Евгений Габуния - На исходе ночи

• Название: На исходе ночи
• Автор: Евгений Габуния
• Издательство: Литература артистикэ
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1987

Заглавная повесть книги посвящена борьбе сотрудников органов госбезопасности с уголовно-политическими антисоветскими бандами, действовавшими в Молдавии в первые послевоенные годы. В своей работе автор использовал материалы из архива КГБ МССР, а также беседы с чекистами — непосредственными участниками событий.

Повести «Когда цепь замыкается» и «Ангел пустыни», а также рассказ «Талон к врачу» посвящены ответственной, полной опасности деятельности работников милиции. Обе повести отмечены дипломами на Всесоюзных литературных конкурсах MBД СССР и Союза писателей СССР.

Свои впечатления от поездок со Англии и Испании Евг. Габуния отразил в путевых заметках.

---

Между тем Вайлори, или по-русски попросту Валерия, не обращая никакого внимания на возможную катастрофу, приветствует советских журналистов от имени фирмы «Прогрессив турс лимитед», шофера Сэма и себя лично. Они с Сэмом рады, что нас встретила солнечная погода. Надолго ли — это вопрос другой. Речь гида переводит переводчица «Интуриста» Валентина. Валерия и Валентина… Похожи не только их имена, но и в их облике, манерах можно уловить нечто общее; доброжелательные, любезные, веселые, они быстро нашли общий язык (не только английский!) и прекрасно дополняли друг друга.

Пригород незаметно переходил в город, и мы уже едем по району Чизик. Когда-то здесь была деревня, жители которой славились умением варить сыр (чиз — по-английски сыр). Отсюда и название. В скромном двухэтажном Чизике берет начало широкая Вест-Кромвель-роуд. Вскоре она отбрасывает приставку Вест, чтобы стать широкой, застроенной солидными, однако сравнительно невысокими зданиями, улицей. Как мы вскоре убедились, англичане не очень любят высокие дома.

Промелькнуло массивное, отмытое от вековой копоти и потому светлое здание музея естественной истории. За ним показалось сверхсовременное здание универмага «Харродс», в котором «можно купить все, даже бутерброд из слоновьего уха». Легенда гласит, что один из покупателей, простодушный американец, приняв за чистую монету рекламу, потребовал этот неаппетитный бутерброд и услышал в ответ: «Извините, сэр, но у нас кончился хлеб». Разумеется, это лишь забавный анекдот. Кому всерьез может прийти мысль готовить бутерброды из уха такого симпатичного животного, а тем более есть их. Гораздо съедобнее так называемый гамбургер — распространенный в США бутерброд с котлетой, сдобренной специями. Мы как раз и проезжаем мимо американского ресторана, где готовят эти самые гамбургеры. Вайлори назвала его «великим американским несчастьем», подразумевая при этом пристрастие американцев к этим бутербродам. Американский ресторан сменил русский, носящий странное название «Борщ и слезы».

Автобус уже свернул с респектабельной Кромвель-роуд на боковую улицу, и мы оказываемся в районе Челси, где живет лондонская богема. Здесь в свое время жила знаменитая четверка битлзов, а еще раньше — Оскар Уайльд.

За окном, словно в замедленном фильме, сменяют друг друга массивные старинные дома, стеклянно-бетонные современные билдинги, памятники… Гуще, назойливее становится реклама. Проехали мимо решетчатой ограды парка. По календарю начало ноября, последнего месяца осени, а мощные дубы в пышном зеленом уборе, ярко зеленеют газоны, цветут розы. А ведь Лондон лежит на одной параллели с Воронежем. Но тут климат мягкий, морской. В общем, парк как парк, если бы не одна деталь: ворота его заперты на замок, и ключи от него имеются только у нескольких человек. Парк в центре города — частное владение.

Мы уже кружим по самому центру — сердцу Лондона. Пикадилли, Стрэнд, Пэлл-Мэлл, Флит-стрит, Уайтхолл, Трафальгарская площадь… Знакомые издавна по литературе, фильмам названия. Узкие старинные улицы забиты автомобилями. Они медленно движутся сплошным потоком, в считанных сантиметрах один от другого. И только мастерство и опыт лондонских водителей, дисциплинированность пешеходов позволяют избежать, казалось бы, неминуемого столкновения. Если столкновения мы и избежали, то пробки миновать не удалось. Застряли как раз напротив стеклянной витрины кафе, и компания молодых людей за столиком приветствовала нас высоко поднятыми бокалами. Вот вам и сдержанность англичан! Однако об этом позже. Выбравшись, наконец, из пробки, автобус нырнул в длинный туннель и вынырнул из него на Кингз-уэй (Королевский путь). Этот путь оказался действительно королевским: широкий, прямой, нарядный. В пробку мы больше не попали, вопреки пессимистическому предсказанию одного телевизионного репортера. После ввода в строй этого туннеля он с чисто английским юмором заявил:

«Отныне в этой части Лондона вы можете попасть из одной пробки в другую гораздо быстрее, чем когда-либо прежде».

Быстро миновав неожиданно короткий Королевский путь, мы свернули влево, на Нью-Оксфорд-стрит, которая переходит просто в Оксфорд-стрит, одну из центральных торговых улиц Лондона, а та, в свою очередь, переходит в Бэйсуотер-роуд, который переходит… и так далее.

Слева промелькнула высокая мраморная арка (Марбл-арч), которая никуда, собственно, не ведет, если не считать, что с этой арки начинается знаменитый Гайд-парк. Долго едем вдоль его ограды; там, где она кончается, автобус сворачивает вправо и, проехав несколько тихих и зеленых улочек, останавливается возле четырехэтажного белого здания в викторианском стиле. На его фронтоне красуется гордая вывеска: «Ройал парк хотел» («Королевский парк-отель»). Вскоре мы убедились, что название находилось в известном противоречии с уровнем комфорта этого одного из 800 отелей Большого Лондона. Однако это так, к слову. Главное же заключалось в том, что мы в Англии и первый, самый длинный день, завершился вполне благополучно.

День второй

начался, естественно, с завтрака. Не стоило бы и упоминать о такой в общем прозаической подробности, если бы не одно уточнение: завтрак был континентальный. В отличие от английского (овсяная каша, яичница с беконом) он состоит из микроскопического кусочка масла, чайной ложки джема, нескольких поджаренных, очень тонких кусочков хлеба (тостов) и кофе или чая. Нетрудно догадаться: континентальный или европейский завтрак явно уступает английскому. Как я мог впоследствии убедиться, островитяне вкладывают в понятие «континентальный» не только прямой, так сказать, географический смысл. Континентальный — это значит не такой, как английский, другими словами — худший. Однако, истины ради, хочу заметить, что континентальный завтрак значительно дешевле английского, а это для туриста обстоятельство немаловажное.

Оживленно обмениваясь впечатлениями от завтрака по-европейски (который, кстати, нам подавали не англичане: одна официантка — испанка, другая — колумбийка, а парень — малаец), мы заняли места в автобусе с гидом-шотландкой и шофером-индийцем Сэмом за рулем (где же англичане? — спросите вы) и поехали в город в городе — так называют здесь Сити.

…Автобус медленно пробирается по узкой Флит-стрит — «чернильной» улице, где расположены редакции многих газет, и там, где она кончается, Вайлори торжественно объявляет: «Пересекаем границу Сити!». И в самом деле, на сером асфальте видны какие-то знаки белой краской. Граница, конечно, символическая, дань старине, традициям, к которым так привержены англичане. Согласно традиции, королева может пересечь границу Сити только с разрешения его лорд-мэра. Поскольку же среди наших туристов королевы не оказалось, мы беспрепятственно проникли на эту «квадратную милю денег», как часто величают этот один из крупнейших в мире финансовых центров. Его тесные, почти безлюдные в это время дня улицы (в Сити почти нет жилых домов и магазинов) плотно застроены тяжеловесными, помпезными зданиями банков, страховых компаний, акционерных обществ. Здесь деньги делают деньги. Возле массивных дверей — солидные медные таблички, скорее даже доски: «Мидленд бэнк», «Барклейз бэнк», «Вестминстер бэнк», страховая компания «Ллойд», «Лондон сток иксчейндж» (лондонская биржа), и снова банки — Ротшильда, Беринга, Лазарда… И непременно вместе с названием на вывеске указана дата основания: 1778, 1801, 1809… В самом центре этой цитадели британского, да и не только британского империализма тяжелой глыбой высится «банк банков» — так называют один из крупнейших в мире Английский банк.

Рядом со старинными, респектабельными зданиями попадаются и дома поновее, архитектурой попроще. В них расположились «Бэнк оф Америка», «Сумитомо бэнк», «Мицубиси бэнк», «Лионский кредит» и прочие заокеанские и европейские финансовые киты. Из-за сравнительной молодости они не могут похвастаться родословной и не указывают на вывеске дату своего рождения. Однако они чувствуют себя, судя по всему, привольно на английской земле. Римскому императору Веспасиану, обложившему налогом ассенизаторов, принадлежит циничное изречение: «Деньги не пахнут». Доллары, фунты, иены, марки, франки, хранящиеся в бронированных сейфах этих монументальных банков, сами здания которых походят на огромные сейфы не только не пахнут, но и не имеют родины. «Его препохабие капитал» ворочает за этими толстыми, абсолютно недоступными взору постороннего стенами многими миллиардами, прямо или косвенно оформляя третью часть торговых сделок на земном шаре. Кто знает, какие мрачные тайны хранят эти стены?

Впрочем, один из ликов «его препохабия капитала» приоткрылся в тот же день, когда мы проезжали мимо одного из немногочисленных, рассеянных по центру небоскребов. Небоскреб как небоскреб: серый бетон, сталь, стекло, прямые линии. Даже при беглом взгляде бросался в глаза нежилой, заброшенный вид здания. Пустыми глазницами зияли разбитые окна, кое-где обвалились плиты, обнажив шершавую стену. На строительных лесах копошились рабочие, прилаживая плиты. Что же случилось с этим красавцем, гордо вознесшим свои 50 этажей к небу? Пожар, землетрясение? Ничего подобного. Стихийные бедствия пощадили его. Дело в другом. Дома имеют странное свойство: если их не эксплуатировать, не заселять, они быстрее стареют, теряют внешний вид. Так случилось и с этим небоскребом. Вот уже несколько лет, с момента постройки, он пустует. Нам, советским людям, сказала Вайлори, это трудно понять, но владельцам выгоднее держать его пустым, чем сдавать внаем. При сдаче внаем очень высоки налоги, а земля в Лондоне, особенно в центре, дорожает не по дням, а по часам. И они решили повременить, чтобы потом с прибылью продать небоскреб.