Вардан Айрапетян - Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски

• Название: Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски
• Автор: Вардан Айрапетян
• Жанр: Языкознание
• Год: 2001
• ISBN: 5-94457-013-Х

Задача этой книги — показать, что русская герменевтика, которую для автора образуют «металингвистика» Михаила Бахтина и «транс-семантика» Владимира Топорова, возможна как самостоятельная гуманитарная наука. Вся книга состоит из примечаний разных порядков к пяти ответам на вопрос, что значит слово сказал одной сказки. Сквозная тема книги — иное, инакость по данным русского языка и фольклора и продолжающей фольклор литературы. Толкуя слово, мы говорим, что оно значит, а значимо иное, особенное, исключительное; слово «думать» значит прежде всего «говорить с самим собою», а «я сам» — иной по отношению к другим для меня людям; но дурак тоже образцовый иной; сверхполное число, следующее за круглым, — число иного, остров его место, красный его цвет. А иной это один, но и другой, он единственный и не как все, некто или никто, причем есть три инакости: самость каждого «я», другость всех своих как одного и чужесть чужого.

---

Мы толкуем слово через некоторое другое слово; значение это толкующее слово, взятое в качестве смысла толкуемого. А «Сказал значит сказал» такой же притворно толковый ответ, как тебе и карты в руки притворно уважительная поговорка. Гораздо более редкая сейчас поговорка тебе (или ему итп.) и книги в руки подразумевает пословицу Грамотею/ученому и книги в руки (ПРН, с. 629, и ППЗ, с. 165); варианты пословицы (Волог., с. 186, и ПРН, с. 424 и 489): Кто знает аз да буки, тому и книги в руки.

Кто больше знаетЙЙЙ и Кто больше бывал/видалЙЙЙ с предпочтением бывалого ученому. А кому и карты в руки? Тому, кто как пьяный или глупый поп: Поп пьяной книги продал да карты купил (ППЗ, с. 33). умен как поп Семен: книги продал да/а карты купил (ПРН, с. 256 и 438). — Тебе и карты в руки это ироническая, шутовская по происхождению поговорка, вытеснившая уважительную, но и отчужденную тебе и книги в руки. но без противостояния ей сохранившая из своего смысла лишь оттенок фамильярности. Вероятно, иронического же происхождения слово близорукий, переделка формы с гаплологией близорóкий < *близозорокий (Говорят и близорукий, али справедливей — близорокий. — СРНГ 3, с. 23): диалектное близорукий значит «нагло, назойливо ухаживающий за женщинами», «вор, человек нечистый на руку» (там же). С этим согласуются слово лупоглазый «близорукий» и «бесстыжий» (СРНГ 17, с. 202, ср. смысловое развитие «без глаз» > «бесстыжий»: О. Трубачев в ЭССЯ 2. с. 13). ехидная поговорка близорук: через хлеб да за пирог (ПРН, с. 664; сходная запись Близоруковат из-за хлеба калач достает в СРНГ 3, с. 23. осталась непонятой), игра слов в воспоминаниях Афанасьева (Нар. — худ.. с. 284) То же должно сказать и о других наказаниях, придуманных хотя близорукими, т. е. недальновидными, но зато длиннорукими педагогами. (↓1: К попу Семену. — 2: Овин и церковь. — 3: Карты и книга. — 4: Близорукий.)

а21: Говорить при прямой речи.

Спрашивающий, кто хочет знать, обращается к знающему, кто может ответить. Спрашивая ко-го-то, что значит слово, я хочу узнать значение, то есть не знаю, но молчаливо предполагаю, что хорошо бы его узнать и что его знают, то есть могут ответить на мой вопрос: я полагаю, что это значимое слово толкуемо. А спрашивая себя, чтó слово значит, повторяя про себя чужой вопрос, я принимаю толкуемость слова. Но сперва мудрено спросить себя, что значит сказал, ведь это не многозначительный, знаменательный знак, а прямое, простое, пустое словечко. Словари от САР до ССРЛЯ толкуют говорить как «устно выражать мысли», но *«Вот будет подарок жене», устно выразил мысль дед. будто взятое из Андрея Платонова, для сказки звучит безобразно. Говорение как выражение мыслей вторично, оно предполагает первичность мысли в триаде мысль, слово и дело, которая «охватывает всё человеческое» (Демокрит), а вводящий прямую речь глагол «говорить». то есть не только русское говорить/сказать, должно быть, первичное и потому нетолкуемое слово (ср. у Анны Вежбицкой, Семант. первоэл., с. 15 сл., и Умств. язык, с. 10, глагол «say» среди еще очень немногих «семантических первоэлементов»). Но присмотримся к актантам такого «говорить»: кто, что, кому, о чем, начиная с того, чтó говорят, со слова. (↓1: «Говорить» для говорящего. — 2: Говорить в толковых словарях. — 3: К триаде мысль, слово и дело.)

а22: Ответность слова.

Слово есть всё сказанное и услышанное, от сказуемого до сказания, слово — высказывание по Михаилу Бахтину или хотя бы возможное высказывание. Лингвистика знает лишь «отдельные», или «самостоятельные», повторимые и постоянные слова языка, из которых знаменательные слова, но не служебные, это наименьшие возможные высказывания. Отдельное слово вплотную приблизится к непостоянному-неповторимому высказыванию, если найти вопрос, на который оно отвечает, если представить его отдельным ответом. «Что скажешь? — А что спросишь» (ПРН, с. 573), это идея рассказа Роберта Шекли о всезнающем Ответчике: «диалогическая природа», ответность слова выразилась в вопросо-ответном строении архаичных текстов (см. о нем Тексты мир. дер. В. Топорова), ее же использует школьный грамматический разбор «по вопросам» (к нему — И. Ревзин, Операц. опр.), но и аристотелева классификация знания «согласно тому, на какие вопросы оно отвечает» (Г. Хиж. Вопр. отв., с. 253). — А сам вопрос разве не слово? Вопрос скорее мысль чем слово, судя и по фольклорному думать-гадать, в нем двойственность или множественность, сомнение, страдание, присущие именно мысли. Не растворишь в слове и имя адресата и предмета речи. «Имя собственное» это собственно имя (В. Би-бихин. Мaма, с. 48 сл.), а словом имя остается или становится ровно насколько оно еще причастно «сказуемости» или уже причастно «нарицательности»; так и служебные слова уже не слова. Кстати, в логике Аристотеля нет единичных терминов, потому что они ни о чем не «сказываются», не предикаты (Аристот. силлог. Яна Лукасевича, § 3: о логическом сказуемом как ответе см. Ю. Щеглов, Субъект предикат) — не слова. (↓1: Слово и высказывание. — 2: К ответности слова. — 3: Неединственность мысли. — 4: Слово и имя.)

а23: Слово как услышанное мною.

Кто говорит и кому? Слово есть сказанное другим человеком и услышанное мною, это чужое слово по преимуществу. М. Бахтин (ЭСТ1 с. 347): «Я живу в мире чужих слов.» А свое слово — мысль. Я сам не говорю, говорящий — другой мне или же я как другой, по-бахтински «я для другого». а «я для себя» — слушатель, понимающий и думающий; так и в поразительном рассказике Борхеса Борхес и я об именитом я-для-других с «его литературой» и безымянном я-для-себя. Сюда относится пословица Слушай больше, а говори меньше или На то два уха, чтоб больше слухать, один рот, да и тот много врет, а как бы два было? (ПРН, с. 407 и 317; ППЗ, с. 158) и правило для детей «Молчи и слушай, что взрослые говорят», сюда же слушаться, послушание. Слово по природе «хочет быть услышанным» (Бахтин, 1961 год. Заметки в БСС 5, с. 338 и 359), Красна речь слушаньем (ПРН, с. 407 и 645). а можно сказать и крепка или стоит слушаньем, и если славянское слово слово, родственное слух и слава, значит «слышимое, услышанное (мною)», ср. пословный—то же, что послушный (СВРЯ, ст. Пословесный), оно дополняет обозначения слова в разных языках как «говоримого, сказанного (другим — тв. ед.)», например сказ, сказка. Другой говорит и я слышу слова, я же говорю словами, выражаю мысли своим Я думаю, чтоЙЙЙ; мое слово для меня есть мысль. — Илиада и Одиссея начинаются с призыва к Музе: «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса»[4], αειδε, θεά, и «Муза, скажи мне о том многоопытном муже»[5], μοι εννεπε. Μούσα, но Вергилий начинает Энеиду от себя: «Битвы и мужа пою», сапо, — это целый переворот в идее слова, судя и по резкому противопоставлению cantabo и die mihi, Musa у Горация. Искусство поэзии, 136—44. В сказителе различаются говорящий (Муза Гомера) и слушатель-рецитатор, а в писателе к ним присоединился записывающий, писец. Записанное посторонним божественное слово сказителя превратилось в написанное собственноручно собственное слово писателя. Чéм стало для говорения бывшее чисто вспомогательным записывание, показывает, кроме слов «писатель» и литература «письменность», отчаянное определение языкового слова как цепочки букв между двумя пробелами. Всё же близок сказителю образ Данте, пишущего под диктовку, у Ахматовой в стихотворении Муза и у Мандельштама в Разговоре о Данте; Ахматова и сама стихи записывала, не писала, а Мандельштам даже диктовал. (↓1: Бахтинское «чужое слово». — 2: Кто говорит? — 3: Разделение себя у Борхеса и Льва Толстого. — 4: Слово и пословица. — 5: Гомеровы призывы к Музе. — 6: Писатель. — 7: Мандельштам о Данте.)