Дженнифер Руш - Измененный

• Название: Измененный
• Автор: Дженнифер Руш
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Их заставили забыть. Но они этого никогда не простят.

Вся жизнь Анны сплошной секрет. Ее отец возглавляет последний проект Подразделения: контроль и слежение за четырьмя генетически измененными парнями в лаборатории под их домом.

Там есть мрачный и хмурый Ник, веселый и игривый Кас, умный и заботливый Трев и Сэм… который покорил сердце Анны.

Когда Подразделение решает забрать парней, Сэм планирует побег. Отец Анны уговаривает ее пойти с ними, взяв с Сэма обещание любой ценой держать ее как можно дальше от Подразделения.

Во время побега, помня о предупреждении отца, Анна начинает сомневаться в том, что знала о себе самой и своем прошлом. Вскоре она обнаруживает, что они с Сэмом связаны гораздо больше, чем кто-либо из них ожидал.

И если они оба хотят выжить, то должны собрать воедино все подсказки к разгадкам прошлого, пока Подразделение не поймало их, снова все не забрав.

---

Я взяла с кухонной стойки мамин журнал, который оставила тут ранее утром. Она записывала в него свои самые любимые рецепты, свои мысли и все то, что ее вдохновляло. В конце был специальный раздел, посвященный рецептам печенья. Журнал — это все, что у меня осталось от нее, и я берегла его, как самое большое сокровище.

Несколько месяцев назад я начала делать новые заметки и зарисовки на пустых страницах в конце. Я все время боялась испортить книгу, как будто записи мамы могли каким-то образом потускнеть из-за моих. Но у меня тоже есть желания и идеи, которые в любом другом месте я бы не записала.

Я проводила пальцами по старым, запятнанным едой страницам, читая и перечитывая слова, написанные мелким рукописным почерком мамы.

Я выбрала любимое печенье Каса, тыквенное с шоколадными чипсами, в награду за успешно пройденный им тест. Ну и потому, что тоже очень любила это печенье.

Отобрав ингредиенты, я принялась за работу. Я знала рецепт наизусть, но до сих пор сверялась с мамиными инструкциями и заметками, сделанными ею на полях.

Не использовать ванильный ароматизатор.

Запастись тыквенным пюре к праздникам — весной и летом его обычно не продают в магазинах.

Больше шоколада… никогда не помешает.

Отец говорит, мама ела шоколад, чуть ли не вместо хлеба.

Она умерла, когда мне был год, так что я никогда по-настоящему не знала ее. Отец почти ничего не рассказывает о ней, но иногда вдруг вспоминает какую-нибудь историю, и тогда я, не издавая ни звука, напряженно слушаю его, боясь, что любое восклицание или вопрос с моей стороны разрушат чары.

Я высыпала пачку шоколадных чипсов в миску, и маленькие кусочки зашелестели, ложась на слой овсяных хлопьев. Снаружи солнце скрылось за тучами, а ветер бушевал с тех самых пор, как я встала с кровати. Наступала зима. Если это не самый подходящий день для печений, то я не знаю, какой тогда подходящий.

Замешав тесто, я заполнила две формы для выпечки и сунула их в духовку, установив таймер так, чтобы печенье вышло запеченным, но рыхлым. Касу нравится именно такое.

Сев за стол, я открыла учебник. Я уже дочитала главу, посвященную геологическому разлому, и сейчас должна была написать об этом эссе. Всю свою жизнь я находилась на домашнем обучении, и моим учителем был отец. Но в последнее время он предоставил меня самой себе.

Он бы даже не заметил, начни я пропускать задания, но мне была невыносима мысль о том, чтобы так легко сдаться.

Когда печенье испеклось, прогресс в учебе все еще равнялся нулю, и только спина занемела. Субботней ночью я потянула мышцу на уроке борьбы (это была папина идея — заняться чем-нибудь помимо учебы) и до сих пор расплачивалась за это.

Я оставила печенье остывать и поднялась наверх в свою комнату. Отодвинув в сторону стопку старых набросков и туристических журналов на комоде, я извлекла скрывающийся за ними тюбик ибупрофена.

Я проглотила две таблетки, запив их глотком воды, и собрала волосы в высокий хвост, выпустив несколько светлых прядей. Осмотрев себя в зеркало, я недовольно поджала верхнюю губу. Мне с легкостью удавалось создавать красоту на бумаге с карандашом в руке. А вот создавать ее в жизни — не очень.

Когда я выложила остывшее печенье на тарелку, наступил полдень. По пути в лабораторию я захватила тубу новых теннисных мячей, купленную для Каса. Я могла поклясться, что у этого парня синдром дефицита внимания, он был настолько рассеян и неугомонен, что его сфокусированного внимания можно было добиться, лишь поставив перед его носом еду.

Войдя, я первым делом взглянула на комнату Сэма. Он сидел за столом, сосредоточившись и сжав губы в тонкую линию. Он даже не удосужился оторвать взгляда от книги.

Иногда Сэм, с которым я проводила время ночью, существенно отличался от внимательного и серьезного Сэма, который представал передо мной в присутствии других людей. Вела ли я себя по-разному в зависимости от того, кто меня окружал? Сомневаюсь, что Сэму было до этого какое-то дело.

Отец, сидя за компьютером, печатал. Он махнул мне рукой, не отрывая глаз от экрана. Кас, с торчащими во все стороны светлыми волосами, пересек свою комнату, когда я подошла.

Он прижался лицом к стеклу и надул щеки как рыба фугу. Затем отодвинулся назад и улыбнулся — с ямочками на щеках он выглядел невинно-непослушным, как мог выглядеть только пятилетний малыш. Ну, пятилетний малыш и Касс.

Здесь всем парням изменили процесс старения, но Кас выглядел моложе всех. С ямочками и круглыми щеками у него было классическое лицо ребенка. И он определенно знал, как использовать это в своих интересах.

— Тыквенные? — он кивнул на печенье.

— Конечно.

— Анна Банана, я тебя люблю.

Засмеявшись, я открыла люк (маленькое отверстие в кирпичной стене между его комнатой и комнатой Трева) и просунула туда четыре печенья и теннисные шарики. Потом нажала на кнопку, чтобы он смог открыть люк со своей стороны.

— Ох, святой Иисус, — сказал он, вдыхая запах печенья.

— Иногда мне кажется, что у тебя в животе черная дыра.

— Мне просто нужно больше протеина.

Он похлопал себя по животу. Сколько бы он не ел, в весе не прибавлял ни унции.

— Не думаю, что два яйца на все печенья можно назвать протеином.

Он невозмутимо щелкнул крышкой тубы с теннисными мячиками.

— Этого вполне достаточно.

— Ты закончил модель машины, что я принесла тебе на прошлой неделе? — Я перевела взгляд с Каса на стол, который еле смогла разглядеть под кучей полузаконченных проектов и мусора. На стопке спортивных журналов лежало одинокое колесо. — Считать это провалом?

Он фыркнул, скривив лицо.

— У меня еще уйма времени.

Я пошла дальше, к комнате Трева. Он занимался йогой, когда я вошла, но теперь стоял у стены и ждал меня. Мы встретились взглядами, и я улыбнулась. У него были глаза уникального карего оттенка — цвета костра, теплые, светлые и притягательные.

Рисуя его, я использую редкие цвета. Наверное, поэтому я и рисую его больше всех. И пусть я чувствую, что знаю Трева лучше остальных ребят, его национальности я определить никак не могу. Он слишком сильно выделяется на фоне ребят своей смугло-оливковый кожей, сейчас влажной от пота после занятий йогой.

В его файлах я не нашла ничего конкретного, но, думаю, он может быть коренным американцем, или итальянцем.

— Хочешь попробовать? — спросила я, показывая на блюдо.

Он пригладил назад темные волосы одним взмахом руки.

— Ты же знаешь, я живу ради этого.

Я дала ему четыре печенья, и в ответ он положил что-то в люк. Засунув руку внутрь, я нащупала книгу в мягком переплете. "Письма с Земли" Марка Твена. Библиотечная книга, которую я взяла на прошлой неделе. Я числилась там больше для Трева, чем для себя. Если была возможность, я покупала ему книги, и он выстраивал их на полке над своим столом. Конечно же, в алфавитном порядке.

Под обложкой я нашла записку.

"Ты спускалась прошлой ночью? Что ты сказала Сэму?"

Я оглянулась убедиться, что отец не смотрит. Нет, не смотрел. Я делилась с Тревом многими своими секретами. Здесь он был моим лучшим другом. Он был единственным, кто знал, что я чувствую к Сэму.

Я быстро схватила со своего стола ручку и написала ответ.

"Да. А что? Он что-нибудь сказал?"

Я прижала записку к стеклу, и Трев ее прочитал. Он написал ответ и показал мне.

"Он ведет себя странно. Утром поцапался с Ником после того, как тот сказал что-то про тебя и печенье. И спит он все меньше и меньше.

С ним что-то происходит".

Моя следующая записка гласила:

"Не знаю, я за ним послежу".

— Я в тебя верю, — сказал Трев с понимающей улыбкой.

Ухмыльнувшись, я проигнорировала его комментарий и скомкала бумагу.

— Есть пожелания, какую книгу принести?

— Что-нибудь про Авраама Линкольна?

— Я посмотрю.

Я направилась к комнате Сэма. Он любил плотненько поесть, поэтому печенье не сильно его привлекало, но все же я замедлила темп. Он все еще сидел за столом, сгорбив спину, погруженный в чтение. "Технологии двадцать первого века". Я достала ее специально для него.

На полке над его головой были и другие книги, в основном — энциклопедии. Комната Сэма была аккуратной, опрятной, и пустой.

Он поднял взгляд, когда я подошла.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — улыбнулась я.

И все.

Комната Ника была последней. Мы с ним никогда не ладили. На самом деле однажды он сказал, что терпеть меня не может. Насколько я помню, я никогда не обижала его, но если обидела, то Ник не из тех, кто легко об этом забудет.

Я сунула несколько печений в люк.

— Есть пожелания? Я пойду в магазин на этой неделе. Свежий выпуск "Car & Driver"? Шампунь не кончился?

Ему нравился особый — с авокадо и маслом ши. Я заказывала его за собственные деньги по интернету, на сайте, где продаются товары только с натуральными компонентами. Но его это не волновало.