Леонид Механиков - Полёт:Воспоминания.

• Название: Полёт:Воспоминания.
• Автор: Леонид Механиков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Бежать было поздно, нам светил в лучшем случае пассажирский. А ведь так хотелось прибыть к двадцати трём в Москву, где нас ждали девочки из медицинского! Даже какой-то пехотный полковник со звездой Героя успел впереди нас. Похоже, что придётся, не солоно хлебавши, на сегодня возвращаться на базу, сходить на танцульки да баиньки в общежитие. Досадно.

До поезда два часа. Открылось окошко кассы.

Кассирша не наша. Последняя надежда пропала. Значит - домой. Мы уже отошли от хвоста длинной очереди и ругали последними словами тот переполненный автобус и своё недомыслие: последний садящийся в автобус ведь становился первым на выходе. Он, конечно, рискует вообще не уехать, но зато если уедет - то становится первым. Не сообразили. И тут нашего Юрку осенило: «Спокойненько, ребятки, счас у вас будут билеты!». Он открыл свой чемоданчик, достал свою лётную кожанку и, несмотря на довольно не низкую температуру, одел её поверх кителя. Затем он обвёл оценивающим взглядом длинную очередь с пехотным полковником в первых рядах и решительно направился к очереди: «Дважды Герои Советского Союза здесь есть?» - очередь почтительно расступалась. При малейшей задержке с очередным расступающимся, не очень желающим уступать свою очередь, Юрка уже резко выкрикивал своим авторитетным голосом: «Я спрашиваю вас: дважды Герои Советского Союза в этой очереди есть?!» - посторонился даже полковник, у которого на кителе над орденскими колодками одиноко сверкала звезда Героя. Решительным шагом Юрка подходит к окошечку и небрежно бросает деньги кассирше: «Десять купе до Москвы!». Та заворожённо смотрит на Юрку и автоматически подаёт ему билеты. Юрка с апломбом выдаёт своё коронное: «Лётчик сдачи не берёт!» и торжественным шагом направляется к нам. Пора сматываться, а то ведь и побить могут, это Ржев всё-таки. Мы с достоинством потихоньку начинаем ретироваться. И тут пехотный полковник не выдерживает такого унижения: «Позвольте, уважаемый, вы дважды Герой?..»

- Нет, - отвечает Юрка.

- Значит, Герой?

- Да нет же - отвечает Юрка.

- Так тогда почему... Почему... Как же вы взяли раньше меня?! - очередь ошарашено смотрит на Юрку. Мы пошли уже ускоренным шагом, почти побежали. Последнее, что мы разобрали «А, что нельзя спросить, что ли? Я просто поинтересовался есть ли тут дважды герои!» Мы уже неслись во весь опор, хотя, в общем-то, и зря: никто за нами не гнался, никто не хотел потерять очереди. Все стояли на месте и орали, что есть сил на убегавшего с перехваченными у них билетами Юрку... Садились мы с тыльной стороны вагонов, сразу зашли в вагон-ресторан и там просидели до Москвы. Нам повезло: никто из обманутых пассажиров нас не опознал.

Наверное, потому, что мы забрали все свободные места на этот поезд.

Сидение в вагоне-ресторане обошлось нам недёшево: на ресторан в Москве уже не очень хватало. Поэтому решили идти по программе-минимум: набрали спиртного, крабов, икры, балыка, шоколада, каких-то колбас, каких-то ещё консервов - получилось много - и на метро в общежитие мединститута.

Дежурная ошарашено переводила взгляд с блестящих лётчиков на умоляющих и целующих её студенток, на часы, показывающие ещё 10 минут до запретного времени, на зажатые в кулаке хрустящие бумажки и шоколадки, щедро выложенные на тумбочку - и, наконец, сдалась: «Только на десять минут! Я понимаю, что это ваши родственники, но ночевать мужчинам у нас не положено. И упаси бог вас шуметь, - меня выгонят с работы...» Мы не шумели. Мы просто шёпотом пили. Девочки регулировали уровень сигнала...

Что было потом, мне помнится смутно... Проснулся я в каких-то сумерках. Я спал между двумя кроватями на полу. На кроватях попарно спала молодость: разбросанные по подушкам волосы, красивые молодые тела, утомлённые лица в глубоком сне. Бока болели. Ещё бы - подо мной была только простынка и какое-то подобие подушки под головой. Слева и справа от меня тоже спали какие-то незнакомые девицы. Я их видел впервые. Голова раскалывалась. Из ребят в комнате нас трое. Где же остальные? Где мы? Ага, вспомнилось - в общежитии медиков. В Москве. На часах 6.30. Наверное, утро.

Тихо, все спят. Голова соображала туго. Всплывали обрывками рваной ленты какие-то кадры: вот я целуюсь с ослепительной блондинкой... Боже мой, как хороша! А, это мы бутылку крутили. На кого покажет - с тем и целуешься.

Главное - чтобы не шуметь... Я тихонько поднялся и стал искать среди разбросанных по комнате вещей свою одежду. Зацепил в сумерках вазочку для цветов. Пушечным выстрелом прогремел звон разбитого стекла, брызги воды попали на лица спящих на полу девиц, одна из них от неожиданности взвизгнула. Поднялась вся комната мгновенно: ребята очумело осматривали незнакомую обстановку, девчата ладошками прикрывали то, что можно было прикрыть, ладошек не хватало, всем вдруг стало как-то неудобно, стыдно... Мы трое быстро оделись и вышли в коридор. Кто-то шёпотом спросил, сколько времени. Я так же шёпотом ответил: «Полседьмого», в это время внизу громко хлопнула дверь, и раздался громкий девичий смех - это шли домой студентки. Оставаться в коридоре было небезопасно, мы влетели снова в свою комнату. Девочки наши уже были одеты и наводили порядок. Тогда я сообразил: домой студентки в половине седьмого утра возвращаться, тем более шуметь - не могут. Значит это не утро, а вечер?! Значит, мы прогудели почти сутки? О своём открытии я боялся сообщить остальным. Оно и не потребовалось. В комнату к нам ввалились остальные ребята. Все были обескуражены и помяты: все уже знали то, о чём я с таким трудом догадался - уже вечер субботы. Погуляли. Наверняка, старая смена ушла, на выходе сидит новая дежурная, которая если только узнает, что мы тут, значит не миновать нам ночёвки на вокзале.

Совещание было кратким: собрали то, что оставалось ещё в карманах, оставили деньги на билеты, остальное вручили нашим малознакомым подругам: давайте, девочки, в магазин, как вести себя, мы знаем. Девочки сгоняли в магазин, и началась вторая серия. Вторая серия уже была интересней, многое я уже понимал и даже запомнил. Это была волшебная ночь молодости, любви, радости и какого-то запретного, а потому - и более сладкого веселья. Так хорошо в компании я себя, наверное, никогда ещё не чувствовал.

Наутро мы распрощались с девчатами. Оставаться в общежитии ещё и испытывать судьбу было не безопасно. Не для нас, а для них.

Наша предусмотрительность была вознаграждена: мы неоднократно ездили уже известным маршрутом, очень подружились, а один даже и жену себе выбрал там. Жили они, правда, недолго. Для меня же это было просто развлечением, интересным времяпрепровождением, и, хотя со мной были девочки ослепительные, жену я среди них не выбрал. И не выбрал бы.

Позже, уже на Сахалине, в затрапезном гарнизоне, где хлеб был в большем дефиците, чем красная икра, у меня сложился стих:

КОГДА ПОГОНЫ ЗОЛОТЫЕ СТАНОВЯТСЯ ЗЕЛЁНЫМИ

Девице нужен непременно
Погон блестящий, золотой,
Девицей ультрасовременной
Увлекся летчик молодой. 
Звенел хрусталь, гремели тосты,
А холостежь застольная
Была в невесту очень просто
Без памяти влюбленною...
И потянулись дни простые
Устало - запыленные:
В шкафу погоны золотые,
А на плечах - зеленые,
И не проводится парадов
В далеком гарнизоне,
И мужу не дают наград,
И все вообще зеленое,
А нужно просто за водой
С ведром ходить на речку,
И делать все самой, самой,
А тут еще вот печка...
И, наконец, в ночной тиши
Бессонной, настороженной,
Сказала: «В этой вот глуши
Жить просто невозможно...»
Вещички наскоро собрав,
В глаза смотреть не смела,
И утром, слова не сказав,
В Европу улетела...
И долго он смотрел ей вслед.
Он с ней был! В самолете!..
Вы не поймете это.
Нет, девица,
Не поймете!
Манит Вас золото погон,
О летчиках мечтаете,
А вышел трудный перегон -
Вы к маме удираете.
Страшат Вас будни боевые
И дали гарнизонные
Когда погоны золотые
Становятся зелеными...
Гарнизонные дали...

Далёкий гарнизон - это великое испытание, и испытание в первую очередь для семьи. Тяжкое испытание на прочность. Особенно для семьи лётчика. Сколько мне пришлось повидать разных семей, сколько перед моими глазами прошло драм, жизненных драм, перед которыми драмы Шекспира бледнеют. Жизнь намного сложнее сцены, и драма переживается не из партера, когда он и она наблюдают за тем, что происходит не с ними, покусывая хрустящий стаканчик мороженого и зная, что это всё закончится и они пойдут в свою уютную квартирку, где их ожидает вкусный ужин и ночь любви.

Драма же лётчика - это драма обманутых надежд. Лётчик живёт в гарнизоне. Он целиком отдан своему ремеслу, которое требует от него не просто работы, а полной отдачи. На свой быт лётчик часто просто не обращает внимания: его одевают, хорошо кормят, жильё у него есть - , что ещё надо? Скучно? Да, иногда после работы тошно идти домой. Хочется чего-то такого, чего нет у тебя: чтобы рядом был человек, о котором надо заботиться, чтобы окурки не переполняли пепельницу, а вместо солдатского одеяла на койке было, что-то такое всё из себя, кружевное, волнующее... И вот, наконец, - отпуск. Отпуск обязательно с отдыхом в санатории. Но в санатории все женщины - или официантки или жёны. За жёнами бдительно следят мужья. Официантки - ну, официантку обожествлять трудно: вчера вечером ты её целовал, а сегодня дядя вон за тем столиком хлопает её по бедру... И если она даст ему за это по морде - её ведь выгонят с работы... Да и пахнет от официантки столовой... Короче - на официантках женятся, но не часто. А в гарнизоне - как в санатории: все на учёте. Остаётся дом. Тот дом, где живут твои старики, где после месяца пребывания в санатории ты проведёшь ещё пятнадцать дней, оставшихся от полуторамесячного твоего отпуска. Короче - лётчику на женитьбу времени не очень отпускается. А ведь время ему нужно. Хотя бы для того, чтобы разобраться в себе. Да и ещё немаловажный фактор: лётчик - это вроде как верхняя ступень в авиации, которая включает в себя много специальностей, но, в конечном итоге, все они - для лётчика. Об этом ему постоянно твердит замполит, техник перед лётчиком навытяжку, всякие там радисты-оружейники, не говоря уже об обеспечивающих аэродромных и базовых службах... Да и на «гражданке» о лётчике мнение особое - «лётчик высоко летает, денег много получает». Получается, что лётчик везде - хозяин жизни. Вполне естественно, что за лётчика пойдёт замуж с превеликой радостью практически каждая девица.