Владимир Петров-Одинец - Нечаянный колдун

• Название: Нечаянный колдун
• Автор: Владимир Петров-Одинец
• Жанр: Научная Фантастика

Врач санитарной авиации, чудом уцелевший в катастрофе, попадает под воздействие загадочного поля, которое генерируется древним артефактом — Золотой бабой. Полученные им способности вызывают интерес спецслужб. Начинается работа на «контору», в ходе которой способности врача развиваются, но желание продолжать работу в таком ключе — уменьшается с каждым днём. Подозревая, что «контора» его незаметно зомбировала, врач зреет для бунта. Внезапно активизируется неприятель, и врач отправляется за границу на разовое, но ответственное задание…

---

Врач снова перевернул ее на живот, сдвинул трусики. Уже не боясь причинить боль, пропальпировал второй раз, затем натянул перчатку, изнутри прощупал место ушиба, убедившись в своей правоте: — «Без перелома, слава богу, хотя тоже не мед. Бедная девчонка! Ведь ей еще рожать предстоит, вот хватанет боли, бедолага!»

Уложил голову девушки набок, чтобы не храпела. Укрыл потеплее. Вылез наружу, осмотрелся. Дик сушил рубашку, поэтому стоял согнувшись, закрывая ее от дождя своим телом. Спросил «уот?» и закашлялся.

— Да все нормально, окей. — Врач выбросил в угли перчатку.

Вспомнил, что сам все еще в мокром, принес репшнур, запасной кусок пленки, сделал узлы на камешках, заложенных в углы. Получился тент, который прикрыл от дождя достаточную площадь рядом с костром. Дик повесил рубашку на сучок, помог. Сообразил, что стоять не обязательно, перевернул ведро, сел. Матвеич переоделся в спортивный костюм, найденный в вещах Егора. Развесил одежду на высоких кольях с перекладинками, этакой сушилке. Дик одобрительно показал большой палец, начал что-то говорить и зашелся в кашле.

— Ты чего? Ю а… — тут врач растерялся, закончил по-немецки, — хустен, варум? Нихт гезунд?

Дик непонимающе уставился, и снова сухо, лающе кашлянул несколько раз. Матвеич перешел на детский метод разговора:

— Вот так почему делаешь? Кха-кха?

— Нет хорошо?

— Еще как плохо! Дай-ка лоб пощупать! Твою мать, этого только мне не хватало! Что же ты такой дохлый, парень!

Лоб был горячий. Но это ничего не значило. Мог и у костра нагреться, а замерить нечем, термометр не пережил катастрофы. Вот кашель Матвеичу категорически не нравился — похоже, начиналась пневмония. Раздевать парнишку и слушать врач не стал, негде, да и непринципиально, простуда или бронхит. Лечить почти нечем. Набрал из сумки пригоршню таблеток, скормил Дику все, что годилось — ударную дозу антибиотиков, аспирин, витамины, димедрол и даже парацетамол. Он был слишком расстроен, чтобы жалеть чью-то печень.

Ушиб Лены рушил планы. Как минимум сутки предстояло ей отлеживаться, чтобы выдержать следующий день сплава. Не грести, а просто стоять. А если расклеится американец, хана сплаву! Одному с плотом не совладать. Значит, будем открывать лазарет здесь. Ладно, хоть еды достаточно, и вода не прибывает. Слишком низкий берег приютил их, достаточно на полметра подняться и — приплыли! Точнее, поплыли. С одной гребью? Хотя это не намного хуже того, что уже перенесли. Дик безъязыкий до сих пор «право» с «лево» путает, какой из него сплавщик?

Американец сделал героическое лицо, запил таблетки, спросил:

— Нет хорошо?

— А ты другие слова знаешь?

— «Греби», «взяли», «давай» — я понимать хорошо!

— Недостаточно, Дик. Я тебе жестами мало, что сумею передать. А уж спросить, так и вовсе. И вообще, надо бы уважать страну, куда приехал…

Дик гордо распрямился:

— The intellectual should speak in English!

— Вай ю донт волк ту зе хел, — буркнул уязвленный врач, считающий себя интеллигентом во втором поколении.

— You know English! — Обличающе ткнул пальцем американец.

Его торжество было так забавно, что у врача исчезла без следа вся злость на гражданина слишком обеспеченной, изнежившейся страны:

— Если бы, а то — онли эбьюз, — отверг подозрения Матвеич, а затем добавил из чистого озорства:

— Унд ду вайс дойч?

Ошарашенный Дик распознал немецкий в сибирском исполнении, но лишь покачал головой.

— Значит, зер шлехт, — подытожил врач. — Ну, и чем ты лучше меня, если не говоришь на немецком? А китайский, чайниз? Спэниш, португезе?

Американец сник. Наверное, подумал, что Матвеич владеет всеми этими языками. Врач решил успокоить его:

— Энд ай донт спик на всех этих языках. Кроме немецкого. Его я со школы помню, а вот хренов интернет требует английского. Так я читать еще насобачился с пятого на десятое, а говорить — нет, не с кем. Понял? А понял, так давай чай пить. Ту дринк ти, верно? Уже пил? Тогда ищи дрова, и побольше. Мы здесь ночуем. Ту слип до тумороу.

Дик утащился в заросли. Кастрюля с чаем была горячей. Матвеич с удовольствием доел остывшую ветчину, запивая горьким чаем. Лена еще спала, можно заняться нешумной мелочевкой. Врач достал из упаковки карабин, проверил, протер, уложил назад. Взялся за кинжал, найденный в вещах Егора. Клинок не выходил из ножен. Приржавел. Матвеич поднял промокшую рукавицу, протянул ножны к огню. Скоро ткань нагрелась, стала припекать кисть. Послюнил палец, тронул ножны. Зашипело. Осторожно постучал кончиком ножен о деревяшку. Повернул второй стороной к огню, снова нагрел. На третьем цикле клинок сдвинулся. В ржавой трухе из ножен выползли потемневшие деревянные вкладыши, прикипевшие к металлу. Их пришлось отслаивать ножом. Наконец, освободилась лезвие, проросшее крупинками ржави. Плоская шершавая каменюка нашлась у скального обрыва. Дик с любопытством наблюдал за процессом.

— На, потрудись, — предложил Матвеич.

Пока американец, покашливая, усердно оскабливал лезвие, врач заглянул в палатку. Лена спала. Снотворное действовало около получаса, но усталость и баралгин держали ее в забытьи. «И слава богу», — подумал врач, тихонечко пятясь назад. Пора и самому ложиться спать. Голова, кажется, стала успокаиваться, Комок в центре мозга, который вызывал подташнивание, стал понемногу уменьшаться в размерах, причиняя все меньше беспокойства. Глядишь, все и обойдется? Так не хочется подохнуть от лопнувшего в мозгу сосуда, или от сдавления важной его части случайной гематомой. Особенно сейчас, когда рядом такая красивая девушка… И намечаются перспективы закончить одинокую жизнь… Ой, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

57

После настоянной на кедровых скорлупках самогонки настал черед обычной водки. Два майора уже выяснили отношения, дружно отматерив своих козлов-начальников, и жаловались на бытовую неустроенность. Оба одинаково не верили друг другу, одинаково подозревали друг в хитрости, одинаково считали себя умнее соперника и были довольны собой. Эфэсбешник похвастался эрудицией:

— А ты знаешь, как называли штатских прежде? Нет, не статские. Шпаки и штафирки. Это я вычитал у Куприна…

— Круто! — согласился армеец, — так им и надо. У нас полкан над партизанами прикалывался тоже — если вы такие умные, почему строем не ходите?

— А давай выпьем за нас с вами и за хрен с ними!

— С кем — с ними?

— Со шпаками. Господа офицерА! — скомандовал майор, вставая. — Это приватный тост, без штафирок! Без шпаков!

Оба пилота, армеец, прокурор и следователь поднялись из-за стола.

— Мужики, вы что, шутите? — удивился врач с чеховской бородкой на полном лице.

— Кто шутит, мы? — ответно изумился эфэсбешник. — Ты же в армии не служил, дорогая штафирка, а офицерский тост пьют только офицеры!

— Не надо меня так называть, — уже без улыбки попросил врач.

— Это почему? Так офицеры, да и все вообще военнослужащие называют штатских, а ты — он и есть, — «чекиста» несло, он не реагировал на подергивания за рукав со стороны грушника.

— Тогда ты солдафон! Так штатские называют офицеров, и вообще всех военнослужащих, — парировал толстячок.

— А вот это уже оскорбление! Твое счастье, что ты — гражданское лицо, а не офицер. Прав Куприн! Штафирка и есть штафирка, его даже на дуэль не вызовешь. Был бы ты офицером, мы бы сейчас стрелялись!

— Давай дуэль! — согласился задетый за живое врач.

— Кончайте, мужики, — стали утихомиривать задир остальные, но эти уже решали вопрос оружия:

— Стреляться из Макара!

— Вот хрен тебе, шпак, я с тобой — из табельного оружия?! Нет уж, лучше давай бросаться камнями! А то на палках, а?

— На кулаках, в три удара, до первой крови или до падения, — выкрикнул армеец, надеясь, что тренированный «чекист» свалит пузана бескровно и чисто.

— Это не вполне честно…, — начал врач, но его зашикали.

Эфэсбешник начал сдирать с себя камуфляжку, уже предвкушая, как заломит руку противнику и воткнет мордой в мокрую землю. Толстяк пожал плечами, и тоже спрыгнул на травку под дождик. Они стали лицом к лицу. «Чекист» принял стойку, подождал. Врач слегка поднял руки перед собой, даже не сжав кулаки. Сделав обманное движение корпусом вправо, эфэсбешник крутнулся на пятке и провел удар в корпус, чтобы сбить врача. Вопреки ожиданию, нога прошла мимо, зато в глаз доворачивающегося «чекиста» влетел кулак. Нога встала нетвердо, потому и блок не удался. Второй удар пришелся в челюсть и сбил дезориентированного дуэлянта на мокрую траву.

Тост за «крутых штафирок» сраженный «солдафон» пропустил. Зато хорошо расслышал, как врач скромно пояснил:

— Алаверды! Я сразу хотел сказать, что был мастером спорта по боксу в среднем весе. Но вы меня не слушали. За прочистку ушей, господа офицеры!