Сюзанн Варга - Лопе де Вега

• Название: Лопе де Вега
• Автор: Сюзанн Варга
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03135-7

Блистательный Лопе де Вега, ставший при жизни живым мифом, и сегодня остается самым популярным драматургом не только в Испании, но и во всем мире. На какое-то время он был предан забвению, несмотря на жизнь, полную приключений, и на чрезвычайно богатое творческое наследие, включающее около 1500 пьес, из которых до наших дней дошло около 500 в виде рукописей и изданных текстов.

---

В контексте со всем вышесказанным следует упомянуть о том, что в прологе Лопе приводит список 218 своих пьес, цитаты из коих фигурируют в прологе (это своеобразное свидетельство его присутствия на театральной сцене и требования признания его законных прав на то, что мы сейчас называем интеллектуальной собственностью, это установление авторского права). Надо также особо сказать о роскоши титульного листа первого издания, который представляется нам настоящей «боевой машиной», созданной для победы над завистниками. Итак, представьте себе следующую картину: по обе стороны страницы на пьедесталах возвышаются пилястры, поддерживающие карниз, увенчанный фигурой Пегаса, символом поэтического вдохновения. Под карнизом располагается величественный фронтиспис, где доминируют две симметрично размещенные аллегории: слева — фигура преступной, смертоносной Зависти, кинжалом пронзающей человеческое сердце; справа — фигура спокойного, безмятежного странника, совершающего паломничество и преисполненного добродетелей. Символический контраст составляли эти аллегории со знаменитым щитом с родовым гербом, украшенным теми девятнадцатью башнями, что стоили Лопе стольких яростных нападок его врагов. Это было вызывающе дерзкое напоминание, подтвержденное недвусмысленным рисунком с идущей под ним изящной лентой с надписью на латыни: «Velis nolis, Invidia, Lupus est aut unicus, aut peregrinus», что означает: «Желаешь ты того или нет, Зависть, Лопе — либо единственный, либо исключительный». Автор, с некоторой долей лукавства напоминая в этой надписи о названии своего романа, сыграл на многозначности слова «peregrino», которое в испанском языке, как и в латыни, означало, во-первых, «странник, паломник», а во-вторых, «особенный, странный, единственный, исключительный, чудесный». Так вот, для Лопе было очень важно противопоставить себя как особенного — «странника» в области литературы той яростной зависти, жертвой которой, как он предвидел, ему суждено было стать. Неужто он, как пророк, предвидел ту жестокую литературную войну, что разразится лет десять спустя и не пощадит его? Но в то время, о котором мы говорим, ему надо было вывести на сцену нового персонажа, «странника в своем отечестве», являвшегося «эхом» его личного литературного опыта, к тому же фигуру довольно парадоксальную. Действительно, идея странствия и паломничества по традиции и в явной зависимости от семантики термина всегда как бы предполагала, что странник или паломник совершает путешествие в дальние страны, перемещаясь в непривычную обстановку, отчего происходит своеобразный «отрыв от корней». Однако Лопе в своем романе заставляет своего главного героя и других персонажей перемещаться только внутри территории, находящейся между городами Барселоной, Валенсией, Сарагосой и Толедо. Это был способ напомнить о том, что ощущение новизны и потерянности в непривычной обстановке далеко не всегда обязательно связано с географией, с удалением на большие расстояния, а может быть, связано и с какими-то внутренними процессами, с углубленным изучением самого себя и своего родного края. Для Лопе это был удачный случай продемонстрировать еще раз свою верность тому, что было для него важнее всего, а именно верность родной земле, Испании, ограниченной очертаниями Иберийского полуострова; кстати, он сам никогда не пересекал этих границ.

Следует заметить, что ограниченные рамки места действия в романе нисколько не исключали возможности сильнейших взрывов воображения и порождения им чрезвычайно опасных приключений. Нападения пиратов, кораблекрушения, дуэли, смертные приговоры, трагические недоразумения, ужасные ссоры, душераздирающие расставания следуют в романе друг за другом в головокружительном ритме в зависимости от судеб героев. Да, герои романа, Панфило де Лухан и прекрасная Ниса, проходят через ужасные испытания, прежде чем смогут насладиться радостями своей любви. Сделав своего странника неким бродягой, путешествующим по Испании, а также делая в романе множество точных намеков на реальные события, как, например, описание празднеств, напоминавших о недавних торжествах по поводу свадьбы Филиппа III, Лопе осуществляет затею, казавшуюся прежде немыслимой: показать современное ему общество, бросив этому обществу вызов и приспособив для этой цели классический литературный жанр. Подобно тому как поэт Гарсиласо де ла Вега когда-то осовременил и «испанизировал» жанр эклоги, известный еще с Античности и унаследованный от Вергилия, Лопе «национализировал», то есть перенес на почву Испании, византийский роман странствий. Обновление и осовременивание дало столь удачный результат, что роман приобрел очень личный, даже интимный характер. Главный герой, Панфило де Лухан, представлен читателю как житель Мадрида, чьи любовные увлечения, несомненно, напоминают увлечения самого Лопе Еленой Осорио и Микаэлой де Лухан; правда, развязка истории главного героя была несколько иной, чем развязка истории самого автора, потому что любовники в романе были вынуждены обратиться к Господу, глубоко уверовать и уйти от мирской жизни в религию.

Символическое ограничение в романе тесно связано с драматической напряженностью, что дает еще один ключ к пониманию той концепции, что создал Лопе о литературе; он во всяком произведении видел драму, во всяком событии для него существовал элемент театральности, комедии и трагедии. Позднее в своей пьесе «Невзгоды — расплата за честь» он провозгласит тезис, что «романы требуют соблюдения таких же заповедей и правил, что и театр».

Но этим ограничением пространства для своего странника Лопе также попытался возвысить и очистить понятие странствия. Для него дороги и пути, которыми следует человек в жизни, путь поэта, совершаемый в творчестве, — это пути, ведущие к обретению способности совершенствования. Надо отметить, что ограниченное пространство, в котором происходят события романа, включает три главных места поклонения Деве Марии: Монсеррат, Сарагосу и Гваделупу (горная цепь в центре Испании, не путать с островом в Карибском море. — Ю. Р.), между которыми и путешествуют герои, что для Лопе означает, что странствие — это поиск совершенствования души. Эта мысль, поддерживаемая проявленной Лопе эрудицией в области библейских текстов и богословия, способствует окончательному утверждению позиции Лопе в вопросах веры и позволяет ему занять место под знаком верности идеям Контрреформации. Простое вроде бы желание автора поместить вымышленные события своего романа в «священный» 1600 год, в период понтификата папы Климента VIII, говорит об очень многом. К этому фактору, как бы высвечивающему значимость этого на первый взгляд авантюрного романа для понимания отношения автора к религии, добавляется и включение в его структуру четырех «аутос сакраменталес», повествующих о странствиях души. В такой же концептуальной перспективе мы должны воспринимать и развязку: главные герои дают обет вечного служения Господу, отвергая все мирское. Было ли это лишь «литературным решением» или в романе мы находим некое предвидение, затрагивавшее глубинные пласты души самого автора? Если для того, чтобы добыть нужный ему для творчества материал, Лопе использовал собственную жизнь, то почему бы не предположить, что в конце концов роман не завладел глубинами сознания и сердца своего создателя вплоть до того, что стал прочерчивать будущие линии его жизни? Действительно, известно, что десять лет спустя, день в день, после публикации этого романа Лопе станет членом монашеского ордена.

Обустройство в Кастилии

Если допустить, что литературное произведение может оказать значительное влияние на своего создателя, то не будет ничего удивительного в том, что по завершении работы над романом «Странник в своем отечестве» лихорадочная жажда передвижения, которая владела Лопе довольно долгое время, постепенно утихла, иссякла. Событие, освободившее Микаэлу де Лухан от супружеских уз и упростившее ее жизнь, сподвигло Лопе на то, чтобы облегчить и свою жизнь, реорганизовав ее, эта «реформа» должна была положить конец его скитаниям. Он попросил Микаэлу де Лухан собрать вещи, взять своих семерых детей и распрощаться с Севильей. Однако сам Лопе не спешил покидать город, где ему был оказан столь благосклонный прием и где его ждала хорошая новость: его только что известили, что в двух городах, а именно в Валенсии, где он познал такой успех как драматург, и в Вальядолиде, новой столице страны, одновременно вышел из печати первый том его пьес. Это известие принесло Лопе большое удовлетворение, и мы поймем, насколько это было важно для него как для автора, если вспомним, насколько он был всегда озабочен судьбой своих комедий. Все дело было в том, что предназначались они для комических трупп, для представлений, а потому и тексты их постоянно подвергались переделке без ведома автора. В отсутствие всякого законодательства относительно авторского права Лопе ежедневно наблюдал за тем, как его творения искажались, а иногда оказывались «под угрозой узурпации». Ведь совсем не случайно в только что опубликованном романе он позаботился о том, чтобы несколько необычным способом утвердить свои права, а потому привел список из двухсот восемнадцати пьес, вышедших из-под его пера. И вот теперь это уже были не названия, а двенадцать цельных произведений, им прочитанных, исправленных, отредактированных и опубликованных; это был способ защитить пьесы от возможных искажений, а также обеспечить и более продолжительное их существование. В тот час, когда Лопе покидал Севилью, он еще не знал, какой успех будет иметь этот сборник его пьес, впоследствии переизданный четырнадцать раз.