Джон Катценбах - Особый склад ума

• Название: Особый склад ума
• Автор: Джон Катценбах
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02001-6

Джон Катценбах — американский писатель, сценарист, номинант премии «Эдгар», которой отмечаются лучшие авторы детективного жанра; в прошлом — судебный репортер в Майами. Сейчас на его счету 12 романов, несколько успешно экранизированы.

Время действия романа «Особый склад ума» — недалекое будущее. В США разгул насилия, но за большие деньги можно купить себе право жить в искусственно созданной зоне безопасности, где преступности, по утверждению властей, нет и быть не может. Поэтому, когда там начинает орудовать маньяк, жестоко убивающий девочек-подростков, к тайной охоте на него привлекаются лучшие силы, в том числе специалист по психологии серийных убийц профессор Джеффри Клейтон. Вскоре выясняется, что четверть века назад по аналогичному делу об убийстве школьницы проходил некий учитель истории. Правда, дело тогда развалилось, а учитель, по слухам, покончил с собой. Но как объяснить несомненное сходство «почерка» убийц? Кому на самом деле пришла в голову мысль привлечь к расследованию Джеффри — сына покойного учителя? И от кого сестре Джеффри Сьюзен пришло закодированное послание: «Я нашел тебя»? Кто и зачем затеял с Клейтонами дьявольскую игру в смерть?..

«Немногие писатели — мастера детективного жанра — понимают особый склад ума преступника с проницательностью Джона Катценбаха» (People).

---

— Ты бы его узнала?

— Может, да, — ответила она и глубоко вздохнула. — А может, и нет. Скорее всего, ответ должен быть таким: я не уверена. Хочется думать, что узнала бы. Но существует вероятность, что и нет.

— Он не выглядит таким уж злодеем, — проговорила Сьюзен.

— Это обычное дело, — ответил Джеффри. — Было бы очень удобным, если бы на лицах самых плохих из людей отражалось все то зло, которым полна их душа. Но так, увы, не бывает. Они ничем не отличаются от окружающих их обычных граждан. Они заурядны, тихи и неприметны до той самой секунды, когда им придет в голову распорядиться по своему усмотрению вашей жизнью и смертью. Вот тогда-то они и становятся особыми, ни на что не похожими существами. Иногда, впрочем, их истинная натура прорывается наружу, как мы это видели на примере Дэвида Харта в Техасской тюрьме, но обычно ничего подобного не происходит. Они мимикрируют. И возможно, это самое ужасное. То, что эти чудовища кажутся такими похожими на обычных людей.

— Ну что же, брат мой, — произнесла Сьюзен с холодной улыбкой, — спасибо за разъяснительную беседу. А теперь давайте-ка отправимся к нему домой и там его накроем.

— В этом нет необходимости, — возразил Джеффри хриплым голосом. — Мне достаточно сделать один телефонный звонок директору Службы безопасности этого штата, после чего тот вызовет команду сватовцев и те разнесут логово убийцы ко всем чертям. И разорвут на клочки всех, кто в нем окажется. А мы сможем сидеть и наблюдать за происходящим с безопасного расстояния.

Диана взглянула на сына и покачала головой:

— Когда имеешь дело с ним, безопасного расстояния не бывает.

Сьюзен кивнула, соглашаясь с матерью.

— И с чего ты взял, что власти штата способны разрешить нашу проблему к нашему удовлетворению? — спросила она. — Разве каким-либо властям когда-нибудь удавалось сделать нечто подобное?

— Это наша проблема, — вмешалась Диана. — И решать ее предстоит нам. Власти штата здесь ни при чем. Меня даже удивляет, что тебе вообще могла прийти в голову подобная мысль.

Джеффри выглядел обескураженным. Он посмотрел на сестру смущенным взглядом и проговорил:

— Ты недооцениваешь опасность. Ты, черт возьми, не просто недооцениваешь ее, а попросту игнорируешь. Неужели ты не понимаешь, что он может убить нас без колебаний и угрызений совести?

— Думаю, он нас не убьет, — ответила Сьюзен. — Хотя полной уверенности в этом быть, конечно, не может. Но в конце концов, мы же его дети.

Все трое погрузились в молчание. Первой его прервала Сьюзен:

— С каждым из нас он сыграл в некую игру, головоломку, рассчитанную на то, чтобы привести игрока на порог его дома. Мы нашли все ключи и подсказки, требуемые для того, чтобы ее разгадать, поняли каждый ход, заглотили все подброшенные приманки, а теперь, составив вместе все кусочки мозаики, мы знаем, кто он такой, где живет, какая у него семья. И, зайдя так далеко, мы, по-твоему, должны отойти в сторону и предоставить действовать властям штата? Это же просто смешно! Игра была затеяна для всех нас. И мы должны доиграть ее до конца.

Диана кивнула:

— Как вы думаете, не предвидел ли он этот наш разговор?

— Весьма вероятно, — мрачно заметил Джеффри. — Я вас хорошо понимаю и не могу не восхищаться вашей решимостью. Однако что мы выиграем, если откажемся от посторонней помощи? Чего мы этим добьемся?

— Свободы, — ответила Диана.

Джеффри мысленно обвинил мать в неистребимом романтизме, а сестру в излишней импульсивности. Вообще-то, сами по себе эти качества ему импонировали. Но его родные воспринимали сложившуюся ситуацию в абстрактном, идеализированном виде, явно не отдавая себе полного отчета, какими незаурядными возможностями обладает прежний Джеффри Митчелл, он же нынешний Питер Куртен. Клейтон знал, что куда глубже, чем они, понимает своего отца и потому способен лучше представить себе, до какой степени этот человек страшен.

Мать и сестра видели его жертв только на фотографиях, и то их вид вызывал у них содрогание. А это совсем не то, что видеть воочию распростертое перед собой мертвое девичье тело и каждой клеточкой своего существа ощущать ту неукротимую злобу, что двигала убийцей, который совсем недавно над ним надругался. То, что отцу удалось найти сообщницу для своих преступлений, серьезно осложняло ситуацию. А то обстоятельство, что эти двое произвели на свет достойного их сына, дополнительно увеличивало потенциальную опасность. Мать и сестра готовы были очертя голову ввязаться в нешуточную схватку, и вероятность ее плачевного для них исхода представлялась Клейтону более чем вероятной. Но в то же самое время он и сам убеждался, что альтернативы этому нет.

На него вдруг навалилась страшная усталость, и он уронил голову на руки. «Именно к этому все и шло с самого начала», — подумал он.

— Не станем забывать и еще об одной причине, по которой мы должны действовать, и немедленно, — добавила Сьюзен. — Давайте вспомним о Кимберли Льюис. Отличнице. Единственной отраде для ее поверженных в горе родителей, которые сейчас никак не могут взять в толк, что, черт возьми, такое вокруг них происходит и где находится их любимая дочь.

— Она мертва. А если и нет, то лучше уже прямо сейчас смириться с ее смертью.

— Джеффри! — протестующим тоном воскликнула Диана.

— Прости, мама, но ты, верно, считаешь ее очень удачливой. Я хочу сказать, просто удивительно, невероятно, немысленно везучей. Это как если бы сама Фортуна, богиня удачи, благословила ее и пролила ей на голову целый дождь счастливых совпадений и фантастического везения, потому что лишь при таких обстоятельствах она может остаться в живых, пусть даже со шрамами и увечьями, которые до конца дней будут отравлять ей жизнь. Так что нам лучше всего сразу, то есть уже сейчас, смириться с ее смертью. Даже если ты услышишь, как она молит о помощи в соседней комнате, считай ее мертвой. Если своими ушами услышишь ее крики и рыдания, которые станут разрывать тебе сердце, считай ее мертвой. В противном случае он получит перед тобой преимущество, а этого нельзя допустить.

— Не уверена, смогу ли я оказаться настолько циничной, — ответила мать.

— Если не сможешь, это означает, что у нас нет ни единого шанса.

— Я это понимаю, — согласилась она. — Но…

Джеффри резким жестом прервал ее. Он посмотрел на мать твердым, выразительным взглядом, а потом перевел взгляд на сестру.

— Слушайте и запоминайте, — прошептал он. — Если вы хотите иметь дело с реальностью, а не с некими абстракциями, постарайтесь меня понять. Мы должны полностью отрешиться от всяких представлений о гуманизме. Забыть о них, забыть обо всем, что делает нас теми, кто мы есть. Все, что мы забираем с собой, — это наше оружие и ясное понимание исключительной важности нашей миссии. Мы твердо намерены убить этого человека. И следует четко себе уяснить, что его новая жена и его новый сын являются не чем иным, как продолжением его самого. Они его порождение, его подобие. Они столь же опасны. Ты сможешь сделать это, мама? Можешь забыть, кем ты являешься, и вытащить наружу самые потаенные, самые темные стороны своего «я»? Всю свою злость и всю свою ненависть? Только это нам сейчас нужно, и больше ничто. Сможешь ли ты сделать это без колебаний и без малейшего угрызения совести, сомнения или задней мысли? Потому что возможность у нас будет только одна. Никакой второй попытки не будет. Это нужно понять. Так что если мы вступаем в этот новый для нас мир, то мы должны быть готовы играть по его правилам и соответствовать его стандартам. Способны вы на это?

Сьюзен на его вопрос не ответила, но внутренне согласилась с тем, что Джеффри совершенно прав. «Он понимает, — сказала она себе, — что мы с мамой действуем безрассудно. Но иногда безрассудство оказывается единственной альтернативой, которую оставляет тебе жизнь».

— Ну-у, — протянула она, улыбнувшись вымученной улыбкой, и облизнула губы. Внезапно в горле у нее пересохло, и ей захотелось выпить глоток воды. Она пододвинулась ближе к экрану компьютера, надеясь, что брат и мать не заметят, как она разнервничалась, и с преувеличенным вниманием начала изучать план дома на Буэна-Виста-драйв. Наконец, ни на кого не глядя, голосом, звенящим от напускной храбрости, она сказала: — Увидим. Вот сегодня и увидим.

Глава 23 Вторая незапертая дверь

Уже давно стемнело, когда Джеффри вывел мать и сестру из огромного казенного здания. Им хотелось верить, что эта ночь станет последней, проведенной на территории Пятьдесят первого штата. На плече он нес средних размеров сумку из плотной материи. Диана держала в правой руке полотняный портфель. Когда они вышли на темное крыльцо, она тайком проглотила несколько болеутоляющих таблеток, надеясь, что ни один из ее детей этого не заметит, и сделала резкий вдох. Ночь стояла студеная, даже чуть ли не морозная, и ей понравилось, как пахнет прохладный воздух. Она бросила быстрый взгляд вдаль, на север — за холмы и за горы, которые поднимались едва ли не на краю горизонта. «Ну и пустынный здесь край!» — подумалось ей. Песок, переносимая ветром пыль, катящиеся по земле шары перекати-поля, чахлая трава. И дневная жара. Горячий, всепроникающий сухой воздух. Но сейчас все по-другому. Эта ночь особенная, совсем не такая, как можно было бы ожидать. Мороз вместо тепла.