Жюль Верн - Цезарь Каскабель

• Название: Цезарь Каскабель
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1997
• ISBN: 5-86218-325-6

Перед семьей Каскабель — и не обычной семьей, а семьей цирковых актеров! — стоит непростая задача. Из Калифорнии им нужно вернуться домой, в Нормандию. Первоначальный план морского путешествия через Атлантику оказался невозможен. Ну что ж! Если нельзя попасть во Францию, идя на восток — Каскабели попадут в нее, двигаясь на запад — через Канаду, Аляску, Россию. Славному Цезарю Каскабелю и его семье вполне по силам этот невероятный план!

Роман представлен в новом (1997) переводе Е. Трынкиной и И. Кутасова; он сопровождается классическими иллюстрациями Жоржа Ру.

---

По-видимому, Ортик и Киршев обладали большим опытом путешествий в высоких широтах. Господин Серж и Каскабели уже убедились в том во время переправы через ледяное поле от Котельного до берега Сибири. Моряки умели правильно организовать привал; при необходимости быстро строили надежную ледяную хижину. Они знали и секрет рыбаков побережья, как удалить влагу из одежды, закопав ее в снег; безошибочно отличали лед из морской воды от льда из пресной; наконец, владели различными приемами передвижения путешественников в арктических странах.

В тот же вечер после ужина завязался разговор о географии Северной Сибири, и Ортику пришлось рассказать, при каких обстоятельствах он вместе с Киршевым побывал в этих краях.

Господин Серж спросил его:

— Как получилось, что вы, моряки, путешествовали здесь по суше?

— Господин Серж, — начал Ортик, — два года назад я, Киршев и еще дюжина матросов находились в Архангельске, ожидая погрузки на китобойное судно, как вдруг нам поручили спасение одного корабля, затертого льдами к северу от устья Лены. И вот мы прошли от Архангельска до Ленского залива вдоль северных берегов Сибири. Нам удалось разыскать «Время» и снять его с мели; на нем мы и продолжили китобойный сезон. Дальше вы знаете — корабль пошел ко дну; спаслись только я и мой товарищ. Буря вынесла нашу шлюпку на Котельный, где мы и встретились.

— А вы никогда не были на Аляске? — тихо спросила Кайетта; как известно, она понимала и говорила по-русски.

— На Аляске? — удивился Ортик. — А где она, эта Аляска, в Америке, что ли?

— Да, — сказал господин Серж. — Аляска расположена на северо-западе Нового Света; Кайетта родом оттуда… Вам ни разу не приходилось заплывать туда во время китобойной кампании?

— Нет, мы не бывали в тех краях, — спокойно и уверенно ответил Ортик.

— И в Беринговом проливе — тоже, — добавил Киршев.

Его голос опять показался индианке знакомым, но ей так и не удалось вспомнить, где она его слышала. А между тем это могло случиться только на Аляске, поскольку она никогда не покидала ее пределы.

После столь недвусмысленного ответа Ортика и Киршева Кайетта с присущей ее расе сдержанностью перестала задавать вопросы. Тем не менее в глубине души она сохранила предубеждение и инстинктивное недоверие к обоим матросам.

Во время суточного привала олени вполне отдохнули. Их передние ноги спутали веревками, что не мешало им бродить вокруг лагеря, ощипывать кустарник и выкапывать из-под сугробов мох.

Двадцатого марта маленький караван вышел в восемь часов утра. Погода стояла сухая и ясная; ветер задувал с северо-востока. До самого горизонта простиралась заснеженная тундра; наст оказался достаточно твердым, чтобы выдержать вес тяжелого экипажа. Оленей впрягли четверками при помощи хорошо продуманной системы постромок. Таким образом, они продвигались вперед пятью шеренгами; с одной стороны их сопровождал Ортик, с другой — Клу-де-Жирофль.

Так прошло шесть дней без заслуживающих упоминания происшествий. Чаще всего все мужчины, включая Сандра, сопровождали «Прекрасную Колесницу» пешком до вечернего привала, иногда к ним присоединялись, если не занимались по хозяйству, Корнелия, Кайетта и Наполеона.

Каждое утро караван проходил почти один «кёс»[166], то есть около двух с половиной лье. После полудня он продолжал свой путь на запад; в итоге получалось добрых пять лье в день.

Двадцать девятого марта, переправившись по льду через Оленек, господин Серж и его спутники подошли к городку Максимов, в сорока двух лье к юго-западу от Ленского залива[167].

Они очутились в самом сердце Якутии: ничто не мешало остановиться на сутки в этом поселке, затерянном на самом севере бескрайней тундры. Здесь не было ни жандармского пристава, ни казачьего поста. А потому граф Наркин мог ничего не опасаться. Жители Максимова приветливо встретили семейство Каскабель.

Эта страна, гористая и лесистая на востоке и юге, на северо-западе представляет собой однообразную просторную равнину, местами оживленную отдельными группами невысоких деревьев, которые зеленеют, когда наступает лето. Изумляет обилие трав и богатый урожай сена; лето довольно жаркое, несмотря на то, что зима здесь очень сурова.

В Якутии процветает стотысячное население, соблюдающее русские обряды. Набожные, гостеприимные люди добродушного нрава, они признательны Провидению за те блага, что оно им дает, и покорны судьбе, когда она посылает им жестокие испытания.

Во время перехода от Ленского залива до реки Оленек путешественники повстречали сибирских кочевников. Крепко сложенные люди среднего роста, с плоскими и безбородыми лицами, черными глазами, густой шевелюрой. Обитатели Максимова принадлежали к тому же типу: общительны, миролюбивы, умны, работящи и достаточно сообразительны, так что не так-то просто их одурачить.

Якуты-кочевники — всегда на лошади и с ружьем — владели многочисленными стадами оленей, разгуливавшими по тундре. Те, что оседло жили в деревнях и городках, занимались в основном рыбной ловлей в тысячах притоках, впадавших в большую реку на ее пути к Ледовитому океану.

Однако, хотя якуты не лишены всяческих гражданских и личных добродетелей, нужно признать, они злоупотребляют табаком и, что более опасно, самогоном и другими алкогольными напитками.

— Их можно понять и простить в какой-то мере, — заметил Жан. — В течение трех месяцев в году они пьют только воду и едят одну кору.

— Вы хотите сказать — корку хлеба, господин Жан? — спросил Клу-де-Жирофль.

— Нет, кору деревьев. Конечно, после таких-то лишений небольшая разрядка просто необходима!

Кочевники жили в юртах — что-то вроде палаток конической формы из белой материи, а оседлые якуты — в деревянных домах, выстроенных в соответствии со вкусом и привычками хозяев. Их заботливо ухоженные жилища имели крутые крыши, скаты которых способствовали быстрейшему таянию снега под апрельским солнцем. Уютный и чистый городок Максимов радовал глаз. Мужчины приятны на вид, с открытым, ясным взглядом и печатью достоинства на лицах, женщины милы и не лишены изящества, несмотря на татуировку, украшавшую их щеки. Они отличались большой скромностью, строго соблюдали обычаи, а потому всегда носили длинные юбки и никогда не показывались на улице с непокрытой головой.

Якутские вожди, которые сами себя называли «кинээс»[168], и старцы — «старшины», то есть уважаемые старейшины края, сердечно приняли гостей. Эти славные люди спорили между собой за большую честь — приютить и угостить за свой счет необычных путников. Но, душевно поблагодарив их, Корнелия согласилась сделать приобретения только за плату и, в частности, попросила пополнить свой запас керосина для растопки кухонной плиты.

«Прекрасная Колесница» произвела неизгладимое впечатление на якутов, никогда не видевших и не слышавших о бродячих артистах. Множество якутов обоих полов навестили фургон Каскабелей, и его хозяева ничуть не жалели об этом. В этих краях кражи — очень редкое явление, даже в отношении иностранцев. А если это случается, то скорое возмездие неотвратимо. Как только преступника уличают в содеянном, его публично секут хлыстом. Вслед за телесным следует и моральное наказание: опозоренный на всю жизнь вор лишается всех гражданских прав и никогда уже не возвратит себе право называться «честным человеком».

Третьего апреля «Прекрасная Колесница» вышла на берег Одена[169], небольшой речки протяженностью пятьдесят лье, впадающей в Анабарский залив.

Погода, которая до сих пор баловала путешественников, начала меняться, и вскоре грянули проливные дожди, вызвавшие обвальное таяние снегов. Ливни продолжались целую неделю; экипаж тонул в грязи и не раз застревал в весьма опасных топях, пересекая болотистые места. Так в этих высоких широтах объявила о своем приходе весна; средняя температура уже устойчиво держалась на уровне двух-трех градусов выше нуля.

Переход дался с большим трудом. Господин Серж и Цезарь Каскабель мысленно поздравляли себя с расторопными и сильными помощниками — русскими матросами.

Восьмого апреля, пройдя сорок лье от Максимова, «Прекрасная Колесница» остановилась на правом берегу реки Анабар.

Еще не поздно перейти этот водный поток по льду, хотя ниже по течению реки уже начался ледоход. Грохот от столкновении ледяных глыб, увлекаемых течением в залив, слышался издалека Неделю спустя пришлось бы искать какой-нибудь брод — весьма нелегкая задача, так как вода прибывала очень быстро из-за бурного таяния снегов.

Тундра расцвела новым ковром зелени, которая пришлась вкусу оленям. На карликовых деревьях распустились почки. Меньше чем через три недели первые листья прорвут бутоны на ветках. Оживут тощие скелеты деревьев, казалось, высушенные зимним холодом.