Анджей Сапковский - Нет золота в серых горах

• Название: Нет золота в серых горах
• Автор: Анджей Сапковский
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011011-1

Анджей Сапковский буквально ворвался в «умы и души» российских любителей фантастики совсем недавно, но его произведения уже признаны абсолютной классикой фэнтези.

Однако Сапковский — не только автор любимой всеми нами саги о Цири и Геральте и потрясающих, талантливых рассказов. Помимо этого его откровенно ехидному перу принадлежат многочисленные статьи по истории жанра фэнтези, в которых он дает творчеству и творениям своих собратьев по перу КРАЙНЕ ЯЗВИТЕЛЬНЫЕ ОЦЕНКИ.

Читать эти статьи— едва ли не интереснее, чем даже лучшие из романов Сапковского.

А еще интереснее — знакомиться с его впервые издающимся на русском языке «БЕСТИАРИЕМ» — ВЕСЬМА познавательным и ВЕСЬМА ироническим «путеводителем по миру мифических и магических созданий».

Не верите?

Прочитайте — и проверьте сами!

---

Тем, кто захочет обвинить меня в субъективизме либо даже невежестве, сообщаю: из составленного «Локусом» перечня 33 бестселлеров фэнтези всех времен в Польше переведено и издано всего восемь. Из приведенного в книге Дэйвида Прингла «Современная фэнтези» перечня ста наилучших произведений этого жанра переведены девять, причем четыре из них совпадают с вышеупомянутым списком. Я всякий раз выделяю Толкина и Ле Гуин и опускаю названия, которые в обоих списках оказались явно случайно, ибо относятся к хоррору («Сияние» Кинга); SF («Драконы Перна» Энн Маккэфри) либо к детской фантастике («Алиса в Стране Чудес» Л. Кэрролла).

Давайте представим себе per analogiam, что жанр научной фантастики в Польше представлен лишь «Марсианскими хрониками» Рэя Брэдбери и циклом «Перри Родан», а «Дюна» Герберта нам известна исключительно в киноверсии. Для коллекции польский любитель SF еще знает фильм «Чужой» и видел в видеозаписи две или три серии «Star Trek — The Next Generation». И на этом, представим себе, конец — ни читатель, ни критик, ни автор, который хотел бы писать, не знают НИ ОДНОГО другого примера, что представляет собой жанр. Повторяю — ни одного. Ну и что? Все всё равно твердят, что влюблены и зачитываются Перри Роданами и в сотый раз кряду смотрят «Стар Трек». А критики крутят носами и в тысячный раз доказывают, что Брэдбери, оно, конечно, ничего себе, но остальная часть жанра — ерунда. Обхохочешься, правда? А ведь точно такая ситуация сложилась у нас в отношении к фэнтези.

Что собой представляет фэнтези — видит каждый. А поскольку польский рынок проголодался, изголодался, питаясь лишь тем, что получал в фанклубах да в виде скверных ксерокопий, постольку конъюнктуру почувствовали, и сейчас специализирующиеся в этом направлении «мастера» стараются удовлетворить голод, наверстать упущенное, восполнить нам былые потери — при этом заработать. Прилавки завалили книгами с яркими обложками, на которых мы получили свои вожделенные мечи, топоры, мускулистых героев, голых девиц и аксолотлей, изображающих из себя драконов.

Мы также получили на прилавках много новых авторов, точнее говоря — двух. Потому что бесконечно штампуют Говарда с его эпигонами и Андрэ Нортон, короче говоря, топают по тропке, проторенной «Фантастикой». У этого журнала есть все основания требовать от издателей, сих, прости Господи, бизнесменов, финансовой награды за «создание рынка». Читатели же и любители фэнтези имеют все основания «Фантастику» поносить и оплевывать, а могут придумать даже что-нибудь более действенное. Тем временем единственная стоящая позиция, «Амбер» Желязны, затерялась где-то после издания двух первых томов. И камень в воду. Могила. Взамен двинули «Ксанф» Пирса Энтони. Mes felicitationis, хотя и de gustibus non est disputandum[129].

Варен и к, или поляк тоже может!

Однако царящее у нас всеобщее незнание канонов жанра не удержало отечественных авторов от попыток написать фэнтези made in Poland. И все было — о диво! — в меру славно до тех пор, покуда мусолили говардовско-толкиновскую схемку, пока у Яцека Пекары империи выбивали друг другу зубы в борьбе за верховенство в Never-Never Land’e, а у Феликса Креса мрачные герои боролись с судьбой и предназначением. Все развивалось более или менее нормально до той поры, пока авторы хотя бы в общих чертах знали, что делают и чего хотят. Заимствуя из музыкальной терминологии — у них были ноты, они располагали кусочками партитуры и крохами слуха, а поскольку сноровки и навыков виртуозности им набраться было негде, они играли moderato cantabile (умеренно напевно), и это даже можно было слушать. Ну что ж, последователям этого оказалось мало. Младшим приснилось, что каждый из них — Паганини. И загрохотала концертная раковина от ужасающих фэнтези alia polacca fortissimo е molto maestro e furioso andante doloroso con variazioni[130].

Ибо кто-то вдруг вспомнил, что мы-де тоже не лыком шиты. Отталкиваясь от верного на первый взгляд положения, что опираться на архетипы есть ретроградство и вторичность, авторы младшего поколения схватили авторучки — и «процесс пошел»!

Неожиданно в нашей фэнтези стало славянско, пресно и красно, похотливо, кисло и льняно. Свойски. Повеяло фермой, деревушкой об одну улочку и вообще, как говаривают наши друзья-москали: «Хорошо в краю родном, пахнет сеном и... pardon... говном». Бах-трах! Что это так громыхнуло? Уж не Болек[131] ли вколачивает столбы в Одру? Или, может, Чибор колотит Годона и Зигфрида под Цедыней? А может, комар со священного дуба сверзился?

Да нет! Это ж наша родимая, славянская фэнтези!

Ни с того ни с сего исчезли вампиры, появились вомперы и стрыгаи (sic!), вместо эльфов мы имеем божетят и небожитят, вместо гигантов и троллей — столинов. Вместо чародеев и магов обрели ведунов, волхвов и жрителей[132] вместо жрецов.

И что нам Конан, Гед Перепелятник, что нам Fellowship of the Ring? У нас есть родимые вояки, именуемые, разумеется, столь же по-родному: Вареник, Збигор, Пэрог, Котей, Потей, Заграй, Сыграй, Прибей и Заметай! И двинулись эти Вареники от мызы к мызе, конечно, зигзагами, двинулись через леса, дубравы и велесы, сквозь завалы и перевалы, по рвам и дровам моим див и дев, лишь штаны надев, там, где раки вурдалаки, нивы буйные и степи, поросшие бурьяном и хреном, через святые гаи и ручьи.

Да уж, как по речке, как по гаю Вареник пёр на бугае. Я, дескать, Вареник! Да не русский Пельмень, не немецкий Apfelküchen, не французский pate. Я — наш, отечественный, доморощенный Вареник — будущее и надёжа фэнтези. И еще малость погодить — так вот она народится новая культовая сага, эпическая фэнтези, большая Варениада. «Слово о том, как сбирается Вещий Вареник отмстить неразумным стрыгаям»! О, Лада, Лада, Купала! Перевернись в гробу, Толкин. Рыдай, Ле Гуин! Грызи губы от бессильной ревности, Эддингс! Дрожи от зависти, Желязны!

Тех, кто не может дождаться Великой Варениады, успокою, вкратце изложив ее. На Серых Холмах, а может, Взгорьях, куда отправился Вареник со своими дурнями, золота нет и, вероятно, никогда не было. Но паршивый стрыгай и поддерживающие его ренегаты, отвратительные взыграи Волец и Столец, погибнут от Вареникова копья, и при этом у храброго Вареника даже волос с головы не упадет. Похищенные Священное Жито и Вещая Сметана будут найдены и возвращены в храм Свантевита, ибо там их место. Конец.

Марек Орамус[133] говорит, что фэнтези — фр-фр! — убога. Убогость произведений этого жанра, которые нам предлагают, ужасна. Дилетантство, тупость и невежество так называемых переводчиков, тяпляпующих переводы, фр-фр, кошмарны. Ну, погоди, Марек, вот появится Вареник и Вареникиада, тогда получишь! Вот тогда-то ты взвоешь, словно стрыгай на луну в полнолуние, замяукаешь, как котолак на жестяной крыше. И тогда со слезами умиления на глазах вспомнишь Андре Нортон, Говарда и «Ксанф».

А ведь уже появились многочисленные Вареники, являющиеся производными Конана и классической sword and sorcery, у нас уже есть что-то вроде переварененного Лавкрафта, уже просматриваются попытки переголоватого пост-толкинизма, родились даже Черные Вареники, прикидывающиеся dark fantasy. Не могло обойтись и без производных «Туманов Авалона», то есть Вареников фантастико-исторических. И вот вместо Артура, Ланселота и Гавейна мы получили Вареников, Кузьмидоров и Свенссонов из Джемсборга. Вместо пиктов и саксов — свиенцев, дунцев и поморцев. Вместо Мерлина и феи Морганы нам предложили волхвов и вышеупомянутых жрителей. Войны и пожары, кили норманнских драккаров скрипят по песку славянских пляжей, столицы воют, Джемсборг жмет, берсеркеры скалят зубы, немцы прут на крепость, наш верх, льется кровь. Сварожец[134] сварожит, а антилопа гну — гнусится. Жрители, как и положено жрителям, жрут и наводят соответствующие чары. На всех. Ну и что?

И Вареник, Вареник, Вареник — трижды Вареник.

Постмодернистская промашка

Коснувшись явления, именуемого «Польская фэнтези», я старался не упоминать фамилий, поскольку это могло быть истолковано как беспардонная борьба с конкурентами. Однако — пусть только по обязанности хроникера (в конце концов мы говорили о Толкине и Говарде) — следует заметить, что прародителем польских Вареников в Славянской сметане является молодой и способный автор Рафал А. Земкевич, который для начала потряс читателей комиксом «Волчье заклинание», а затем сотворил «Сокровище столинов», роман фэнтези. Chapeaux bas, mesdames et messieurs! Voila le Grande Varenik Brillante![135]

Здесь я вынужден с великим грохотом ударить себя по хилой груди. Каюсь, я и сам написал несколько рассказов не совсем реалистического — назовем это так — толка. В рассказах этих, не оглядываясь на священные правила и законы фэнтези, я то и дело совершал — как заметила некая юная критичка из «Феникса» — ляпсусы. Юная критичка, со свойственной ей проницательностью, однозначно разоблачила меня, доказав, что сии ляпсусы чересчур уж часты, а посему-де вряд ли они были случайными. Бью себя в грудь второй раз. Нет. Не были.