Антон Дубинин - Узкие врата

• Название: Узкие врата
• Автор: Антон Дубинин
• Жанр: Научная Фантастика

Продолжение «Похода семерых». Всего книг планируется три, это — вторая.

Дисклеймер: это не седевакантистская книга. Это книга о периоде Великой Схизмы. Мне казалось это самоочевидным, но все же нужно предупредить.

---

— Ночь же… Куда ты пойдешь?

— Пешком — нормально. К утру доберусь.

— Как хочешь, — Ал только плечами пожал, не имея силы возражать, и потащился, как фамильное привидение — замученный голодом наследник замка — за Филом в коридор. Тот бодро просунул руки в кожаные рукава, обернулся кивнуть напоследок:

— Ладно, пока. Созвонимся. Выезжать надо как можно скорее.

И уже с порога, через плечо, гуталинно блестящее в свете полудохлой лампочки:

— Вообще-то лучше бы ты лег спать. А то будешь передвигаться, держась за стены… Так к своему здоровью относиться — это не по-рыцарски.

Заперев за ночным гостем дверь, Ал прошаркал до кровати и лег навзничь, закрыв глаза. Под веками плавали пятна бешеной усталости. Кажется, я что-то совсем замучил свое тело, подумал он отрешенно. Оно уже почти не слушается… Надо раздеться. Это Рикова кровать… Ну и ладно.

Кое-как выпутавшись из штанов, Алан потянулся погасить свет — и впервые за три дня ощущение того, что он один в пустой квартире, где все насквозь пропитано братом, не вызывало судорог плача. Я иду, Рик, уже проваливаясь в сон прошептал он, вжимаясь лицом в подушку, хранящую запах братовских волос. Я иду тебя спасать, и пусть все будет хорошо. Я в это верю, что ж мне еще остается — как в это ни трудно поверить.

Глава 5. Рик

Как в это ни трудно поверить, выключателя не было.

Рик еще раз медленно прошелся ладонями по периметру стен, обшаривая. Это — или я сошел с ума — были огромные плоские камни, почему-то влажные… В одном месте Рик наткнулся на что-то мокрое и мягкое, склизкое, как студень — и с криком отдернул руку. Тьфу ты, нервы совсем никуда не годятся… Это же мох. Просто что-то, что выросло в щели… спятить можно. Неужели правда здесь совсем нет никакого света?..

Рика начинало трясти.

Так. Разберемся по порядку. Меня посадили сюда, в узкую — пять на шесть шагов — совершенно темную… камеру на минус седьмом этаже. Пол здесь земляной, а стены — из камней, и кое-где на них от влажности вырос склизкий мох. Просто какая-то средневековая темница.

У меня нет ни еды, ни воды, и я совсем ничего не вижу. Кроме того, здесь очень холодно. Как в погребе.

Вопрос: как долго это все может продолжаться?..

Ответ «сколько угодно» пришел тут же, и Рик понял, что весь дрожит. Голубая рубашка была предательски тоненькой. Хотя то, что она голубая, в такой темноте понятно одному Господу Богу.

Рик неожиданно понял, что его мочевой пузырь сейчас просто лопнет. Содрогаясь от жалости и отвращения к себе, он (но должна же быть какая-нибудь специальная дырка… Или бачок…) повернулся лицом в угол, расстегнул штаны и облегчился прямо у стены.

Хлюпающий о землю звук окончательно показал, какая же здесь мертвая тишина.

Внезапно даже для себя самого Рик развернулся и бросился плечом туда, где, по его предположениям, находилась дверь. Дверь и правда там была — плечо ощутило железо, а не мокрый камень; металл гулко отозвался, Рика отбросило назад силой собственного удара. Он ударил еще раз — уже кулаком.

— Эй!.. Эгеге-гей!

Пространство было слишком маленьким, чтобы как-то вернуть звуки; крик сухо сорвался с губ и тут же умер. Не слышно по-прежнему ничего.

— Эй! Кто-нибудь! Подите сюда!..

Тишина. А ты чего ждал, несчастный дурак.

— Это незаконно!.. Я протестую!.. От-крой-те…

Наконец испугавшись собственных криков — с каждым из них делалось все безнадежнее — Рик опустил кулак. Руку ломило от ударов по железу — до самого плеча. Мама, Господи, неужели так может быть.

Вот они, застенки инквизиции. Настоящие.

Потрясенный, почти раздавленный темнотой, Рик отошел, ведя рукой по стене. Надо найти что-нибудь, на что сесть… Хотя бы просто сухое местечко. Сесть и поразмыслить.

К стене было противно прикасаться — кое-где склизкими космами свисал этот… мох. Если это, конечно, мох.

Наконец Рик опустился на пол — сел на корточки, брезгливо вытер руки о колени. Уфф… Ну и влип. Люди добрые, что ж мне делать-то?

— Что ж мне делать-то? — повторил он вслух, но собственный голос в темноте прозвучал жалко и страшновато. Почему-то у стены (наверное, таково свойство человеческой природы) было спокойнее, чем посередине. От стены Рик не согласился бы оторваться ни за что на свете.

Беда была в том, что Рик боялся темноты.

Ну, не то что бы боялся… Не любил он ее. С детства не любил. Тогда и просил маму купить ему ночничок — хоть слабенький, чтобы брату не мешать… Потом, когда стал подростком, свой старый ночник — три маленьких фонаря на длинных ножках, красный, желтый и голубой — он закинул на антресоли, решив, что такие штучки недостойны взрослого человека. Но спать спокойнее не научился, как себя ни заставлял… Пожалуй, спать в темноте он впервые начал, когда переселился к отцу, когда у него появилась своя отдельная комната. Там за окном был очень яркий фонарь, горевший всю ночь напролет, — и если Рику было… нет, не страшно, просто неприятно — ну, бывает после страшных снов, например — он просто отдергивал занавеску.

Отец называл его — Рики, внезапно вспомнил он, безо всякой связи с происходящим.

— Рики, — сказал он зачем-то вслух, обращаясь к себе, как к маленькому ребенку. Он словно бы внезапно раздвоился, и один — большой и всепонимающий — смотрел на второго, скорчившегося у стены, с легкой презрительной жалостью.

Но первый Рик просуществовал не долее полутора секунд.

Папа, мама. Я пропал. Мне очень… страшно. Сделайте же что-нибудь… кто-нибудь!..

Так, ладно, оставим истерику, даже пусть и безмолвную. Я — сверденкрейцер, рыцарь, христианин. Сейчас я помолюсь и четко проанализирую ситуацию.

Как ни странно, прочитав «Отче наш», Рик не почувствовал себя лучше ни вот на столечко. Кроме того, выяснилось, что нет совсем никакой разницы, сидеть с открытыми глазами — или с закрытыми. За двадцать два года жизни он, оказывается, никогда еще не видел настоящей, полной темноты. Той самой, от которой болят и слезятся глаза, потому что человек не может не вглядываться.

Через какое-то короткое время Рик понял, что он бессознательно выпучивается, вращая зрачками изо всей силы. Сморгнул. Красноватые волнистые линии плавали в глазах, сменяясь какими-то противными виньетками… вроде цветочков. Так и ослепнуть недолго… Или с ума сойти, напредставляв себе Бог весть чего.

Так, по порядку. А) что произошло, б) что самое плохое может случиться, в) что мне надо делать, чтобы поступить правильно.

Но думать получалось только по пункту Б. Я не знаю, сколько прошло времени, но оно так может продолжаться очень долго. Например, сутки… Двое. Или неделю. Пока я не спячу.

А потом, когда они отопрут, он поползет на свет, хохоча и пуская слюни. Очень легко себе это представить. И сделает все, что от него потребуют… если еще будет соображать, как это делается.

Так, стоп, Рик, не паникуй. Не паникуй, Рики, парень. Какой им резон сводить тебя с ума? Припугнут, подержат в карцере пару часиков — и все. Им же что-то от тебя нужно, они тебя будут беречь, потому что ты очень ценный человек. Глава рыцарского ордена.

Тебе нужно успокоить свои нервы — в конце концов, это всего лишь темная комната, хотя и порядком грязная — и заняться чем-нибудь полезным. Поразмышлять, например. А если не можешь — попробуй поспать.

Порешив на этом, Рик оперся спиной о стену… нет, на корточках долго не выдержишь, ноги уже начали затекать. Их надо вытянуть. Морщась от омерзения, Рик снял ботинки и подложил их под себя (с детства вколоченный мамой урок — не сидеть на холодной земле, простудишь почки!), ноги в одних носках вытянул вперед. Неприятно, конечно — пол земляной — но что ж тут поделаешь. О комфорте речь не идет.

Куда более противно прислониться затылком к влажной стенке. Голову только сегодня помыл (Боже мой, неужели еще сегодня я мылся в ванной, был у себя дома, а потом — на улице, под солнцем… на свету?) Но опять-таки — что ж тут поделаешь. Последнему магистру Ордена Храма, небось, еще хуже приходилось… А он несколько лет держался, хотя его, кажется, еще и пытали…

Пытали.

Из-за страха темноты он почти забыл… Но теперь оно так ярко всплыло перед глазами — помогла темнота — это белое клеенчатое кресло, сверкающее хромированными деталями, склонившийся над ним, как злая цапля, зубоврачебный бор… Ярко-белая, гудящая лампа.

Современная технология позволяет… Маленькая дырочка в коже, крохотный электрод.

Нет! Пожалуйста…

Кажется, Рик крикнул это вслух — или ему так показалось. Он-то думал, что знает страх. Но только теперь настоящий страх — неодолимый — полез липкими руками ему под одежду, и оказалось, что все прежние страхи были просто прах. Уже при первом касании того, неодолимого страха Рик понял, что его не вынесет.