Филип Фармер - Дейр

• Название: Дейр
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7001-0073-8

Ни одному из писатели научной фантастики не сравниться с Филипом Хосе Фармером, основоположником “сексуальной фантастики”, по силе, оригинальности и плодотворности замыслов. Философия сборника романов “Дейр” проникнута проблемой пола в ее связи с воспроизводством человеческого рода. Земная цивилизация стоит на пороге новых научных открытий. Возможен ли любовный контакт с инопланетянами? И почему секс оказывается под запретом из запретов, почему вокруг него бушуют непримиримейшие страсти даже в XXXI веке?

Содержание:

Влюбленные. Роман (Перевод с английского А.Щербакова)

Дейр. Роман

Врата времени. Роман

Пробуждение каменного Бога. Роман

Обладатели пурпурных купюр. Повесть

Серия “Осирис” выпускается с 1992 года. Выпуск 14

Художник: Радаев В.Н.

---

Омар Руник, поэт, поднимается со своего стула Это высокий худощавый юноша с бронзово-красным лицом, орлиным носом и очень широкими красными губами. Его длинные курчавые волосы подстрижены в форме корпуса “Пекода”, этого сказочного корабля, который нес сумасшедшего капитана Ахава во главе его безумного экипажа в погоню за Белым Китом. Можно было ясно различить на голове поэта искусно сплетенные из волос бушприт, мачты, реи и даже шлюпки, висящие на шлюпбалках.

Омар Руник хлопает в ладоши и кричит:

— Браво, философ! Именно это свобода воли! Воли свободного выбора между Вечной Истиной, смертью и проклятием! Я пью за свободу воли! Тост, джентльмены! За нашего предводителя!

И начинается.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

………………………………………

Поглощение молочка из-под бешеной коровки

Мадам Трисмегиста говорит:

— Послушай свою судьбу, Чиб! Посмотри, что говорят звезды через посредство карт!

Он присаживается за ее столик, его друзья толпятся вокруг.

— О’кей, мадам. Что я должен делать?

Она перетасовывает карты и достает верхнюю.

— Иисус! Туз пик…

— Тебя ожидает дальняя дорога.

— Египет! — выкрикивает Руссо Красный Ястреб. — Ох, нет, ты ведь не хочешь туда, Чиб! Идем со мной туда, где ревут бизоны и…

На стол ложится новая карта.

— Ты скоро встретишь красивую смуглую женщину, — продолжает Трисмегиста.

— Чертову арабку? Ох, нет, Чиб, скажи, что это не так!

— Ты удостоишься великой чести.

— Чиб получит дотацию!

— Если я получу дотацию, я не поеду в Египет! — возражает Чиб. — Мадам Трисмегиста, при всем моем уважении вы передергиваете.

— Не задирайтесь, молодой человек. Я не компьютер. Я лишь воспринимаю спектр вибраций души.

Хлоп.

— Тебе угрожает физическая и моральная опасность.

Чиб говорит:

— Ну, это грозит мне чуть ли не каждый день.

Хлоп.

— Близкий тебе человек должен умереть.

Чиб бледнеет, берет себя в руки и говорит:

— Трус умирает в тысячу раз…

— Ты вернешься в прошлое, совершив путешествие во времени.

— Ого! — восклицает Красный Ястреб. — Тут вы уже переборщили, мадам. Осторожнее! Вы получите грыжу души, если будете таскать эктоплазму в таких количествах!

— Смейся сколько хочешь, тупица, — говорит гадалка — Мир множественен. Карты не врут, когда дело с ними имею я.

— Гамбринус! — кричит Чиб. — Еще пива мадам.

Молодой Редис в полном составе возвращается за свой столик — диск, парящий без опоры в антигравитационном поле. Бенедиктина угрюмо смотрит на них и возвращается к своим подругам. За соседним столиком сидит Пинкертон Легран, правительственный агент. Он повернулся так, что камера стерео, засунутая под пуловер, направлена прямо на Редисов. Агент знает, что им это известно, о чем и докладывает своему начальству. Завидя входящего в зал Эксипитера, он хмурится. Легран не любит, когда агенты других департаментов толкутся возле него и в то время, как он занят работой. Эксипитер. Эксипитер даже не глядит на Леграна. Он заказывает стакан чаю и собирается бросить туда таблетку, которая, реагируя с танином, превращает чай в П.

Руссо Красный Ястреб подмигивает Чибу и говорит:

— Ты действительно думаешь, что можно парализовать весь Лос-Анджелес одной-единственной бомбой?

— Тремя бомбами, — говорит Чиб громко, чтобы Легран полностью зафиксировал его слова. — Одну — для центра управления государственными заводами, вторую — для центрального купола и третью — для пучка больших труб, подающих воду в резервуар на двадцатом уровне.

Пинкертон Легран бледнеет. Он давится, расплескивает из стакана свое виски и заказывает еще, хотя принял уже достаточно. Дрожащей рукой он нажимает клавишу камеры, чтобы передать это сообщение вне всякой очередности. В штабе в этот момент мигают сигнальные огни на пульте, раздаются прерывистые звуки гонга, шеф просыпается так внезапно, что падает со стула.

Эксипитер тоже все это прекрасно слышит, но сидит собранный, мрачный и сосредоточенный, словно скульптура любимого сокола фараона. Одержимый единственной страстью, он не обращает особого внимания на то, что юнцы собираются затопить Лос-Анджелес, даже если бы это они хотели сделать на самом деле. Он напал на верный след старого Виннегана и собирался использовать Чиба в качестве ключа к нему. Одна мышка, уверен он, побежит к ножке другой.

— Когда, ты думаешь, мы сможем начать действовать? — спрашивает Хьюга Уэллс-Эрб Хайнстербери, писательница-фантастка.

— Недельки через три, — говорит Чиб.

Шеф бюро яростно проклинает Леграна, нарушившего его покой. Тысячи юношей и девушек выпускают пар разговорами о диверсиях, убийствах и восстаниях. Он не понимает, почему эти молодые подонки так любят говорить о подобных вещах, начиная с того времени, когда они становятся вольны делать все, что им заблагорассудится. Если бы у него были развязаны руки, он бросил бы этих бунтарей в тюрьму, предварительно слегка бы их потоптав.

— После этого мы должны будем уйти в Большой Мир, — говорит Красный Ястреб. Глаза его блестят. — Я говорю вам, ребята, что жить в лесу свободным человеком — это вещь! Ведь вы же все — гениальные личности, не то что эти безликие типчики.

Красный Ястреб верит во все эти разговоры о разрушении Лос-Анджелеса Он счастлив, потому что — хотя он и не признается в этом — на лоне матери-природы он тосковал по интеллектуальной компании. Другие дикари могут услышать оленя за сотню ярдов, узнать о приближении гремучих змей, но они глухи к мощной поступи Философии, ржанию Ницше, грохотанию Рассела, трубному реву Гегеля.

— Неграмотные свиньи! — говорит он громко.

— Что?

— Ничего. Послушайте, ребята, вы должны знать, как это великолепно. Вы были в КВСПМ…

— Да. Я был в группе 4-Ф, — говорит Омар Руник. — И подхватил сенную лихорадку.

— А я тогда работал над вторым дипломом магистра искусств, — говорит Гиббон Тапит.

— Я тоже был в отряде КВСПМ, — говорит Сибелиус Амадей Иегудил. — Мы выбирались наружу только тогда, когда играли в палаточный лагерь, но это было не так уж часто.

— Чиб, ты же был в корпусе. Ведь тебе там не понравилось, да?

Чиб кивает головой и говорит:

— Но… быть неоамериндом — значит тратить все свое свободное время на то, чтобы выжить. Когда я буду рисовать? И кто будет смотреть мои картины, если я даже выкрою для них время? Так или иначе, для женщины и ребенка это тоже не жизнь.

Красный Ястреб выглядит удивленным. Он заказывает виски с П.

Пинкертон Легран не собирается выключать камеру, хотя мочевой пузырь у него вот-вот лопнет. Однако через некоторое время он не выдерживает и отправляется в комнату, которую обычно не минует ни один посетитель. Красный Ястреб, пребывающий в отвратительном настроении из-за грубого усекновения его светлой мечты, незаметно вытягивает ногу. Торопящийся Легран чуть не падает, перескочив через преграду, но вытянутой ноги Бенедиктины ему уже не преодолеть. Агент летит носом вниз. Теперь у него больше нет причин идти в туалет, разве что умыться.

Все присутствующие, кроме Леграна и Эксипитера, смеются. Легран в ярости вскакивает. Но Бенедиктина, игнорируя его, встает и подходит к Чибу. Ее подруги идут следом. Чиб замирает. Она говорит, покачиваясь:

— Ну что, подлый совратитель? Говорил, что только пальчиком потрогаешь?

— Ты повторяешься, Бенни, — говорит Чиб. — Сейчас важно вот что: как будет с ребенком?

— А почему это тебя заботит? — усмехается Бенедиктина. — С чего это ты так уверен, что он твой?

— Было бы лучше, если бы он был мой, — говорит Чиб. — Но даже в обратном случае ребенок имеет право голоса. Он должен жить, даже если матерью будешь ты.

— В этом отвратительном мире? — вскрикивает она. — Я сделаю для малыша доброе дело, если лягу в больницу и избавлюсь от него. Из-за тебя я упускаю такой случай на Народном Фестивале, там будут представители фирм звукозаписи со всего света, а я не смогу спеть для них!

— Врешь ты все, — устало говорит Чиб. — Ты уже оделась для выступления.

Бенедиктина густо краснеет, глаза ее сверкают.

— Это ты мне все испортил! — вопит она. — Эй, слушайте все! Этот великий сраный художник, эта шишка на ровном месте, божественный Чиб, не способен к нормальной эрекции, пока не уляжется в постель!!

Друзья Чиба недоуменно переглядываются. О чем орет эта дуреха? Что тут необыкновенного?