Владимир Петров-Одинец - Нечаянный колдун

• Название: Нечаянный колдун
• Автор: Владимир Петров-Одинец
• Жанр: Научная Фантастика

Врач санитарной авиации, чудом уцелевший в катастрофе, попадает под воздействие загадочного поля, которое генерируется древним артефактом — Золотой бабой. Полученные им способности вызывают интерес спецслужб. Начинается работа на «контору», в ходе которой способности врача развиваются, но желание продолжать работу в таком ключе — уменьшается с каждым днём. Подозревая, что «контора» его незаметно зомбировала, врач зреет для бунта. Внезапно активизируется неприятель, и врач отправляется за границу на разовое, но ответственное задание…

---

От боли, скрутившей руку, тело проснулось. Еще непослушные после сна пальцы правой руки ухватили трубку, дернули вверх. Прозрачная трубочка выскочила из канюли иглы и оросила струёй прикроватный половичок. Он впитал остаток жидкости, которая промыла трубочку от яда. Когда вытекли последние капли, Лена вставила её назад в иглу. Откуда у неё появилась мысль схитрить? Да имело ли это значение! Теперь она не хотела верить никому. Надо спешить, применять новое умение души — лечить себя и Дика, самостоятельно, как можно быстрее. И убираться отсюда!

74

Дождь ослабел, сменил постоянство на разнообразие. Порой небеса прекращали сеять морось, швыряли крупные редкие капли, но ветер безжалостно рвал верхушки деревьев. Найдя малейший просвет, падал в него. Тогда вся мокрень, не стекшая еще с дерева, горизонтально летела вперемешку с хвоинками, мелкими веточками и прочей гадостью, чтобы непременно хлестануть по самым чувствительным местам — глазам или губам.

Матвеич не убирал ладонь с лица, просматривая путь сквозь сближенные пальцы. Тропа была знакомой, даже в темноте он предугадывал камни и повороты. Который уже раз приходится идти, третий? Дай бог, чтобы последний! Сухощавый, которого звали Ивлев Кирилл Игоревич, плелся позади, и не очень успешно, судя по звуку падения.

Матвеич остановился, подождал. Ивлев оглядывался, пытался прислушиваться. Пистолет, перепачканный грязью, так и торчал в руке.

— Да спрячьте оружие, Кирилл Игоревич, на кой оно? — опрометчиво ляпнул врач.

— Откуда вы знаете? Чувствуете их на расстоянии?

— «Ага, сейчас расскажу, разбежался!» — недоверчивость не прошла и после совместного избавления от смерти.

Пересидев торопливых проверяющих — десяток ойротов и шамана, они рискнули спуститься вниз. Матвеич за время лежания на балке так вымотался, что молча побрел в алтарный пристрой. Там жадно сгрыз пачку галет, сожрал две банки консервированных сосисок вместе с жидкостью. Причем не стоя, не сидя, а полулежа на полу — настолько плохо себя чувствовал. Ивлев молча наблюдал за ним, временами осторожно выглядывая в большой зал.

Отлежавшись с полчаса, Матвеич отважился снова завести «припев о невидимости». А там и стемнело. Почти наощупь выдвинулись они из скита, обождали минут пять у забора, осторожно миновали гигантское кострище. Ступая только по исхоженным, натоптанным местам, ушли вниз. Ни единой души им не встретилось. И трупов не было. Ни старых, ни новых. Куда их унесли ойроты?

Сейчас тропа должна выйти к реке. Дай бог, чтобы катер их ждал. А если нет? В темноте скита он даже топор не стал искать. У Ивлева только перочинный нож. Хотя, тут Матвеич проверил свободной рукой, в кармане болталась памятная вещичка — наручники. Ивлев расстегнул кольцо еще на балке, крутанувши ключиком из связки. Сволочь запасливая! Стоп, что это?

Даже в мокрой, продуваемой насквозь темноте, темная масса катера выделялась неподвижностью очертаний. Она не колыхалась, не меняла формы под напором урагана. Наклонившись навстречу ветру, врач пытался пробиться к машине, без особого успеха. Впрочем, тело быстро сообразило, что сделать, когда наклон стал слишком большим, а сцепление с травой слишком маленьким. На четвереньках врач обрел должную устойчивость. Ивлев вновь продемонстрировал сообразительность, и, не чинясь, двигался в той же позе. Десантный люк оказался открыт. Внутри гулял сквозняк.

— Ничего не слышите, Александр Матвеевич? — Ивлев почти бесшумно (ну да, в посвисте урагана — бесшумно!) вполз внутрь.

— Похоже, никого, — больше для себя бормотнул Матвеич, сообразив, что ойроты убрали пилота!

Ивлев протиснулся вперед, задев железякой пистолета. Обход завершился быстро. Задраенные люки оборвали сквозняк, стало потише. Сев на место пилота, Ивлев спросил:

— Вы, случаем, водить такую технику не умеете? Я тоже профан полный… А запустить мотор, рацию включить?

— Давайте свет поищем, — прервал отрицательные качания головой озябший Матвеич, — чего впотьмах сидеть. Я бы в сухое переоделся…

Они долго шарили по приборной панели, пока не отыскали ключ запуска — во всяком случае, эта ерундовина поворачивалась направо, как в легковом автомобиле. Но стартер не зарычал. Вероятно, отключена кнопка массы? Полезли под панель управления, щупая руками в направлении и в пределах досягаемости ног пилотов. Повезло Ивлеву. Негромкий щелчок разом улучшил ситуацию и вселил надежду. Вспыхнул свет над головой, засветились контрольные лампочки. Удачливые поисковики не смогли удержаться от улыбок. Видочек был тот еще! Сказать, грязные — значит, не сказать ничего. Свинья из подсыхающей лужи сошла бы образцом чистоты рядом с ними.

— Я только легковушки водил, а вы?

— На «Кировце» резвился, — признался врач, — а летать не пришлось.

— Ну, попробуем? — Ивлев потянулся к ключу стартера.

— Есть хочу, сил нет, — остановил его Матвеич.

75

Опять искали, теперь еду. Большая военная машина имеет столько закутков, емкостей, ниш, которые расположены в таких местах, что непривычному человеку и невдомёк! Инструкция не прочитана, матчасть не освоена, остается тупой перебор. Слава богу, метод не подвел — под очередной застежкой сиденья нашлись пакеты с надписью «НЗ». Консервы, галеты — голые калории, без намеков на вкус. Прожевывая эту гадость, Матвеич подумал о правильном применении рациона: «Диета от Минобороны!» Даже ему, проголодавшемуся до трясущихся рук, эта еда противна. А солдатам?

Запив такой же противной водой из большой фляги, закончили ужин. Врач смел в ладонь и проглотил даже крошки. Его тревожила внезапная прожорливость. Повышенный расход энергии при колдовстве? Пожалуй. Он помнил ощущение дичайшего голода, терзавшее его, спортивного подростка, когда организм наращивал мышечную массу.

Когда Матвеич кончил жевать, Ивлев вернулся к вопросу:

— Александр Матвеевич, надо делать ноги. Они и до нас доберутся, ваши ойроты. Что до помощи, то вспомните подлодку «Минск»… Я не хочу в такую статистику. У нас тут есть база. С другой стороны хребта. Надо-то всего ничего! Сползти в воду и проплыть километров пять. Рискнем?

Врач услышал за разумным предложением панический страх.

— «Ишь, как напугали, готов драпать без оглядки! А мне не верил. Конечно, — скользнула мысль, — ты намерен жить долго. Это я скоро сдохну… Черт, как достал комок в голове, гадство! Зудит нестерпимо… Сунуть бы палец и почесать…»

Прочитали надписи пульта, обменялись соображениями. Согласились, что приборы по центру обязаны быть главными, а это — двигатели, ходовые и которые надувают юбку. Рулить вправо-влево, конечно, вхолостую, без гидроусилителей, попробовали. Газ добавлялся не ногой — спаренными рычажками. Сейчас они стояли в положении «вверх», добавлять предстояло «вниз». Или наоборот? Договорились прогреть двигатели, потом сползти в воду, и дрейфовать вдоль правого берега. Почему договорились? А помнили, что в реве двигателей говорить невозможно.

— Кирилл Игоревич, дизель умеете заводить? Сначала поверните ключ наполовину, чтобы зажужжал мотор масляного насоса, секунд на десять. Потом доверните. Как зарычит — отпускайте. С богом!

На удивление, первый двигатель схватился сразу. Рычание перешло в ровный рокот. Запустили второй. Прослушали размеренную работу дизелей, присмотрелись к приборам. Красных лампочек не видно. Запустили ходовой двигатель, который завел свою песню тоном выше. Выждали. Звук стал ровнее, появился свист. Матвеич нашел тумблеры фар и поискового прожектора, включил, поймал взгляд Ивлева и оценил поднятый большой палец. Рычажок, меняющий угол атаки винтов, двинулся вперед, катер шевельнулся.

— «Газу!» — крикнул Матвеич и показал жестом: — «Давай!»

Моторы заревели, катер привстал, начал боком сползать по склону. Врачу стало страшно, но москвич добавил оборотов, попробовал повернуть катер. Неторопливо, с грацией перекормленного борова, машина стала поворачиваться, набирая ход. Свет выхватил быструю воду. Машина дернулась, понеслась вниз, немного обгоняя поток. Самодеятельные пилоты перевели дух. Первая часть сумасшедшего плана удалась.

Осталось проплыть километра три-четыре, желательно, не утопив катер и не разбив о скалы, разглядеть в непроглядной тьме приток справа, выбраться на берег из офигенно стремительного потока, и — все. Совершенно обыденные вещи, если ты ни разу не пробовал сделать их сам! А коли пробовал хоть что-то, тогда понимаешь — практически неисполнимые. Разве что — чудо произойдет, или Господь сподобит. По слухам, он дуракам и пьяницам благоволит…

76

Утром вальяжный врач обескуражено расспрашивал Лену о самочувствии, подтвердив её подозрения. Он, видимо, рассчитывал увидеть их с Диком уже в морге. Девушку так и подмывало в холёное лицо — да, отравитель, я успела спасти американца! Еле удержалась, не выдала себя. После обхода выяснила, что это за врач, зачем приезжал. Успокоенная его отъездом, заснула и позволила душе продолжить лечение тела. Вечером заглянула к Дику, проверила новое умение на нём. Назавтра оба выписалась из Мутненской районной больницы — валяться на сельской койке не было никакого желания.