Иван Куц - Годы в седле

• Название: Годы в седле
• Автор: Иван Куц
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

Гражданская война, Советский Туркестан во вражеском кольце. Связи с Москвой нет, не хватает хлеба, оружия, топлива... Среднеазиатские большевики твердо отстаивают дело революции. Ряды бойцов за власть Советов день ото дня растут. В них вливаются и революционно настроенные военнопленные. Среди бойцов-интернационалистов много мадьяр. Сражаясь против врагов Советской республики в России, они тем самым боролись и против врагов трудовой Венгрии. Автор книги не претендует на широкие исторические обобщения. Как участник и свидетель событий, он правдиво описывает суровые бои и походы в горах и пустынях, на живых примерах показывает могучую силу интернационализма. Начав службу в Красной Армии рядовым бойцом, он вырос до командира корпуса. В годы гражданской войны командовал конным дивизионом, большинство бойцов в котором были венгры. Иван Федорович Куц по достоинству оценивает революционную сознательность, боевую доблесть и душевную красоту своих товарищей по оружию. В период Великой Отечественной войны ему довелось в должности заместителя командира 6-го гвардейского кавалерийского корпуса участвовать в боях за освобождение Венгрии.

---

— Группа! Шашки к бою!..

Серебряная труба мягко запела «рысь». Сигнал подхватили полковые и эскадронные трубачи.

Строй двинулся.

Артиллеристы активно поддерживали атаку. Над вражескими позициями — клубки шрапнельных разрывов. Тяжелые снаряды бронепоезда разворачивали глинобитные укрепления.

Кужело перевел коня на галоп. Следовавшие за ним кавалеристы сделали то же самое. Политработники запели «Интернационал». Красноармейцы подхватили  знакомую мелодию. Над степью торжественно полетели слова:

Это есть наш последний

И решительный бой...

Вздымая серые облака, неудержимо неслась ощетинившаяся сталью клинков кавалерийская лава. Перед нею заметались теперь уже ясно видимые фигуры сарбазов. Они еще не окопались, а лишь укрылись за дувалами и деревьями, в сухих арыках. Их беспорядочная стрельба почти не причиняла вреда. Шагов за триста до вражеских позиций конники перешли на карьер. На левом фланге и в центре противник не смог оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления, был смят. Красноармейцы ворвались в крепость.

Труднее сложилась обстановка на правом крыле. Путь наступавшему здесь бухарскому революционному отряду Булатова преградил сильный заслон, укрывшийся на кладбище. Белогвардейские офицеры, состоявшие на службе у бека, заставили сарбазов как следует окопаться здесь. Для обороны приспособили также ограды, каменные надгробия, памятники.

Как раз здесь наступал и наш дивизион. Я направился туда, где за куполом одной из гробниц маячил эскадронный знак Валлаха. Со мной поскакали комиссар Сабо и артиллерийский корректировщик.

Действовать в конном строю было несподручно. Валлах и Габор приказали бойцам спешиться. Под прикрытием пулеметов они заняли исходный рубеж для атаки. На помощь нам переключилась полевая батарея, освободившаяся от стрельбы по городу, где уже находились наши главные силы. Сюда же ударили и пушки бронепоезда.

Тяжелые снаряды навели страх на сарбазов. Сверху сыпался шрапнельный град. Как только он прекратился, Валлах и Габор выхватили из ножен сабли.

— Вперед!

Противник был опрокинут и обращен в бегство. Сбрасывая для облегчения ватные халаты, сарбазы спешили к крепостным воротам, не предполагая, как видно, что и там для них спасения нет.  

Одним из последних удирал длинный и тощий как жердь офицер-белогвардеец. Валлах дважды выстрелил в него из нагана. Промахнулся. А барабан уже пуст.

— Уйдет, подлец! — крикнул Валлах бежавшему рядом бойцу.

Тот понял, упал на землю. Тщательно прицелившись, плавно нажал на спусковой крючок.

Офицер схватился за поясницу и рухнул на бок.

2

Большой дворец, разукрашенный майоликой, с красивыми открытыми террасами, резко выделялся среди окружающих его серо-желтых домишек. Дворцовое здание было обнесено высокой стеной. За этой стеной и укрылся бек с приближенными. Всего там засело не менее тысячи человек. Туда же стекались остатки разбитого воинства владыки области.

Как знать, чего бы нам стоил штурм этой цитадели, если бы не счастливая случайность. Эскадрон Танкушича, очистив от противника несколько кварталов, выскочил к дворцу с восточной стороны. Левее готовились к взятию центральных ворот подразделения 1-го Интернационального кавалерийского полка. Справа же никого не было. Танкушич выслал туда пеший дозор во главе с Габришем.

Как ни маскировались красноармейцы, их заметили и обстреляли. Отправив назад раненного в ногу Шандора Надя, Габриш с молодым бойцом Камаловым продолжал двигаться в заданном направлении. Шли, как полагается, на некотором расстоянии друг от друга: Камалов впереди, Габриш за ним. Вдруг из-за угла выскочили два всадника. Один из них, судя по богатой одежде и вооружению, был важной птицей. Камалов вскинул винтовку и сразил толстобрюхого. Второй круто повернул коня, но и его настигла меткая пуля.

Подоспел Габриш. Он поймал коня вельможи, обыскал убитых. В нагрудном кармане богача обнаружил массивную печать. Пока венгр занимался этим, Камалов заприметил в дворцовой стене незапертую калитку. Бывалый разведчик, Габриш сразу оценил важность  такого открытия. Усмирив злого жеребца, он помог Камалову взобраться на него и приказал во весь дух лететь с докладом к командиру эскадрона.

Танкушич немедленно помчался со своими конниками. Держа наготове гранаты, они осторожно нырнули в узкий проход. Дорожка привела в сад. Там под деревьями стояли на привязи лошади. Возле них было всего несколько человек.

Танкушич приказал командиру отделения Роличу скакать к командиру полка и доложить, что пограничники проникли за дворцовую ограду, а сам немедленно атаковал хоромы. Застигнутая врасплох наружная охрана подняла руки. Лишь несколько человек с криком «кизил аскер»[13] побежали к широкой мраморной лестнице. Их догнали и повалили прикладами.

В дворцовых помещениях поднялся переполох. Воспользовавшись этим, наши главные силы прорвали оборону противника с фронта и заставили его сложить оружие.

Я заинтересовался, кого же убил в переулке боец Камалов. Оказывается, это были начальник полиции и один из его верных слуг. Пленные офицеры рассказали, что минувшим вечером, когда на станции Кермине уже появились красные, бек в числе других знатных лиц пригласил переехать к себе и мир-шаба[14]. Тяжелый снаряд, угодивший в угол дворца, заставил «владыку ночи» забеспокоиться. Он не скрывал, что боится попасть в плен. На его совести было немало преступлений и против русских, и против своего народа.

На тот случай, если придется бежать, правитель поручил начальнику полиции подготовить лошадей и охрану. Мир-шаб хорошо знал все тайные входы и выходы. Были у него и ключи от секретной калитки. В последний момент он изменил своему владыке, посчитав, что удирать одному сподручнее...

В Кермине я особенно остро почувствовал справедливость нашей борьбы за освобождение трудящихся этого края от гнета эмира и беков. Неподалеку от богатых  палат мы обнаружили тюрьму. После роскошных покоев этот мрачный застенок воспринимался как преисподняя. Темная и низкая, похожая на погреб камера со щелью вместо окна источала зловоние. В ней можно только сидеть или лежать. Всю длину ее занимала деревянная колода с вырезами для шеи. В стене имелись тяжелые ржавые кольца. На них висели такие же цепи. Всего полчаса назад здесь томились узники. Их освободили наши бойцы.

Во дворе нашли глубокую сырую яму, обложенную кирпичом. Она не имела ни входа, ни выхода. Был лишь верхний люк. Через него спускали осужденных. Когда крышку открыли, в нос ударил такой спертый воздух, что все отшатнулись. На грязном, загаженном полу валялось человек десять арестантов узбеков. Один из них так оброс, что потерялся в волосах. Он не помнил, когда и за что был закован в цепи. Другие, хотя сидели значительно меньше, также были измождены и не могли держаться на ногах.

В бекском дворце разместился полевой штаб группы. Сюда стекались все данные о только что отгремевшем бое. Именно здесь я узнал печальную весть о гибели командира 2-го Интернационального кавалерийского полка Миклоша Врабеца.

К вечеру, после короткого отдыха, войска возвратились на станцию Кермине. Санитарный поезд увез раненных и убитых в Катта-Курган. Вскоре подошли вагоны и для нас. Первыми погрузились пограничники и наш дивизион. Вызвав меня к себе, Э. Ф. Кужело без лишних слов протянул телеграмму из штаба Туркестанского фронта. М. В. Фрунзе запрашивал, когда можно рассчитывать на прибытие под Старую Бухару 2-го Интеркавполка. Как только я ознакомился с текстом, Кужело дал копию уже отправленного ответа. В нем сообщалось, что кавполк уже грузится.

Подошел начальник полевого штаба С. В. Крыжин. Он рассказал о том, что удалось узнать о положении на фронте из оперсводки и от прибывшего с порожняком командира.

Кагано-Бухарская группа войск усилена частями 1-й армии. По приказу М. В. Фрунзе общее командование группой принял от И. П. Белова командарм  Г. В. Зиновьев. Ему удалось наконец добиться успеха под Старой Бухарой. Передовые части сегодня ворвались в город, но противник оказывает упорное сопротивление. Чтобы затруднить их продвижение по узким улицам, сарбазы поджигают дома, устраивают завалы и баррикады.

Я спросил, как воюет Самаркандская группа.

— Неплохо, — ответил Крыжин. — Тридцать первого августа освободила города Гузар и Чиракчи. Действующий самостоятельно седьмой Туркестанский стрелковый полк овладел городом и крепостью Карши. Трудовое население встречает Красную Армию с радостью. Народная революция ширится, набирает силы. Но ей надо срочно помочь. Потому-то Фрунзе и стягивает к столице ханства самые боеспособные части.

3

Старая Бухара не была полностью окружена; Противник удерживал в своих руках северную часть пригорода с прилегающими кишлаками. Эмир, несомненно, знал о том, что Старый Чарджуй, Каракуль, Хатырчи, Зиадин, Кермине, Китаб, Шахрисябз и ряд других городов ханства уже навсегда потеряны для него. Можно было ожидать, что Сеид Алимхан скоро попытается удрать.