Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

• Название: Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы
• Автор: Ярослав Галан
• Издательство: Радянська школа
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1987

В своих произведениях Ярослав Галан бескомпромиссно выступает против враждебной идеологии, реакционной философии фашизма, украинского буржуазного национализма, клерикализма. Егопроизведения призывают к борьбе за мир, за коммунизм, человеческое счастье…

---

—    Как всегда — неоригинально. А во-вторых?

Жестом подверженной сплину королевы она поправила ле­вой рукой волосы. Эта рука вдруг приковала мое внимание.

—    А во-вторых? — повторила она.

—    А во-вторых... Где ваши часы?!

Вопрос произвел эффект, который образно можно было бы назвать «коротким замыканием». Джип издал тихий звук, нечто вроде «ой-ой-ой! ой-ой-ой!» и стал, как вкопанный, а глаза его владелицы погасли и заволоклись туманом тихого отчаяния. К чести миссис Маккарди, она не делала того, что сделали бы на ее месте другие женщины: не смотрела под ноги, не искала в кар­манах, не переворачивала подушек. Она скорее напоминала жену Лота после известного библейского происшествия.

Однако несколько позднее женщина все же воскресла в ней.

—    Что же вы сидите? Бегите за ними! Тоже рыцарь!

—    Хорошо. А у вас есть оружие?

—    Нет. А что?

—    Да ведь здесь недалеко еще один лагерь ваших воспи­танников. Я бы не хотел оставлять вас одну на дороге.

—    Вы правы...— услышал я впервые за все наше знакомство.

Миссис Маккарди молча утирала слезы. Джип с глухим сто­ном тронулся.

Оглянувшись, я заметил на том месте, где только что сиде­ли «симпатичные парни», смятую газету. Это был последний номер издаваемой на украинском языке в Фюрте газеты «Время». Страницы этого органа были переполнены антисоветской бранью, святочными пожеланиями по адресу бандеровских головорезов и уверениями в том, что новая, третья война — вопрос ближай­ших месяцев, если не недель. На четвертой странице внизу вни­мательный читатель мог увидеть два набранных скромным пе­титом слова: «Издает ЮНРРА».

—     Что вы читаете? — слабым голосом спросила миссис Маккарди.

—    Вашу газету.

—     На каком языке?

—     На украинском. Надо сказать, что ваши польские газеты выглядят импозантнее: нюрнбергское «Письмо жолнежа» плю­ется на целых шестнадцати страницах. Как видите, ваша органи­зация удовлетворяет не одни телесные потребности своих пере­мещенных подопечных.

—    Мы даем им только бумагу и деньги.

—     То есть то же самое, что тиссены и гугенберги давали в двадцатых годах Гитлеру. С известным вам результатом. Кроме того, вы забыли, вероятно, уважаемая миссис, о мюнхенском «университете» ЮНРРА...

—     К вашему сведению, я помогла его организовать.

—    Можно знать, миссис, по чьему заданию?

Миссис Маккарди нервно пожала плечами.

—    Ваш вопрос удивил бы меня, если бы я за время этого маленького путешествия не утратила способности удивляться...

—     Ага, Юпитер сердится... Это тоже ответ. А можно узнать, почему ректором этого университета стал герр Пфицмаер? Вы, случайно, не имели отношения к его назначению?

—     Вы переоцениваете, решительно переоцениваете мою ком­петенцию, сэр!

—    Хорошо! А на подбор преподавателей вы также не ока­зывали никакого влияния? И если даже нет, то что вам мешало узнать, что большинство этих преподавателей — люди, так или иначе связанные с гитлеровским режимом?

Миссис Маккарди молчала. Казалось, все ее внимание было теперь сосредоточено на машине.

—    То же самое, точь-в-точь то же самое следует сказать и о ваших «студентах», миссис. Вы содрогались, читая об истязуе­мых народах, а сегодня с ласковой улыбкой подносите их убийцам хлеб-соль и за отбираемые у ваших и не ваших граждан деньги кормите их, одеваете и печатным словом помогаете популяри­зировать религию массовых душегубов. А теперь еще И универ­ситет! Дорогая миссис Маккарди, не проще ли было бы перевез­ти его студентов в Вашингтон, непосредственно в школу шефа «Федерального бюро расследований» мистера Гувера, вместо того чтобы инсценировать идиотскую комедию с «универси­тетом»? Инсценировать на деньги, буквально украденные у сирот, родители которых погибли от рук ваших «преподавателей» и «студентов»?

Миссис Маккарди все еще молчала, только ее вдруг заострившийся профиль показывал, что у нее в сердце носилось сто фурий.

—     По статистическим данным, в «университете» насчиты­вается восемьсот сорок семь студентов «украинской националь­ности — польских граждан». Как вам известно, Западная Украи­на — составная часть Советского Союза и ее жители уже семь лет назад перестали быть гражданами Польши. Это факт, санкционированный перед лицом всего мира также и Вашингто­ном. Однако ваши власти в Европе как будто и не подозревают об этом и перекрашивают этих гитлеровских ландскнехтов в бело-красный цвет с таким же азартом, с каким ваши гангстеры перекрашивают украденные автомобили. Далеко ли заедут ваши комбинаторы на этих автомобилях — не наша забота; меня в этом случае волнует нечто другое: бесцеремонное рас­шатывание международного права, беспримерное издеватель­ство над элементарными принципами сосуществования народов, к тому же народов дружественных, тех, что еще вчера шли пле­чом к плечу на штурм фашистской Бастилии. Хотя нет, простите, я сказал «беспримерное». Это не совсем так. Прецеденты были, их создала известная троица: Гитлер, Геринг и Риббентроп...

—     Вы говорите таким тоном, сэр, словно мы не только никог­да не шли вместе, а собрались завтра воевать между собой.

Миссис Маккарди процедила это с такой миной, как будто все мосты между нами были уже сожжены, а ей оставалось только поднять брошенную мной перчатку.

—     Прошу извинить меня, миссис, если мой словарь отлича­ется от словаря покойной маркизы Рамбулье. Но стоит перели­стать один номер нью-йоркского «Тайма», когда там пишут о нас, чтобы забыть о версальских манерах... Что же касается войны, «третьей войны», то вряд ли ваши комбинаторы отважатся ее на­чать. Ведь и они уясняют себе, что у атомной бомбы два конца и что до сих пор еще неизвестно который из них был лучше...

—    Это звучит как угроза!

—    Нет, как предостережение.

—    И все это из-за этих жалких «ди-пи»[11]?

 — Жалких? Я вижу, что даже дамские часики могут иногда послужить пособием для изучения истории. Суть дела не в «ди-пи», они лишь симптом.

—     Назревающего конфликта?

—     Нет, назревающего разложения. Вы знаете не меньше, если не больше, чем я, хотя ваши уста и сомкнуты печатью сговора.

—    Позвольте! Сговора?

—     Да. Иначе нельзя назвать то, что здесь творится. А что творится, вы и сами знаете. Вашу армию разъедает спекуляция и праздность. В созданной вашими заправилами моральной атмосфере трудолюбивые, честные янки на глазах превращаются в алкоголиков и громил. Вы загадили в глазах джи-ай военный мундир, ибо, прикрываясь им, делаете все что угодно, кроме того, чего джи-ай ждал, надевая его перед отправкой в Европу на смертный бой с фашизмом. Теперь он видит, как вы нянчитесь с недобитыми фашистами, как позволяете им спекулировать и красть, как воспитываете их методом почти принудительного безделья, как даже тех из них, кто попал в Германию, конвои­руемый штыком гитлеровского жандарма, и хотел бы вернуться домой, к труду, отдаете в жертву своре квислинговских террори­стов. Охваченные жаждой капиталистической наживы и страхом перед утратой возможности наживаться, вы вместе с англича­нами создаете в Европе резерв фашизма, создаете его на немец­кой земле, в этой колыбели нацистского сатаны, в этом очаге и рассаднике самой страшной инфекции. Предоставив джи-ай самим себе, вернее джинну и всем смертным грехам, вы тво­рите по методам гестапо и «ОВРА» другую армию, армию на все готовых политических гангстеров, которым предстоит продолжать в своих странах начатую с благословения Гиммлера кровавую работу, на этот раз в интересах ваших империалистов. Ваши и канадские власти готовы даже пустить часть этих ганг­стеров в свои страны, ведь их прошлое и настоящее дает гаран­тию, что в них ваши комбинаторы получат преданнейшую гвар­дию, готовую устроить хоть и все триста шестьдесят пять варфоломеевских ночей в году.

—    Любопытно! Варфоломеевских ночей? У нас? А где же вы видите наших гугенотов?

Бледная гримаса на лице миссис Маккарди указывала на ее желание улыбнуться.

—     Где? Во всяком случае, не в династии Гуверов. Да неужели вы думаете, что надо идеализировать американский народ, чтобы не потерять веру в него, в простых, трудовых людей Америки?

Этот вопрос остался риторическим. Миссис Маккарди мол­чала. И, только когда в разогретом воздухе замелькали башни Мюнхена, она скромно откликнулась:

—    Вы вспомнили о вере. Можно узнать, где этот феникс водится? Может быть, тоже в Египте?

—    В Египте наверняка нет; там британский лев оставил бы от него одни перья.

Джип весело запрыгал по распаханной бомбами улице. Мы приближались к перекрестку, где я должен был попрощаться с моей спутницей.

—    Я искренне завидую вам всем,— сказала она.— Если у меня и оставались какие-то клочья веры в человека, то их сме­шал с землей снаряд, растерзавший моего Келли-. И, вероятно, именно поэтому я служу не столько ЮНРРА, сколько... Вы меня поняли, сэр?