Дэниэл Абрахам - Путь Дракона

• Название: Путь Дракона
• Автор: Дэниэл Абрахам
• Жанр: Фэнтези

Лето — пора войны для Вольных Городов.

Капитан Маркус Вестер стремится выбраться из Ванаи до того, как начнутся сражения. Его лучшие дни давно позади, и работа простым охранником каравана выглядит предпочтительней службы в войске какого-то местного князька. Даже на маленькой войне можно расстаться с жизнью. Но капитану нужны люди, которыми он будет руководить, а солдаты Вестера были арестованы и зачислены в ряды армии правителя Ванаи.

Перед Ситрин Бел Саркур стоит задача — вывести из зоны военных действий «сокровища нации». Воспитанная Банком Медеана сирота остается последней надеждой владельцев банка на то, что их активы не попадут в руки захватчиков. Но Ситрин всего лишь маленькая девочка, которая ничего не знает о караванах, войне и опасностях. Все ее знания касаются денег и банковского дела, но хватит ли этого, чтобы пережить следующие месяцы?

Жедер Паллиако, наследник виконта Ривенхалма, больше интересуется философией, чем военным делом. Но это слабая отговорка для солдата и тем более для пешки в военных и политических играх. Но он даже представить себе не может, в кого превратится в конце своей первой военной кампании, в героя или злодея. Маленькие люди добиваются великих свершений, но Жедера вряд ли можно назвать маленьким…

Катящиеся камушки могут вызвать оползень. Небольшая летняя дуэль между аристократами стремительно превращается в нечто опасное для всего королевства. Темные силы старательно раздувают огни, способные охватить целый регион, заставив его ступить на путь дракона — путь войны…

---

Женщина повернула вверх по широким ступеням, которые вели к душевым, и Ситрин начала идти следом, когда знакомый гол застал ее неподалеку.

— Стой!

Она повернулась.

"Останавливайтесь и подходите ближе. Услышьте сказание об Алерене Человекоубийце и Мече Драконов! Или, если у вас слабы нервы, проходите мимо."

По дощатой сцене расхаживал какой-то дедуган, голос его был слышен с любого конца площади. Борода у него была торчком, голову украшала пышная шевелюра. На нем был кричащий сценический костюм, а голос звенел и переливался, отражаясь от больших колон. Ошибиться было невозможно, это Мастер Кит, маг. Ситрин направилась к сцене размышляя, не спит ли она. Полдюжины других жителей Порте Оливия замедлили шаг, привлеченные скороговоркой, а толпа всегда привлекает любопытных. Пораженная Ситрин остановилась на клочке сухой травы. Появилась Опал в платье, делающим ее лет на десять моложе. За ней Смит, в простой рабочей кепке, говорил он с ярко выраженным акцентом Северного Взморья. За ним Хорнет в золоченых доспехах, а за ним на подмостки ступил Сандр с таким видом, будто у него весь мир в кармане, и все такое прочее. Ситрин засмеялась от удовольствия, а другие присоединились к ее аплодисментам. Микел и Кэри кивнули ей из толпы. Поймав взгляд Кэри, Ситрин нарисовала в воздухе меч, и указала на сцену. Я-то думала, вы солдаты, а вы кем оказались? Кэри жеманно склонила головку, и сделав едва заметный реверанс, вернулась к своей работе по рукоплесканию Алерену Душегубу и освистанию Оркуса, Царя Демонов.

На зимней площади стоял жуткий холод. К концу первого акта уши у Ситрин щипало, а из носа текло. Она охватила себя рукам, съежившись под одеждой, но ничего не могло заставить ее тронуться с места. История разворачивалась подобно распускающемуся по весне цветку. Стражники каравана, которых за эти месяцы она узнала как облупленных, на ее глазах превращались в актеров, актеры превращались в персонажей согласно ролям, пока, в самом конце, Алерен Душегуб не проткнул отравленным клинком брюхо Оркусу — Сандр и Мастер Кит — полузабытые тени людей, которых она знала раньше. Аплодисменты публики были жиденькими, но от всей души, и Ситрин выудила несколько монет из своих запасов, чтобы добавить их к тем, что дождем сыпались на помост.

Когда актеры покинули сцену, явились Опал, Микел и Смит, позубоскалить и обменяться сплетнями. Да, они с самого начала были актерами, и лишь временно играли роль стражников. Кэри продекламировала начало комической пьесы, которую они писали по мотивам их похождений. Ситрин рассказала им, достаточно тихо, чтобы не быть подслушанной, об апартаментах, которые она делила с Маркусом и Ярдемом, а Опал отпускала сальные шуточки, пока Смит не начал краснеть, и все они не зашлись от хохота.

Сандр, нахмурившись, стоял у повозки, демонстративно игнорируя их. Ситрин, извинившись перед остальными, подошла к нему полагая, что он обиделся на то, что она беседует не с ним, а с другим.

— Только подумать, — сказала она. — Ты мне никогда не рассказывал.

Полагаю нет, — сказал Сандр — Его взор не пересекался с её.

— А я и не знала. Ты играл блестяще.

— Благодарю.

Мастер Кит позвал с другого конца, и Сандр потянул за толстую веревку, поднимая сцену, пока та не оперлась о раму повозки. Он завязал узел, бросил мимолетный взгляд на Ситрин, и снова отвел глаза. Кивнул ей.

— Я еще не закончил с работой. Мне нужно идти.

Ситрин отступила на шаг, и радость в ее сердце сменилась пустотой.

— Прости, — сказала она. — Я не собиралась…

— Все в порядке, — сказал Сандр. — Я просто…

Покачав головой, он пошел прочь, поднырнув под перекладины, которые Смит принес для укладки. Ситрин вернулась на площадь. Небо цвета молока не сулило ничего хорошего. Она не знала, подойти к актерам еще раз или нет, рады ей тут, или она просто навязывается. Как со стороны она увидела себя, одетую в лохмотья, и со спутанными ото сна космами.

— Ты тут ни при чем, — послышался женский голос. Из-за спины нарисовалась Кэри. Кэри, которая настояла, чтобы Ярдем рассказал ей, какое оружие лучше всего подходит женщине. Кэри, которая смотрелась со своим луком через плечо словно ветеран, прошедший через дюжину кампаний. Кэри, которую Ситрин по настоящему не знала.

— Что ни при чем? — удивилась она.

— Сандр, — сказала Кэри, кивнув в сторону площади. — Он у нас новый ведущий актер. Ведущие актеры всегда ведут себя как свиньи, первые несколько лет.

Там красовался улыбающийся Сандр. Его окружали три неряшливо одетые девицы. Одна касалась его руки, ее пальцы порхали по ней словно бабочка, неуверенная, стоит ли садиться. Ситрин наблюдала, как он улыбается девушке, как взгляд его скользит по ее груди.

— Я всего лишь хочу сказать, что это не из-за тебя, — сказала Кэри.

— Мне все равно, — ответила Ситрин. Не то, чтобы я беспокоилась о нем. Но я не знаю, что… В смысле, я думала…

— Все мы так думаем поначалу, — прервала ее Кэри, — когда это приходит. Мне очень жаль. Обещаю, что плюну ему в пиво от твоего имени.

Ситрин заставила себя рассмеяться. Внутри у нее все сжалось, и не отпускало.

— Меня сюда не впутывай, — сказала она. — Он это он, и только.

— Мудрые слова, сестрица. Хочешь пойти с нами? Попробуем дать еще одно представление на закате у дворца правителя.

— Нет, — сказала Ситрин чересчур резко. Она продолжила, но уже мягче — Нет, я как раз собиралась в баню, а потом к себе на квартиру. Пока капитан не начал нервничать.

— Желаю успеха. Думаю, он нервным родился. Или перепуганным. — пошутила Кэри. — Рада была повидаться.

Ситрин повернулась, и начала подниматься по широким ступеням. Из дверей бани клубами валил пар. Слышались обрывки песен, и чьи-то споры. Ситрин повернулась, и пошла прочь, до боли сцепив зубы. Часть ее хотела вернуться, посмотреть, с кем это беседует Сандр, а может и он ее разыскивает. Может, если…

Глаза заволокло влагой — должно быть снежная крупа и ледяной ветер тому виной, и она утерла слезы тыльной стороной ладони. По пути домой она свернула в пивнушку и пропустила кружку крепкого вина, как то, которым Сандр угостил ее в тот день на пруду у мельницы.

Вкус показался отвратительным.

— Все в порядке? — первым делом поинтересовался капитан Вестер, как только она появилась на пороге. — Тебя долго не было.

— В полном, — отрезала она. — Все просто замечательно.

Доусон

Доусон Каллиам считал Кевинпол отвратительным. Город расположился по обеим сторонам реки Удер, его здания были покрыты грубой красно-серой штукатуркой. Местная пища состояла в основном из лука и рыбы, пойманной в той же воде, куда опустошают сточные трубы. Из-за постоянной череды морозов и оттепелей улицы растрескались, образовывая лужи полузамерзшей грязи в которых неосторожные лошади ломали ноги. А в центре всего этого, поместье лорда Тернигана с охотничьими угодьями отгороженными от города, словно цветущий сад. В любой другой год Доусон предпочел бы остаться в своем поместье с Кларой и одним из сыновей, чем охотиться здесь.

Однако этой зимой охота значила нечто большее. Ручной олень и выращенные перепела Тернигана больше не интересовали его. И личные аудиенции с королем было проще организовать, пока был король, заинтересованный в них.

"Черт побери, Каллиам. Я стараюсь сохранить мир, а ты убиваешь людей на улицах?"

Потолок в покоях короля уходил в перепачканную сажей темноту над ними. Огромные окна из стекла и железа выходили на город. Напыщенная и кричащая архитектура говорила о славе и власти и то, что она говорила звучало так: Ты можешь иметь либо это, либо комфорт, но никогда и то и другое.

Доусон посмотрел на своего друга детства. Месяцы зимы добавили морщин по уголкам его рта и посеребрили виски, как будто первый мороз. Или возможно признаки возраста и слабости появились уже давно, и Доусон просто не хотел замечать этого до сих пор. Украшенная драгоценными камнями мантия, которую носил Симеон, также как и его корона, стали меньше походить на одеяние власти и величия, чем осенью. Вместо этого они были лишь пустой оболочкой, как кувшин, который ждет чтобы его наполнили. Доусон знал ответ, которого от него ждал Симеон и правила этикета. Простите меня, сир.

"Благородная кровь проливается в Кэмниполе каждый раз, когда кто-то забивает свинью," — сказал Доусон. " Это были головорезы Иссандриана."

"У тебя есть доказательства?"

"Конечно я не могу этого доказать, но мы оба знаем, что это так. Его или Мааса, едва ли это имеет значение. И вы бы так не злились, если бы полагали, что это были всего лишь уличные бандиты с дурными намерениями."

Пауза повисла в воздухе. Симеон встал. Его сапоги застучали по каменному полу. Вокруг них заколыхались гобелены, это королевская охрана продолжала молча нести свою службу. Доусон предпочел бы, чтобы они остались совсем одни. Охранники были слугами, но при этом оставались людьми.