Виктор Андриянов - Косыгин

• Название: Косыгин
• Автор: Виктор Андриянов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02623-3

Алексея Николаевича Косыгина по праву называют лучшим главой правительства в России XX века. О его жизни и деятельности, о загадках политического долгожительства на советском Олимпе писатель Виктор Андриянов рассказывает, основываясь на неизвестных архивных документах, воспоминаниях родных и близких, соратников и товарищей А. Н. Косыгина.

В книге использованы фотографии из личных архивов Т. Д. Гвишиани-Косыгиной, а также И. П. Казанца, Е. А. Козловского и автора.

---

«Украинцами» он называл Брежнева и Тихонова, давних приятелей по Днепропетровску. «Сжирали» премьера они планомерно, хотя генсек отлично знал, что Председатель Совмина никогда не проявлял интереса к руководящей партийной деятельности.

«Роковую роль, на мой взгляд, в ухудшении отношений между Брежневым и Косыгиным сыграл Н. А. Тихонов, — утверждает Новиков. — С 1974 года Брежнев начал болеть, уже через год недуг стал резко прогрессировать. У него явно развивалась подозрительность, и Тихонов умело направлял ее против Косыгина, стремился вбить клин между ними. Это ему удалось, и с 1975-го их взаимоотношения стали ухудшаться. Тихонов без конца докладывал Брежневу о тех или иных, большей частью надуманных ошибках Алексея Николаевича. В оппозицию Косыгину он стремился втянуть и остальных его заместителей. Например, мне он говорил:

— Знаешь, ведь мы в Совмине простые пешки, даже не имеем права подписать незначительное распоряжение. Вся власть у председателя и его заместителя Дымшица, который располагает материальными ресурсами.

Я не соглашался, говорил, что у меня власти хватает. Я подписываю протоколы совещаний, которые провожу, и не знаю случая, чтобы их не исполняли. Из-за того, что я всегда поддерживал Алексея Николаевича, у меня обострились отношения с Тихоновым».

Деликатнейший человек Борис Федорович Братченко высказался с шахтерской прямотой: «Тихонов подло относился к Косыгину и ускорил его отставку».

…Четвертого октября в автомобильной катастрофе под Минском погиб Петр Миронович Машеров, первый секретарь ЦК компартии Белоруссии. Под некрологом, опубликованным 7 октября, подписи всех членов Политбюро. Здесь в последний раз в одной «связке» после А. П. Кириленко и перед Д. А. Кунаевым появилось имя Косыгина.

В это время после второго инфаркта Алексей Николаевич лежал в клинике на Мичуринском проспекте. «Для всех подобных больных вероятность летального исхода достаточно высока, а у него, после двух тяжелейших инфарктов миокарда, это могло случиться в любой момент, — рассказывал доктор Прохоров. — Но ведь все индивидуально, и мы предпринимали усилия, чтобы уменьшить эту вероятность. Понемногу он стал поправляться, ему были даже разрешены прогулки по территории больницы».

Вам надо подать в отставку

Постепенно Косыгин возвращался к делам. Как всегда, очень внимательно смотрел газеты. Подчеркнул заметку о праздновании в Хельсинки 80-летия Урхо Кекконена, президента Финляндии. Их связывали давние, очень добрые отношения. Поздравлять Кекконена Москва послала Василия Кузнецова, в то время первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Урхо Кекконен «просил делегацию передать сердечные поздравления Л. И. Брежневу, А. Н. Косыгину, всем советским руководителям». Эти несколько строк в официальной тассовской заметке не смел вычеркнуть ни один редактор — они согрели последние дни Косыгина.

И вдруг, вместо обычного совминовского курьера — их Прохоров знал в лицо — прикатил гонец из ЦК КПСС. После этого визита, как заметил Анатолий Николаевич, настроение его пациента круто изменилось. Оказалось, что Алексею Николаевичу предложили подать заявление об отставке.

На этот счет есть разные свидетельства. Джермен Михайлович Гвишиани рассказывал, что Косыгину позвонил Черненко.

«— Алексей Николаевич, вы все болеете, есть мнение, что вам надо подать в отставку.

— А почему Леонид Ильич мне об этом не скажет?

— Да он сам болеет…»

На Косыгина давили со всех сторон. Начальник Четвертого, кремлевского, управления Минздрава Чазов чуть ли не ежедневно умолял дочь Косыгина и ее мужа:

— Уговорите Алексея Николаевича, ему надо уйти.

В конце концов Косыгин написал заявление об освобождении его от обязанностей Председателя Совета Министров СССР. «Мы с женой присутствовали при этом, — замечает Джермен Гвишиани. — Заявление было кратким, в нем ничего не говорилось о членстве в Политбюро».

Зная характер Косыгина, можно сказать, что он не держался за должность. Возможно, еще надеялся преподать своим соратникам моральный урок, пробудить в них чувства элементарной порядочности. Сам он в свое время дал такой урок министру путей сообщения И. Г. Павловскому. Этот эпизод запомнился Владимиру Николаевичу Новикову, свидетелю того телефонного разговора с Павловским.

«— Алексей Николаевич, разрешите представить документ об освобождении от работы и отправке на пенсию товарища Гундобина?

Нам было известно, что как первый заместитель Николай Алексеевич Гундобин большую часть времени работал практически за министра и вел всю работу по МПС. В тот момент он лежал с инфарктом после гибели сына. Алексей Николаевич, выслушав министра, резко ответил:

— Товарищ Павловский, а как бы вы реагировали, если бы во время пребывания в больнице вас сняли с работы?

И положил трубку».

Возможно, министра этот разговор чему-то научил. А вот партийные иерархи, которые так любили толковать о коммунистической нравственности, были далеки от простейших норм человеческой морали.

— Правильно ли я поступил? — спросил Косыгин доктора Прохорова, которого, к счастью, оставили пока при нем.

— Конечно, Алексей Николаевич, — успокоил его врач.

21 октября 1980-го прошел пленум ЦК КПСС.

…Перечитываю листки спецбумаги с водяными знаками — КПСС.

«Тов. Брежнев Л. И. внес на рассмотрение Пленума ЦК предложение Политбюро ЦК КПСС по организационным вопросам.

Пленум ЦК рассмотрел предложения Политбюро ЦК КПСС и единогласно их принял.

Пленум перевел секретаря ЦК КПСС т. Горбачева М. С. из кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС.

Пленум избрал члена ЦК КПСС, первого секретаря ЦК Компартии Белоруссии т. Киселева Т. Я. кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС» (РГАНИ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 534. Л. 130).

О Косыгине здесь не говорится. Может быть, потому что у вершителей судеб не было еще его заявления? Оттого и приписка карандашом: «Страница заменена в связи с внесением уточнений. Тов. Черненко К. У. доложено. М. Соломенцев. 17.XI.80».

22 октября газеты напечатали информационное сообщение о пленуме. Читатели узнали о новых партдолжностях Горбачева М. С. и Киселева Т. Я. И ничего — о Косыгине, хотя решение освободить его от обязанностей члена Политбюро было принято.

В тот же день, 21 октября, Президиум Верховного Совета СССР «рассмотрел вопросы, связанные с проведением четвертой сессии Верховного Совета СССР десятого созыва». Утвердил повестку дня и, как писалось в газетах, порядок работы сессии высшего органа государственной власти страны. За казенной формулой скрывались перемены на самом верху.

22 октября заседал Президиум Совмина. Куранов сидел рядом с Нуриевым, заместителем Председателя Совета Министров СССР. Вдруг в зал вошел помощник Тихонова и, подойдя к шефу, что-то прошептал ему на ухо. Тихонов объявил перерыв и вышел. Вернулся через несколько минут весь сияющий.

«Ну, все ясно», — шепнул Зия Нуриев Куранову. — «Что ясно?» — «Косыгина ушли».

23 октября на совместном заседании Совета Союза и Совета Национальностей выступил Леонид Ильич Брежнев, встреченный, как водится, «продолжительными аплодисментами». Он сказал, что 22 октября 1980 года в Центральный Комитет КПСС поступило письмо Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина.

Цитирую газетный отчет:

«В этом письме тов. Косыгин А. Н. глубоко и сердечно благодарит Центральный Комитет партии, Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Л. И. Брежнева, Верховный Совет СССР и Совет Министров СССР за оказывавшееся ему многие годы доверие быть на посту члена Политбюро ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.

Далее в письме тов. Косыгина А. Н. выражается твердая уверенность в том, что советский народ, сплоченный вокруг Коммунистической партии, Политбюро ЦК во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Ильичом Брежневым, добьется новых больших свершений во имя торжества коммунизма…»

Депутаты не подозревали, что им читают наскоро сочиненную фальшивку. Об этой истории знали только трое: Брежнев, Черненко и Лукьянов, в ту пору начальник секретариата Президиума Верховного Совета СССР. Анатолий Иванович по давней, хорошей привычке, сохранившейся и ныне, расписывал каждый день.

— Вот сейчас я открою страничку за четверг, 23 октября 1980 года, — говорит он мне, листая блокнот, — и мы с вами увидим, что происходило в тот день.

Двенадцатый этаж Государственной Думы. За окном небольшого, углового кабинета депутата Лукьянова — московские крыши.

«10 ч. Второе заседание Совета Национальностей. Прения по плану и бюджету.

10.30. Работа с Черненко над материалами, связанными с просьбой Косыгина об освобождении его с поста Председателя Совета Министров СССР.