Владилен Воронцов - Судьба китайского Бонапарта

• Название: Судьба китайского Бонапарта
• Автор: Владилен Воронцов
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5—250—00446—6

Это первая в нашей стране книга о Чан Кайши (Цзян Чжун-чжэне), более 20 лет возглавлявшем в Китае режим, свергнутый в 1949 г о результате народной революции, и укрывшемся после этого с остатками своих войск на острове Тайвань. Каким образом он вошел в китайскую революцию, стал сначала одним из соратников Сунь Ятсена, а затем отошел от его линии? Как сложилась жизнь Чан Кайши и судьба его сына Цзян Цзинго, пробывшего в СССР 12 лет, комсомольца 20-х, завершившего свой путь на посту «президента» Тайваня? На эти и другие вопросы отвечает автор в написанной в жанре документальной публицистики книге, в которой использует новые, в том числе и архивные, материалы.

---

Ухудшающееся положение Чан Кайши на материке подрывало планы «либеризации» гоминьдановского режима, создания какой-либо автономии для Тайваня.

Фракция политических наук выдвинула на место Чжэн И генерала У Дэчэна. Последний даже встретил делегацию с Тайваня и обещал ей реорганизовать «администрацию на острове». Кризисом воспользовались братья Чэнь. Фракция «Си Си» выступила с нападками на центральное правительство, но главный удар направила против своих соперников во фракции политических наук. Фракция «Си Си» предложила 22 марта резолюцию ЦИК Гоминьдана об устранении Чжэн И. Кандидатура У Дэчена, поскольку она выдвигалась не от фракции «Си Си», не прошла. Чжэну было разрешено задержаться в Тайбэе на шесть недель. Этого было достаточно. Его люди сумели нанести серьезный ущерб местной экономике: спешно упаковывались золотые слитки, американские доллары. Несмотря на прекраснодушные рассуждения в Нанкине о реформах, террор продолжался. На пост губернатора был выдвинут бывший посол Китая в США Вэй Даомин.

«Близкий огонь не погасить далекой водой»

В начале 1947 г. гоминьдановцам удалось все же успешно завершить военные операции в Восточном Китае, в марте они ворвались в Яньань, где 10 лет билось сердце КПК и НОА, развернули наступление в Шаньдуне. Чан Кайши, воспрянув после новых успехов в гражданской войне, заверял Стюарта: в августе или начале сентября коммунисты будут либо уничтожены, либо загнаны в глубинные районы. Стюарт, как и другие американкие дипломаты, был осторожен в оценках перспектив развития событий в Китае.

Генералиссимус собирался провести весну 1947 г. в Пекине. Город был переполнен солдатами. Они располагались порой в отелях, проводя время либо в поисках коммунистов, либо охраняя высокопоставленных особ, денежных тузов. Операциями против КПК руководил генерал Сун Лянцзунь, возглавивший штаб генералиссимуса в Пекине.

На противоположном полюсе находился университетский Пекин. Университетские власти заявили, что не поддержат любое вмешательство в студенческие дела. Президент Пекинского университета Ху Ши пользовался авторитетом в университетских кругах Пекина. Студенческие волнения начали охватывать многие города, приобретать все большую силу. Так, 5 мая в Шанхае прошли студенческие демонстрации под лозунгом «Борьба с голодом, борьба с войной». Студенты выступили за соблюдение гражданских прав, увеличение государственных расходов на образование, повышение зарплаты профессуры с 600 до 800 долларов. 18 мая правительство приняло чрезвычайную директиву о запрещении всех демонстраций и создало специальные подразделения для борьбы с демонстрантами. Чан Кайши объявил: «…коммунисты прямо или косвенно поддерживают подобные движения». По мнению генералиссимуса, необходимо было принять серьезные меры против «безответственных агитаторов».

«Строгие» меры не остановили студентов: они выступили с требованием отменить директиву от 18 мая, прекратить гражданскую войну, наказать коррумпированных правительственных чиновников, конфисковать собственность последних. Один из лозунгов, водруженных студентами напротив Исполнительного юаня, гласил: «Небо плачет, земля — в печали; народ обескровлен, чиновники жиреют». 2 июня объявляется всеобщая стачка. Жестокие меры по ее подавлению вызвали протест даже в кругах, симпатизирующих правительству.

Чан Кайши ждал результатов инспекционной поездки Ведемейера по стране. 22 августа 1947 г. он вместе с супругой пришел слушать Ведемейера. Среди присутствующих находился и посол Стюарт. В полной тишине Ведемейер излагал факты разложения гоминьдановского режима. Он говорил о грубых просчетах в деятельности официальных лиц, безответственности гоминьдановских чиновников, прославивших себя некомпетентностью и продажностью. Генерал относил военные провалы Чан Кайши за счет политической слабости его правительства, разъедаемого коррупцией, опирающегося исключительно на политику жесточайших репрессий. Оратор напомнил своим союзникам, что они оказались неспособными мобилизовать ради политических нужд финансовые средства как из внешних, так и из внутренних источников, а можно было собрать, по подсчетам Ведемейера, до 1 млрд американских долларов. Всего лишь за несколько месяцев 1947 г. 87 % полученных бизнесменами в Китае американских долларов (334 496 792) перешло в руки двух корпораций: «Фуцзян девелопмент К0» и «Янцзы девеломпент К°», принадлежащих семьям Кун и Сун. Это была суровая критика, тем более неприятная, что за ней стояли наиболее консервативные круги американского общества, одним из представителей которых и был Ведемейер. Генерал предсказал провал попыток одолеть коммунистов военными средствами. «Сегодня, — говорил он, — в Китай вторглась идея вместо мощных вооруженных сил из-за рубежа».

Аудитория безмолвствовала. Но каково же было удивление оратора, когда генералиссимус, мадам, несколько высокопоставленных чинов подошли к нему после выступления, пожали руку, поблагодарив за выступление. Чан Кайши разыграл сцену из очередного спектакля: «отец нации» показал себя пастухом, заботящимся о благополучии своего стада.

Выступление генерала, хотя и было с вниманием воспринято слушателями, уподобилось взрыву в тихой заводи.

Ведемейер взял на себя непосильное бремя: изменить сознание милитаристов, провинциальных и уездных вельмож, массы чиновников гоминьдановского аппарата. Гоминьдановская бюрократия мертвой хваткой держалась за удобные для грабежа народа порядки. Видные ее представители позволяли себе порассуждать о принципах Сунь Ятсена, «народном благоденствии», могли даже пустить слезу, слушая нравоучения Ведемейера, но отказаться от высокого — особенно на фоне бедственного положения китайского населения — жизненного уровня были не в силах. Здесь со всей очевидностью проявил себя один из важнейших социальных парадоксов. Гоминьдановская элита, контролировавшая национальный продукт и обеспечивавшая благодаря этому сохранность своих привилегий, твердо противостояла всему тому, что могло бы способствовать росту этого продукта. Благословляемая гоминьдановским руководством бюрократия все активнее стремилась использовать власть ради своего обогащения. Раздробленность задавленного нуждой мелкого производителя создавала благоприятную почву для развития подобного процесса. Феодальные методы управления обществом полностью лишали основных производителей экономических стимулов, материальной заинтересованности. Гоминьдановская бюрократическая машина оказалась в противоречии с экономикой государства.

25 августа, через три дня после выступления Ведемейера, Чан Кайши вызвал в свою резиденцию секретаря посла США Филиппа Фу и выяснил у него подробности, связанные с миссией Ведемейера. В руки секретаря, естественно, попадали фамилии лиц, которые обращались с теми или иными жалобами в посольство США на гоминьдановскую администрацию. Их ждала тяжкая доля.

Некоторые из окружения Чан Кайши пытались взвалить вину на США, прежде всего за «уступки» в Ялте за счет Китая. Другие стремились выдать выступление Ведемейера за изложение личных взглядов генерала. Премьер Чжан Цюнь пытался главным образом оградить от обвинений высших правительственных чинов. «Генерал Ведемейер, — заявил премьер, — уделил больше внимания лицам вне правительства, нежели в нем». Есть много проблем, заключил Чжан, о которых Ведемейер не имеет ни малейшего представления. Китайское правительство не изменит свою внутреннюю политику, торопился провозгласить премьер.

По-своему реагировал на выступление Ведемейера Сунь Фо. Еще совсем недавно он резко критиковал Советский Союз. Но теперь несколько скорректировал свою позицию. «Китай должен выяснить, — говорил он, — будет ли лучше для него после изучения результатов доклада Ведемейера быть на стороне США или Советского Союза». Заявление вызвало критику с различных сторон.

В январе 1948 г. генералиссимус все еще говорил об имеющихся у Гоминьдана шансах добиться победы. Гоминьдановская пресса вслед за лидером пыталась убедить в этом общественное мнение. Стремление выдать желаемое за действительность всегда присуще политикам, подпирающим диктатуру, особенно во время острых политических кризисов. Гоминьдановцы, обманывая людей, обманывали и себя.

Неудачи на фронтах гражданской войны тотчас же сказывались на экономическом положении населения, и это невозможно было скрыть. В июне 1948 г. пал Кайфын, и сразу же в Шанхае цены поднялись на 25 %. Росло недовольство, массовый характер приняло дезертирство из армии. Население Фуцзяни, Гуандуна, Гуанси, Юнъани восстало против воинской повинности, пополняло партизанские отряды.

В Шанхае заработок мелких торговцев и служащих не достигал прожиточного минимума. Подавляющее число трудящихся города зарабатывало в месяц до 15 млн китайских долларов, эквивалентным 3 американским долларам. На улицах — толпы истощенных, оборванных людей, безработных, находящихся на грани голодной смерти.