Антон Дубинин - Узкие врата

• Название: Узкие врата
• Автор: Антон Дубинин
• Жанр: Научная Фантастика

Продолжение «Похода семерых». Всего книг планируется три, это — вторая.

Дисклеймер: это не седевакантистская книга. Это книга о периоде Великой Схизмы. Мне казалось это самоочевидным, но все же нужно предупредить.

---

— Нет, отец Александр… Я никогда не буду этого делать.

…И ничего не произошло. Не обрушилась крыша, не стало хоть чуточку легче от сознания собственной правоты… Да и этой самой правоты тоже не произошло.

— Так не будете?

Голос его был даже каким-то ласковым… Упрашивающим.

— Нет.

Мягкостью интонации Рик попытался как-то смягчить резкость сказанного слова. Он смотрел на себя слегка со стороны, откуда-то из угла, и почти никак не мог участвовать в происходящем.

Коротким большим пальцем инквизитор надавил черную кнопку, и дверь открылась внутрь почти мгновенно.

Глава 6. Фил

…Почти мгновенно Алан заснул, положив голову на согнутую руку. Не мешал ему даже яркий — ну, умеренно яркий — свет шестидесятисвечевой лампочки под потлком, которую, кажется. всю ночь напролет никто не был намерен выключать. Впрочем, Фил спать все равно не собирался — он не думал, что ему бы это удалось, а даже если бы и удалось, бывают ситуации, в которых надо бодрствовать и держать все под контролем. А сейчас требовалось поразмыслить.

Фил сидел на жесткой скамье, упираясь локтями в колени и широко расставив ноги. Хотел было подпереть лоб ладонями — но наткнулся рукой на большую ссадину, да и глаз был подбит, стремительно раздуваясь мягкой опухолью… Вот чума. Нечего сказать, повезло — теперь у него точно уголовная рожа. Пожалуй, автостоп на время — по крайней мере, на дневное время — для Фила стал недоступен, придется перейти на электрички. Ни один водитель в здравом уме не отворит дверцу своего гостеприимного автомобиля для человека с такой рожей, особенно если тот не узок в плечах и одет в черную кожаную куртку с разорванной сверху донизу молнией…

Разве что Аланчика выставлять вперед, как образцово-показательный резерв.

Фил посмотрел на своего спутника — невольно, с легким отвращением. Тот лежал, вытянув ноги, накрывшись рыжей курточкой, и ресницы его чуть подрагивали в такт спокойному дыханию. Нет в мире справедливости — у этой скотины не было на лице ни малейших следов драки, свеженький, как ангелочек, без намека на щетину — похоже, в восемнадцать лет борода у него никак не могла начать расти, светлые волосы завязаны в коротенький хвост… Слишком короткие прядки над ушами, не дотянувшиеся до затылка и в хвост не попавшие, просто лежали на щеках. Пожалуй, этот урод был даже хорош собой — но в той женственной манере, которая Фила возмущала с самого детства.

Спит, идиот. И преспокойненько. Это после того, что приключилось сегодня вечером — приключилось из-за одного, а пало на обоих. Посмотрите, леди и сэры, вот из-за этого самого Эриха двое путников оказались в незнакомом городе без гроша в кармане, голодные, изрядно побитые, запертые на ночь в местном полицейском участке, а что сулит им утро — видит Бог, непонятно. Но похоже, что ничего хорошего.

Так, Фил, смотри на вещи здраво. Еще не причина для безысходной ненависти к своему спутнику тот факт, что вся мебель в комнате для задержанных — это деревянная лавка со спинкой да ржавый бачок в туалете за стеной. По хорошему дольше чем на сутки их вряд ли станут задерживать, хотя, кажется, имеют право. Кому они здесь, в конце концов, нужны?.. Вот то, что денег больше нет — это плохо. И достаточно скверно, что бок болит, как последняя гадина. Некогда у Фила было сломано ребро; те времена миновали, но о них сейчас напоминала боль, делавшаяся невыносимо острой при резких движениях. Сначала, в пылу драки, а потом — в пылу всевозможных неприятностей, он боли попросту не замечал, а теперь, стоило им остаться одним в относительном покое, оно накатило… Может быть, там трещина. Лучше бы нет, а то придется завтра искать по всему городу отделение Зеленого Креста. А там, скорее всего, захотят денег…

Денег. И началась эта история как раз с денег — как раз о них зашел разговор посреди вечернего Сен-Винсента, где высадил их разговорчивый дядька-водитель.

То был недочет Фила — на этот раз он решил поспать и откинулся на сиденье высоченного фургона, предоставив Алану развлекать доброго человека речью. Всякому известно, зачем шоферы-дальнобойщики берут попутчиков в кабину — чтобы те разговорами мешали им уснуть за рулем и вообще всячески скрашивали дорожный досуг. Тем более что двое странников надолго застряли под деревней со многообещающим названием Нижние Грязи — вот уже часа два они безуспешно попирали ногами обочину, вяло помахивая поднятым вверх большим пальцем. Собственно говоря, палец был Аланский — именно на его обаяние в нелегком деле автостопа было решено рассчитывать. Везло ему раза в три больше, чем такой громадной и мрачной фигуре, как Фил — помогали и хрупкость сложения, и светлая масть: одет он был тоже светло и безобидно, в рыжую курточку и ярко-синие джинсы, в отличие от полностью черного спутника. Алу надлежало и беседовать с заарканенными доброхотами: именно он склонялся к ветровому стеклу, делая большие и жалобные глаза, и взывал голоском приветливого школьника: «Извините, сэр, не подкинете ли нас с другом по трассе? Ну, сколько вам по пути… Если не трудно.»

Уже в машине нередко инициатива переходила к Филу — Аланчик дремал или глазел в окно, пока честный сверденкрейцер, скрепя сердце — да что там, на самом деле попросту скрипя сердцем вел с водителями долгие осмысленные дискуссии о том, где кто из них учится и работает, каковы в столице цены на пиво, а также приходилось ли Филу иметь дело с дорожными шлюхами. Почему-то проблема этих особ всплывала в шоферских речах раз за разом, и Фил, до сих пор и не подозревавший о существовании такой профессии, после десятой попутки знал о них почти все. По крайней мере, в сто раз больше, чем ему бы хотелось.

Один водила, здоровущий бритый детина с татуированными до самых плеч руками, динамик в огромном фургоне которого изливал произведения ненавидимой Филом группы «Падаль мира», даже вогнал бедного Алана в горячую краску. «А я думал, вы — девки дорожные, — разочарованно протянул он, вглядываясь сквозь опущенное ветровое стекло в их просительные лица. Алан даже подавился заготовленной фразой и издал только тоненький горловой звук. — А чего, вечер, чума вас разглядишь — стоит маленький, волосы длинные. Да еще и белые, эти самые девки все в такой точно цвет крашены… Ну, кинули вы меня, ребятки, ничего не скажешь… Ладно, залезайте, раз уж затормозили меня. Только до поворота.»

Нечего сказать, за трехдневное странствие друзья много чего насмотрелись. Подвозил их и молодой наркоман на раздолбанной грязной легковушке, принявший двух автостопщиков за собратьев по разуму и предложивший им по дешевке приобрести «отличную травку, восточный чаек». Был и усатый полицейский, подкативший на форменной серой машине с мигалкой. Этот явился вопреки ожиданиям с самыми добрыми намерениями — не оштрафовать за запрещенный автостоп, а подвезти… Алан, видите ли, напомнил ему сына. Была у Алана такая способность — напоминать людям их сыновей… Но самым удивительным дорожным приобретением оказалась ярко-оранжевая пожарная машина, которую перегоняли из столицы в город Виттенберг. Добрейший из смертных, пожилой пожарник, лысый, как колено, с красными от бессонных ночей глазами, отлично накормил двух друзей в придорожном кабаке ужином из трех блюд (правда, Фил воспротивился такому нахлебничеству и едва ли не силой впихнул благодетелю в руки бумажку в пять марок перед расставанием — чем, кажется, его немало оскорбил…) Тот же самый отличный дедуля предложил на пустынном ночном шоссе погудеть в сирену ради развлечения — и погудел, да так, что тихие лесные звери, наверное, стали за эту ночь заиками. Пожарник остался одним из самых светлых впечатлений от дороги.

А одним из самых темных — нынешняя ночка в Сен-Винсенте.

Вообще-то Алан неожиданно оказался неплохим попутчиком. Он был довольно вынослив, мило общался с контролерами в электричках и с шоферами на трассе, а открыто возроптал всего один раз — когда ему приспичило помыть голову в закусочной на автозаправке, где высадил их очередной попутчик, а Фил считал, что терять время нельзя, особенно драгоценные дневные часы. Голову цыпленочек в итоге все-таки помыл; это идиотское чистоплюйство, достойное не парня, а киношной дивы, доводило Фила до бешенства. Правда, потеряли они из-за этих банных процедур (проводившихся ледяной водой, под удивленные комментарии очереди шоферюг, желавших помыть перед едой черные от дорожной грязи руки) всего минут пятнадцать — зато самых ценных, предзакатных, когда нужно было использовать последние шансы. Ночью машин было меньше, а люди — подозрительнее; по ночам спасательная экспедиция по большей части спала, отойдя куда-нибудь в придорожный лесок и застегнувшись в спальниках, а если уж везло — спали в машине по очереди, один дрыхнет, другой развлекает водителя… Вот на этот раз так и вышло — очередь спать была Филова, и он моментально отключился на неудобном сиденье раздолбанного грузовика, сквозь сон еще какое-то время слыша, как Аланчик бодрым голоском заливает их новую историю — про то, что они с другом едут на свадьбу чьего-то кузена в Сен-Винсент, на праздник очень хочется, да и друг без них жить не может, а вот денег на поезд — не случилось… Такая неприятность.