума сойти! — вырвалось у Старцева. — И мне ведь говорили, ну, наши шофёры, с которыми он играл. Что парень, ну, совсем нашенский. Значит, вот оно что.

— Сколько ему лет? — тихо спросил Бурлаков.

— Лет двадцать мы определили, но очень примерно, по косвенным, — ответила Шурочка. — А что? Что с вами? Игорь Александрович?

Бурлаков сидел, закрыв лицо ладонями. И на вопрос Шурочки он ответил, не убирая рук.

— Я нашёл в архиве СБ своё дело и дело семьи. Их всех, жену и детей, арестовали в сто одиннадцатом, десять лет назад. Жену и дочерей убили на допросах, а сына… его отправили в спецприют, для перевоспитания. И через два года… как неисправимого… в лагерь. Сейчас… моему Серёже… ему двадцать лет… было бы. Он был светленьким, белоголовым… — он замолчал.

Наступила долгая, мучительная тишина. Никто не решался заговорить. Лагерник, двадцать лет, русский, светловолосый…

— Это слишком… — Золотарёв оборвал фразу.

— Да, — Бурлаков по-прежнему закрывал лицо, — разумеется, вы правы. Это слишком… большая удача. Я понимаю. Я всё понимаю.

— Игорь Александрович, — очень мягко сказал Аристов. — Ведь это только гипотеза. И я утверждаю. Этот парень не может быть лагерником.

— Почему? — резко обернулся к нему Золотарёв.

— Потому что индеец — спальник. Я говорил уже и повторяю. Спальники и лагерники не могут сосуществовать, о каких-то более тёплых чувствах я и не говорю. Когда… ладно, скажу… когда к нам привезли этих двух… лагерников, так парни специально ходили просить, чтобы их не ставили на эти палаты. Они боятся. Боятся самих себя. Что не смогут удержаться.

— У вас есть лагерники? — удивился Золотарев. — Что же ты молчал, Юра?

— Приказано было, вот и молчал. Да и о чём говорить? — Аристов закурил. — Несчастные люди. Такого… букета болезней и травм я, признаться, не встречал. Одного вытащили из рва. Случайно. Второго нашли… тоже у рва. Вылез и лежал на краю. Замерзал.

— Так они что, с зимы у вас?

— Нет. Их сразу пришлось ещё тогда к Романову.

— В центральный психушник? Знаю, — кивнул Золотарёв.

— Там их чуть-чуть подлечили и привезли к нам. Слишком сложный… букет.

— А поговорить с ними?

— Никаких разговоров, — отрезал Аристов. — Да и разреши тебе, толку не будет.

— Почему? — напрягся Золотарёв.

— Потому что они там. В лагере. Они не понимают, ни где находятся, ни кто вокруг.

Бурлаков наконец справился с собой, открыл лицо, взял свой стакан и не спеша размеренными глотками выпил остывший чай.

— Да, Николай Алексеевич, я видел их, пытался поговорить. Это бесполезно.

— И какой прогноз? — спросил Гольцев.

— Медицинский? Касательно чего? Язвы зарубцуются, разрывы срастутся, это мы сделаем, полного восстановления, конечно, не будет, но в стационаре при постоянных процедурах будут жить. А психика… Боюсь, необратимо. Вот и два аргумента. Нормальная психика у парня. И дружба со спальником. Невероятная комбинация.

— Да, — кивнул уже спокойно Бурлаков. — Но знаете, Сопротивление приучило меня к тому, что невероятного нет. Ну, а эти парни, Николай Алексеевич, вам зачем?

— Лагерник нужен, сами понимаете, как свидетель. Спальник… — Золотарёв пожал плечами. — Да, пожалуй, ни за чем не нужен. Даст нам лагерника и всё.

— И всё? — переспросил Аристов. — Да ни черта он не даст. Ни Бредли, ни Трейси, ни, тем более, этого парня. Спальники…

— Ладно, Юра, — Золотарёв насмешливо улыбнулся. — Поживём — увидим.

— Сначала их нужно найти, — улыбнулась Шурочка.

— Найдём.

— Через Бредли и Трейси?

— Шурочка, не язви. Конечно, получается замкнутый круг. Пастухи нам нужны, чтобы прижать Бредли и Трейси и получить от них информацию о местонахождении пастухов.

— Ну-у, — Гольцев присвистнул. — По этому кругу мы до второго пришествия бегать будем.

Шурочка оглядела опустевшие тарелки.

— Спиноза, где у тебя продукты?

— Сейчас.

Новую партию бутербродов готовили совместно, разговаривая о всяких пустяках. И вернулись к прежней теме, только сев опять за стол. И начал Бурлаков.

— Я вот о чём думал. Вот вы найдёте парней. Этих пастухов. А дальше что? Как вы будете с ними разговаривать?

— Игорь Александрович, — засмеялся Золотарёв, — "Как" это не проблема. Когда нужно получить информацию…

— А если они не захотят… давать вам информацию?

— Ну, Игорь Александрович, это уже совсем пустяки. Я уже допрашивал индейца. В принципе, если умело надавить, и этот парень заговорит.

— Надавить? — переспросил Бурлаков. — Вы считаете его лагерником и собираетесь… допрашивать под давлением?

— Я сказал: умело. И не его, а спальника.

— Результат будет тот же, — усмехнулся Аристов. — Когда они не хотят, то заставить их невозможно.

— Ну, найдём и посмотрим.

— Найди, — пожал плечами Аристов.

— Юра, — Золотарёв отпил чаю, оглядел тарелки, выбирая себе бутерброд. — Чего боятся спальники? Кроме физической боли.

— Её они как раз не боятся, — Аристов поправил очки. — Их наказывали током, прикрепляя электроды к телу. А перегорая, они испытывали такую боль, что относятся к ней спокойно.

— Юра, я спросил: кроме?

Аристов поставил стакан и поглядел на него.

— Коля, пытка — всегда пытка. В этом я не помогаю.

— Ладно, — Золотарёв был подчёркнуто благодушен и покладист. — Если я к тебе привезу этого парня, индейца, ты дашь заключение: спальник он или нет?

— Дам, конечно. Осмотрю и дам. Если будет официальный запрос.

— Будет тебе запрос, будет.

— Хочешь напугать его больницей, — понимающе улыбнулся Гольцев. — Ну-ну, Коля.

— Да, — кивнул Новиков. — Индейца, конечно, найти легче. Особенно сейчас, когда основная масса вывезена.

— Голубоглазых блондинов пруд пруди, а красивых индейцев со шрамом на правой щеке… — Золотарёв победно улыбнулся.

— Ну ладно, ну, найдёшь ты его, а дальше что? — спросил Старцев.

— Дальше я у него, — Золотарёв насмешливо посмотрел на него и сидящего рядом Аристова, — предельно тактично и деликатно выясняю всё, что мне нужно о Бредли, Трейси и лагернике. Молчать сразу обо всех он не сможет. Либо он мне сдаёт лагерника, чтобы прикрыть Бредли и Трейси, либо сдаст их, прикрывая лагерника. В первом варианте я сразу беру лагерника и работаю с ним. Во втором варианте я беру за жабры Бредли и Трейси и получаю лагерника уже от них. Сбрасываю ненужное и работаю уже с лагерником. И конечно, на лагерника сразу подключаетесь вы, Игорь Александрович. С вашим Комитетом.