Раиса Хвостова - Жить не дано дважды

• Название: Жить не дано дважды
• Автор: Раиса Хвостова
• Издательство: Туркменистан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

Записки Р. Хвостовой — страничка борьбы, которую вел наш советский народ против лютого врага человечества — гитлеровских захватчиков и завершил эту борьбу великой победой.

Раиса Александровна Хвостова, как и героиня повести Оля Казакова, в тяжелые дни для Родины, в 17 лет, добровольно ушла в Красную Армию. Закончив школу разведчиков, уехала на фронт. Выполняла особые поручения командования в глубоком тылу врага. С первого задания, несмотря на предательство напарника, она вернулась благополучно. Во время последнего — была арестована вражеской контрразведкой и передана в руки гестапо. Большое мужество, жгучая ненависть к врагу помогли ей выжить.

После войны Раиса Александровна, окончив школу высшей летной подготовки, летала бортрадистом, а затем и штурманом. Сейчас она живет в Туркмении и ведет большую общественную работу.

Книга эта посвящена славному Ленинскому комсомолу, показавшему беспримерное мужество и героизм в боях за Родину.

---

Вот когда стало страшно. Ком застрял в горле. Чтобы успокоиться, сделала вид, будто заинтересовалась архитектурой дома. Две-три минуты — и я свободно впорхнула по ступенькам, увлекая за собой Адлера. Я уже владею собой, мысль работает четко.

В прихожей нас встретила молоденькая прехорошенькая молдаванка — в белом передничке и белой наколке. Видимо, горничная. Марго — настоящая барыня.

Горничная вела нас через анфиладу комнат, заставленных дорогой и красивой мебелью. Я было встревожилась, но скоро заметила вышитые уголки салфеток, подушки с птичками и кошечками. Успокоилась. Марго — то, что я и предполагала.

Наконец нас встретила хозяйка. Я ее узнала сразу — пышная блондинка, но тем не менее стройная. Красавица. Глухое темно-красное платье, сильно затянутое в талии, оттеняло матовую белизну крупного лица.

Адлер запетушился, подскочил как-то боком, на одной ноге, клюнул слюнявым ртом руку. Марго поверх Адлера — он ей чуть выше пояса — внимательно рассматривала меня: по-женски въедливо, критически. Я состроила восторженные глаза — что было нетрудно, потому что красотой Марго нельзя было не восторгаться. То ли это моя восторженность, то ли я сама, а может, то и другое понравились Марго. Она широко и радушно улыбнулась. И сразу стало видно, что никакая она не барыня, обыкновенная простушка, играющая в аристократку. Мне стало жаль ее: «Зачем она, такая красавица, продалась этому поганому жандарму?» Мне даже почудилось что-то трагическое в ее судьбе.

Но это продолжалось до тех пор, пока Марго не заговорила, — тут из нее полезла обыкновенная дура.

— Глупышка! — кивала она на меня. — Ваша Женечка — половина ребенка. Она еще не видела свет — и вот прозябает со своим блаженным братцем в глуши. Привозите ее почаще…

Адлер успел выложить Марго мою биографию, и Марго расчувствовалась. Она строила планы, как меня лучше устроить в жизни, размахивая руками, возбужденная вином и неожиданным развлечением. Ей, видно, самой жилось прескучно.

Адлер слушал, кивал, поддакивал. А глазки его струили и струили масло. Он забыл обо мне. Он забыл обо всем на свете.

— Знаете, майн фройнд… — щеголяла Марго парой немецких слов, обращаясь к Адлеру.

И мне казалось, от Адлера вот-вот останется масляное пятно — так он млел. Мне стало душно — от июньской жары, от глупости, от откровенного скотства.

К счастью, вошел шеф.

Он вошел неслышно — шаги тонули в коврах, остановился позади моего стула. Особым чутьем разведчика я почувствовала его присутствие еще раньше. Глаз-паук жег мне затылок. Но я не оглядывалась. Не «увидела» шефа до тех пор, пока он не шагнул из абажурных сумерек в круг света. Тогда я встала и протянула ему руку.

— Здравствуйте, мой спаситель!

— Здравствуйте, прекрасная незнакомка! — Шеф улыбнулся одними губами. Глаза у него не улыбались. — Как ваша нога?

— Совсем зажила, господин Ионеску! Я в тот же день пошла на работу. Брат просил передать его благодарность. Я очень рада, что познакомилась с вашей женой. Милая, чудесная Марго…

Все это я вытряхнула Ионеску под сосущим взглядом огромного, черного до синевы глаза. И вытряхивала бы еще, если бы шеф не перевел глаза на Адлера. Второй глаз, видимо, неусыпно следил за женой. Когда Марго потянулась за бутылкой, чтобы подлить себе вина, шеф перехватил ее руку — полную, белую, в ямочках. Задержал в своей.

— На сегодня, по-моему, женщинам достаточно.

Марго глухо сказала:

— Ты мне ничего не рассказал про встречу с Женей.

— С Женей? Эту девочку зовут Женей?.. Забыл.

Раскаты его голоса подавляли. В ушах у меня стучали молоточки.

Шеф сел рядом с женой, и горничная тотчас вошла с чистым прибором. Марго наполнила его рюмку, положила на тарелку кусок жареной рыбы. Он поблагодарил — чуть кивнул головкой с носатым клювом. И мне опять стало жаль Марго: «Зачем она продалась этому противному жандарму?»

Конец ужина прошел шумно. Шеф громогласно рассказывал анекдоты, довольно остроумно шутил, охотно и громоподобно смеялся. Но глаза его при этом жили сами по себе — они не смеялись. Они прощупывали, жгли. Может, я еще не привыкла к этому необычному взгляду?

Когда прощались, шеф мило сказал:

— Приходите почаще, Женя. Моя Марго тоже скучает.

— Обязательно приходи, — Марго уже говорила мне «ты». — Господин Адлер, вы привезете Женю ко мне… хотя бы завтра. Хорошо, милочка?

«Милочка» растаяла от радушия хозяев. Рассыпалась в благодарностях.

Марго пошла проводить до выхода. Снова мы шествовали через анфиладу комнат с дорогой мебелью и дешевыми салфеточками и подушечками. Адлер шел позади, Марго оглянулась на него и зашептала в ухо:

— Ты, милочка, не теряйся. Как старшая говорю — держись за этого немчика. Мой, как видишь, тоже не бог весть что, а живу. Когда бы я так устроилась?

Горничная открыла дверь, и я с удовольствием вдохнула свежий ночной воздух. Удивительно, что мир остается прекрасен даже тогда, когда в этом мире живет нечисть.

8.

В течение недели я четырежды была у Марго — так она меня полюбила, дня не могла прожить. Толку от этих посещений было немного. Однажды столкнулась в дверях с уходившим итальянским офицером. Один раз какая-то румынская семья ужинала. Обычно встречи с Марго были наполнены разговорами о нарядах. Я не могла понять — зачем человеку столько вещей, пусть даже очень редких, бесценных, единственных в своем роде. Если Марго проживет еще сто лет — и то не износит своих платьев.

Это я спросила более вежливо, чем думала.

Марго просто просияла:

— Глупышка ты, моя милочка! Я тоже такой была — чуть не подохла в оккупации. Все имущество, что на себе… Ионеску сделал меня барыней…

А дальше шли нравоучения, как жить. Мне было нестерпимо скучно. Пыталась навести Марго на разговор о шефе, но Марго неохотно говорила о нем. Видимо, он угнетал ее даже в свое отсутствие, — чего она, по своей глупости, вероятно, не понимала.

Одну из таких наших бесед прервал своим появлением Ионеску. Напомнил об ужине. Сели за стол и молча принялись поглощать отваренную курицу с рисом.

Шеф за весь вечер почти не взглянул на меня — ухаживал за супругой, говорил, как нестерпимо он устает, опять рассказывал анекдоты. Откуда он их черпал в таком количестве! Марго сияла, видимо, шеф был далеко не равнодушен к своей глупой и красивой супруге. Марго бросала на меня победоносные взгляды — вот как надо устраиваться!

— Ион, — проворковала она нежно, — давай хорошо пристроим Женечку. Бедняжка все одна и одна. Этот дикий братец ее изведет.

Не знаю, почему Марго решила, что Федор — дикий братец, что он обязательно должен свести меня в могилу.

— Давай, дорогая, — сказал он не менее нежно, насколько мог быть нежным его громкий голос. — За кого мы ее выдадим?

Марго цвела:

— Арнольд Адлер… Скажи ему — чего он тянет? Правда, Женечке он не по душе. А Курт Вассер? Или вот, — Марго шлепнула себя по лбу, — этот русский…

— Как интересно, — перебила я. — Русский офицер? Или гражданский? Гражданского мне не надо!

Марго открыла рот и — закрыла. Под взглядом шефа. Один глаз-паук смотрел на Марго, другой — на меня.

— А знаете, Женя, мне кажется, я вас где-то видел.

Только бы не выдать себя. Только бы не поддаться леденящему ужасу. Неужели Федор был прав?

— Очень может быть! — весело отозвалась я. — Такого частого гостя в доме можно приметить…

Марго тоже рассмеялась.

— Он так всегда смешно шутит, Женечка, когда в настроении!

— Да нет, — сказал шеф. — Я вас видел где-то до знакомства.

— А-а-а! — протянула я. — На дороге, наверное!

И со смехом рассказала, как шеф едва не задавил меня.

— Наверное, тогда, — согласился шеф.

У меня сердце подпрыгнуло от радости.

— А может, и нет.

Снова ледяной ужас.

— В общем, не помню… Вы уже уходите, Женя?

— Да, — сказала я, — Федор не любит, когда я задерживаюсь.

Марго и шеф проводили меня до крыльца. У крыльца стояла коляска шефа.

— Садитесь, Женя…

Неужели он сам повезет? Арест?

Шеф кликнул кого-то из солдат и по-румынски приказал отвезти меня домой.

Всю дорогу я пыталась собрать мысли и не могла. Так и вошла к Федору — растерянная, испуганная. Выложила все, как ни на есть, даже про страх.

— Плохо, сестричка, — сказал неожиданно ласково Федор. — Как видишь, я был прав. У этих людей профессиональная память.

Я попыталась успокоить его и себя.

— Может быть, он все-таки не узнал, Федор?

— Не очень верю. Хотя и допускаю, как исключение…

— Твоя первоочередная задача сейчас — выяснить, вспомнил ли тебя шеф. Значит, придется бывать у них. Другого пути нет. Да и прерывать так сразу отношения, после намека, опасно. Даже если он тебя не помнит, твое непоявление у Марго вызовет ненужные нам подозрения. Поняла?