Ева Геллер - Потрясающий мужчина

• Название: Потрясающий мужчина
• Автор: Ева Геллер
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-732-8

Вместе с героиней романа Виолеттой Фабер читатели проживут год ее жизни, богатый событиями — счастливыми и не очень, — в котором переплелись взлеты и падения, радости любви и горечь измен.

Виола не замыкается в одиночестве, когда ей приходится несладко, благо у нее много родственников и друзей…

И среди них она обнаруживает потрясающего мужчину!

---

Кроме того, в мраморный интерьер надо вписать контору и примыкающий к ней бар, то есть отделать под мрамор дверь в контору. Для «мраморного мастера» и это не проблема, он все может превратить в мрамор.

Элизабет позвонила сразу же, как только выяснила, где есть репродукции дам из галереи красавиц: в большом книжном магазине по искусству. Когда я смогу приехать?

— Мы хотим обсудить с тобой кое-что важное, — загадочно сказала Элизабет, — у нас интересные новости.

Имело смысл поехать в ближайший уик-энд. Воскресенье — туда, понедельник — все купить, и назад. Должно получиться. Наш «мраморный мастер» отделал под мрамор последние полосы, другие маляры красили наверху коридоры — в солнечно-желтый цвет, в тон к вьющемуся растительному орнаменту и львам на дорожках. Я попросила «мраморного мастера» научить других маляров с помощью мятой тряпки придавать краске легкость. Поскольку после такого прикосновения кое-где проступает белая грунтовка, желтый цвет мог бы выглядеть сочнее, не будучи при этом назойливым. И желто-белая гамма была бы лучше, чем однородная желтая стена, на которой видно каждую пылинку. Я бы с удовольствием сделала и в коридорах мраморные стены, но Руфус сказал: мы больше не можем позволить себе такие затраты времени. Неважно, коридор все равно красиво смотрелся. На потолке перед каждой дверью была приделана классическая розетка из лепнины — синтетическая, трижды закрашенная, — а в середине розеток сделаны отверстия, куда входил патрон для светильника. В принципе, примитивное освещение, однако создающее уют.

Когда я позвонила домой, чтобы сообщить о своем кратком визите, к моему удивлению, трубку сняла не Сольвейг, а мать.

— У нас для тебя огромный сюрприз, — воскликнула она, — но я не имею права разглашать тайну! — По ее голосу не похоже, что отец переехал к госпоже Энгельгардт.

Отец встретил меня на вокзале и сразу выдал сенсацию:

— У твоей сестры появилась работа!

— В качестве кого?

— В качестве профессиональной матери.

— Это еще что такое?

— Она сама тебе сейчас расскажет. — Отец вытащил из кармана рубашки крошечный пакетик. — Это тебе от бабушки — твой подарок для Сольвейг.

— Что-то пакетик маловат. Что в нем? — поинтересовалась я.

— Тени для век.

— Для четырехлетней девочки?

— Ведь Сольвейг — потрясающая женщина, — засмеялся отец. — Может, она и Аннабель научит пользоваться тенями.

— На такое Аннабель никогда не пойдет!

— Бывают же чудеса, — загадочно ответил отец.

Я была действительно заинтригована.

Аннабель рассказала свою историю.

— Всем этим мы обязаны Сольвейг, — то и дело повторяла она.

Короче, произошло следующее: один одинокий отец через группу Аннабель «Помоги себе сама» искал постоянное сопровождающее лицо женского пола для своего маленького сына. Ребенка зовут Тобиас, а его отец — преуспевающий адвокат и единолично владеет родительскими правами на своего сына. Родительские права — вообще его профессиональная сфера как юриста. У него даже есть кандидатская степень. Он отлично выглядит и зовут его Хорст. Десятки матерей-одиночек вместе со своими детьми пытались добиться места у Тобиаса и Хорста. Но работу получила Аннабель, потому что Тобиас предпочел Сольвейг всем другим детям.

— Сольвейг затмила всех, — заявила Аннабель, лопаясь от гордости. Хорст тоже очарован Сольвейг, он обожает маленьких белокурых девочек. Тобиас — тоже блондин, на год старше Сольвейг. Он уже любит командовать, однако Сольвейг одной улыбкой усмирила задиру. — Как только Хорст перенесет свою спальню, мы окончательно переедем туда. У Хорста шикарный дом. Мы и сейчас уже почти все время там. Только сегодня случайно свободны, потому что Хорст и Тобиас на презентации у одного коллеги. Сказали, что раньше полуночи не вернутся.

— Когда можно познакомиться с твоим новым любовником? — не без зависти спросила я.

— Хорст — не мой любовник! — вся клокоча от оскорбленного целомудрия, возмутилась Аннабель. — Как ты можешь говорить такое при Сольвейг! — Потом шепнула мне: — Хорст предпочитает совсем молоденьких девчонок. Но Тобиас, конечно, не должен заметить, что у отца все время новые дамы. Он бы и имена-то их не запомнил.

— И тем не менее ты там будешь жить? — Я была в недоумении.

— Разумеется. Детям и днем и ночью нужна мать. Я сплю прямо возле детской. Хорст — этажом выше, из-за своих девочек.

— Я хочу играть с Тобиасом! — неожиданно завизжала Сольвейг. Она размазала голубые тени из подарочного пакетика вокруг глаз и выглядела как усталый енот.

— Сегодня ночью мы будем опять играть с Тобиасом, — заверила ее Аннабель и продолжила свой рассказ. — Одна наша подруга составила гороскопы Сольвейг и Тобиаса и, к собственному удивлению, была вынуждена признать, что оба созданы друг для друга.

— Готовишься стать бабушкой? — ехидно спросила я.

— Это самый естественный ход вещей. Кроме того, Тобиас был бы суперпартией и для Сольвейг.

— Я хочу помаду! — завизжала Сольвейг.

— Скажи бабушке, чтобы она дала тебе помаду. Вот Тобиас удивится, увидев твои красивые красные губы.

И что же сделала моя мать? Она дала Сольвейг помаду от Елены Рубинштейн!

— Мне сейчас надо пойти к Элизабет и Петеру, — сказала я. — У нас срочные деловые переговоры.

— Ты даже не поверишь, сколько мне еще нужно сегодня успеть, — важно произнесла Аннабель. — Быть матерью — значит работать по двадцать пять часов в день. А мне теперь приходится заботиться о двух детях. Уму непостижимо!

— Ну, тогда успехов!

— Тебе тоже. У Анжелы, как я слышала, дела по-прежнему идут великолепно. Ее волосы благодаря беременности стали еще лучше.

Отец отвез меня к Петеру и Элизабет. По пути он сказал:

— Профессиональная мать — хорошая женская профессия, если не учитывать тот факт, что Аннабель, кроме питания и проживания, зарабатывает только карманные деньги. Но я не жалуюсь. Я страшно рад, что она все время не торчит у нас. Только спрашиваю себя, к чему все эти стремления к эмансипации? Ради того, чтобы с внебрачным ребенком быть прислугой у богатого мужчины? Иногда мне кажется, что нынче самые якобы прогрессивные женщины заканчивают там, где сто лет назад начинали самые бесправные. Ты можешь мне объяснить, почему так?

Я не могла ему этого объяснить. Я понимала, что отец беспокоится обо мне и моем будущем. Недели через три должна прибыть вся мебель. Все будет оформлено, шторы задрапированы, все комнаты сфотографированы, а что потом? Я сама этого пока не знала.

Отец не хотел мешать нашим переговорам. Он не стал подниматься к Элизабет и Петеру, а тут же уехал домой.

Двухкомнатная квартира Петера состояла из выдержанного исключительно в черно-белых тонах коридора, безукоризненно вылизанной, но все же уютной кухни слева, маленькой, сверкающей чистотой спаленки справа и «репрезентативного рабочего помещения» прямо. На замечательном канвейлеровском столе стояли одна за другой в ряд восемь синих бутылок с алой розой в каждой. Первая была плотным бутоном, вторая только начала распускаться, третья распустилась полностью, начиная с пятой, все были более или менее завядшими.

— Изучаете процесс увядания роз? — удивилась я.

— Это восемь нежных подношений господина Канвейлера-младшего. С того дня, как получил наши фотографии, он ежедневно присылает мне розу.

— Мне он не послал ни одной, — вмешался Петер, — мое фото ему не так понравилось.

— Еще он много раз звонил, чтобы выяснить, замужем ли я и не имею ли каких-нибудь других дурных привычек.

— Здорово! — восхитилась я.

— Что тут хорошего? Роза — всего лишь роза, и стоит меньше, чем все другое, что официально считается подарком. Ненавижу мужчин, которые дарят по одной розе. Крайнее скупердяйство! Что это за подарок, который стоит не больше порции вареного картофеля?

— Помимо этого, он пригласил Элизабет на свою яхту, — сказал Петер.

— Я могу целый август таскаться с ним на его яхте по Средиземному морю, и это не будет стоить мне ни пфеннига.

— Так, значит, все-таки здорово, разве нет? — Я быстро добавила: — Петера он, надо полагать, не пригласил?

Петер засмеялся:

— Я был поражен, насколько мало внимания обращают конкуренты на мужчин рядом с понравившейся женщиной, если они не мужья.

— Господин Канвейлер-младший был весьма удивлен, когда я довела до его сведения, как дорого мне обойдется пребывание на его яхте. Как-никак, мы создаем фирму. Но я была очень вежлива, чтобы не поставить под удар десять процентов скидки за стол, и сказала ему, что мы завалены заказами и я не могу принять его щедрого предложения. И знаешь, что он на это ответил?

Я не знала.