Борис Романов - Капитанские повести

• Название: Капитанские повести
• Автор: Борис Романов
• Издательство: Мурманское книжное издательство
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1979

---

— Все, ну понял? Иди давай, спасибо.

Щелкнул динамик, и жесткий, барственно-грассирующий голос старшего помощника оглушил их обоих:

— Матросу Мисикову срочно на аврал!

Старпом передохнул. В динамике зашуршало, загрохотало, затем старпом ощутимо пожевал губами, причмокнул и повторил:

— Мисикову на бак срочно! Поторопись, боцман!

— Ну вот, слышишь! И так у тебя неприятности, — рассердилась Таня, — пошел же!

— Ладно, — сказал Володька Мисиков, — подумаешь!

Он выплеснул газировку в раковину, швырнул кружку на диван и хлопнул дверью, — подумаешь!

Он шагал уверенно и спокойно, твердо ставя ноги на скользкий линолеум коридоров, не трогая лееров и не размазывая плечами по переборкам.

«Подумаешь! А я вот на работу. В шторм. К Сереге Авакяну. К боцману-фараону! Подумаешь! Еще посмотрим, кто из нас моряк!»

Когда он выбрался наверх, он удивился, откуда взялся такой сильный, такой напористый и такой прохватывающий до слез ветер.

У третьего трюма никого не было. Люстры с мачт заливали светом туманную нереальную палубу, за борт страшно было смотреть, и, пока он пробирался вперед, он насквозь промок, ушиб ногу о кронштейн парадного трапа и, кажется, заплакал, потому что на губах стало мокро и солоно.

Он долго рассматривал темную, пронизанную потоками брызг пустоту, потом глотнул горького воздуха и побежал вперед, размахивая длинными руками, поскальзываясь, не слыша, как надрываются наверху трансляционные колокольчики. Володьке казалось, что бежит он под гору, вниз, вниз, прямо за борт. Он добежал почти до полубака, когда впереди вспрянуло высокое белое зарево и теплая густая гора воды рухнула на него, подняла и притиснула снизу к ступенькам трапа. Ему повезло. Трап не пустил его в море, а подоспевший Серго Авакян за воротник рубашки подтянул его к двери шкиперской кладовой.

— Здорово, а? Вот дает! — засмеялся Володька Мисиков, прижимаясь спиной к двери и разлепляя волосы. — Вот дает!

— Иди боцману помоги, я за шкертом пошел, — ответил Серго, сдул воду с усиков, странно глянул на Володьку и пропал в облаке брызг за вентиляционными раструбами.

Володька снова засмеялся и бодро взялся за дверь. Он изловчился, и железные задрайки, скрежетнув, отрубили его от дикого моря, ветра и страха. За закрытой дверью волны шумели, как в кино. В кладовке было светло а сухо. Боцман возился в углу, стаскивая со стеллажей плотный тюк новых брезентовых чехлов. Он даже не глянул, кто это вошел, и какой Володька мокрый, и какое у него веселое лицо, и какие молодцеватые плечи.

— Ну-ка, помоги! Скорее закладывай планку, все на палубе будет! Быстро, пока тюк держу! Быстро! — хрипел боцман, удерживая тюк. — Ну же!.. А, Мисиков… Бегом! Быстро!

У боцмана было тяжелое, в испарине, лицо и жилистые неприятные руки.

— Когда коту делать нечего, он у себя под хвостом лижет, — вдыхая поднимающийся от одежды запах штормового моря, твердо ответил Володька Мисиков. — Не муштруй, боцман, здесь не армия!

— Ма-а-рш!

— А иди ты, боцман, на хутор бабочек ловить!

Содержимое полок загрохотало на палубу.

— Ну что ж, производственник… — медленно распрямляясь от тюков и задвигая планку, ответил Михаил Семенович, — нет у меня против тебя зла… Нет!

Перед Володькой Мисиковым полыхнуло желтое и багровое пламя, он раскинул руки и, забываясь, увидел, как взлетели к ногам потолочные светильники…

ИЗБУШКА СЕДОВА

Вы еще не знаете происхождения медвежьей шкуры, которую я возвратил Виталию Павловичу. По справедливости она и должна была быть у него всегда, потому что мокрые ноги не чета седине на затылке.

Шкура явилась тогда же, в конце девятого рейса, при возвращении со Шпицбергена.

Выбираясь из льдов, мы дали порядочный крюк к востоку. Болезнь бульдозериста на радиомаяке Панкратьев и нелетная погода загнали нас еще дальше. Третий помощник признался, что у него чесались ладони, когда он подправлял курс. Секторный радиомаяк Панкратьев не так давно стал выручать судоводителей в промозглом пространстве менаду Новой Землей, Шпицбергеном, Нордкапом и Ян-Майеном, где перепутывались и переплетались ответвления холодных и теплых течений, где прокручивалось большинство циклонов и где полярной ночью звезды выдавались для определений только за особое усердие в службе.

Тысячемильный веер радиополя с шелестом стрекозиных крыльев вращался вокруг высокой оси Панкратьева, и штурману прихваченного циклоном судна оставалось лишь попрочнее расставить ноги, нацепить наушники и подсчитать пролетающие над ним точки и тире. Или увидеть их опадающие всплески на экране электронно-лучевой трубки. Цветная линия на карте соединяла его, вцепившегося в кромку прокладочного стола, и дежурного на радиомаяке, преодолевающего зевоту под гудение и пощелкивание аппаратуры.

Когда белые горы с зеленоватым отломом ледника прорезались тремя вертикальными, от воды до облаков, линиями, боцман с матросами уже расчехлили катер, механики прогрели и опробовали мотор. Набор хирургических инструментов и аптечка были наготове, а доктор, в полушубке поверх спасательного жилета, приплясывал на мостике рядом с капитаном.

Потом из чернильной воды всплыла заснеженная полоска берега, и полосатые мачтищи Панкратьева еще глубже ушли в небо, надвинутое на склоны гор.

Капитан приказал помигать прожектором в сторону домиков у центральной мачты.

У берега плавали, сближаясь и расходясь, два айсберга. То ли переменные порывы ветра, то ли характер глубин, то ли течение мешали им выбраться наружу. Оба айсберга, видимо, недавно откололись от ледника Борзова, потому что стенки их светились свежим льдом. Конечно, эти айсберги были не гиганты Антарктики, но и их бы с лихвой хватило для нашего «Валдая».

Виталий Павлович долго рассматривал айсберги в бинокль и морщился, пока мы крались к месту якорной стоянки.

От домиков на плоской вершине острова Панкратьева, сцепленных друг с другом высоким крытым забором, спускался вниз трактор с волокушей, и плавный их след чернел на отлогом склоне.

Зигзагообразные забереги стерегли сушу, но это был игрушечный лед по сравнению с тем, каким мы только что прошли от Шпицбергена.

В шлюпку были брошены лучшие силы: боцман сидел на баке, старпом стоял у штурвала, доктор пристроился на своих ящиках, третий механик, выгнав Федю Крюкова, контролировал мотор, по банкам пытались галдеть все свободные от вахт. Однако старпом быстро навел порядок, и мы порулили прямо на скособоченную избушку у среза воды.

Пришлось долго долбить припай, пока мы не добрались до льда, способного выдержать человека.

Подошел трактор. В волокуше скорчился под шубой молодой парень с закрытыми глазами, в серой ушанке и с таким же серым лицом. Рядом с ним лежал карабин и еще — невиданное дело! — сидела женщина, блондинка, в стеганых штанах, телогрейке и валенках, уговаривала пария потерпеть. Мы осолопели.

— Что с ним? — спросил доктор.

— Спазма желудка или, может быть, кишечная непроходимость, — испуганно ответила блондинка.

— Вы кто?

— Фельдшер…

— Н-тэк! Ну давайте, — скомандовал доктор.

Но только мы подступились к парию, как он застонал, заколотился, поджимая колени к подбородку.

— Леша, миленький, потерпите, скоро вас на корабль привезут, — покусывая губы, заговорила женщина. Но парня била такая боль, что вряд ли он ее слышал.

— Напрасно вы его сюда везли, — строго сказал доктор, — его надо сначала обследовать.

Блондинка заплакала.

— Это можно сделать здесь, в избушке, — предложил доктору спрыгнувший с трактора коротко остриженный, с непокрытой головой человек. — Я приказал там протопить, когда узнал, что вы на подходе. Успокойся, Муся… Так что же? Стол в избушке хороший. Начальник маяка, — спохватился он и протянул руку доктору.

— Хорошо, — решил доктор. — Вы и вы, тащите его. Ничего, пускай орет. Вы — за инструментом в шлюпку. А вас, вас и вас я прошу со мной, — сказал доктор блондинке, начальнику маяка и старпому.

Старпом пожевал губами, достал «Беломоринку», но доктор успел удивиться раньше:

— Нет, что вы! Это же так ответственно, и вы обязаны там быть!

Парня утащили. С трактора, кряхтя, спустился водитель, выволок за собой карабин.

— Эк вы тут вооружены, — сказал Миша Кобылин, — группа прорыва.

— Ага, — согласился заросший до глаз водитель, — медведей прорва.

— Врешь ведь…

Выскочил из дома начальник маяка с резиновой грелкой.

— Ребята, горячей водички, срочно!

— Вон — радиатор, — кивнул боцман. — А взамен льду покрошите — мигом растает. Только не морского. Тут два литра и дела.

Водитель слил воду, натрамбовал в порожнее ведро снегу, примостил ведро у работающего мотора.