Кэтрин Хепберн - Я. Истории из моей жизни

• Название: Я. Истории из моей жизни
• Автор: Кэтрин Хепберн
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0053-8

Знаменитая актриса Кэтрин Хепберн подробно и трогательно описала свою жизнь, которую можно считать целой эпохой в истории американского театра и кино. Хепберн рассказывает о своем детстве; приглашает нас в театральные залы, где она блистала и в шекспировских пьесах и мюзиклах; раскрывает «кухню» Голливуда, с которым ее связывает не одно десятилетие; не умалчивает о срывах в карьере и трагических эпизодах личной жизни; знакомит с людьми, которые встречались на ее жизненном пути: президентом Рузвельтом, загадочным миллионером Говардом Хьюзом, актерами Спенсером Трейси, Алеком Гиннесом и целой когортой мирового масштаба, которые, как и миллионы зрителей во всем мире, были пленены обаянием Кэтрин Хепберн.

Перевод с английского А. Репко

---

Премьера «Этих дней» состоялась. Сначала в Нью-Хэвене, потом в Хартфорде, моем родном городе. Волновалась страшно. Потом в Нью-Йорке, в четверг вечером. Нью-йоркская премьера игралась в Корт-Театре на Сорок восьмой улице. Мы одевались вместе с Мэри Холл. Рецензии были вялые. Я удостоилась похвалы. Мэри тоже. В пятницу вечером все, казалось, были чуточку не в себе. Не я, конечно: ведь меня похвалили. Ясно же, что всякий разумный человек прочитал именно этот отрывок… Конечно, из всей статьи я удосужилась прочесть лишь этот единственный фрагмент. Мне казалось, что это большой успех. Я и подумать не могла, что впереди неприятные неожиданности.

— Ты видела объявление?

— Ужасно…

Я не понимала, о чем они говорят. Какое объявление?

Как раз перед тем, как мне выйти на сцену, один из рабочих сцены похлопал меня по плечу.

— Да не переживайте вы. Вы всегда можете найти себе другую работу.

— Что вы имеете в виду? — Смутно начинаю догадываться, о чем он говорит.

— В субботу мы закрываемся.

Все актеры набились в кабинет Хопкинса, чтобы выяснить, нет ли у него для них другой работы. Я подумала: ладно, он знает, где я живу, — если понадоблюсь, сам позовет.

И он позвал — в субботу вечером. Шуберт-театр, Нью-Хэвен, в воскресенье днем — дублершей Хоуп Уильямс.

Между прочим, за «Эти дни» он платил мне 125 долларов в неделю. Очень высокое жалованье для начинающего актера. Очень великодушно. Столько же платил и за «Праздник». Мы никогда не обсуждали этот вопрос.

Через несколько лет Хопкинс вспомнил, как в пору «Этих дней» он отправил меня, чтобы я купила себе костюм. Он хотел, чтобы я выглядела нормально. В магазине миссис Франклин в Филадельфии я заказала трикотажный костюм ручной вязки… за 175 долларов. Еще во время своей учебы в Брин Море мне хотелось иметь такой. Увидев счет, Хоппи сказал, что это на 25 долларов больше, чем он заплатил за все костюмы главной героини, но раз я так довольна своей покупкой, у него язык не поворачивается отчитать меня.

Я была всецело поглощена дублерской работой. Хоуп Уильямс играла блестяще — весь вечер. Обаятельная актриса с уникальной дикцией. С замечательным детским личиком. Кроме нее, в составе были Дональд Огден Стюарт, его жена Беатрис Стюарт (он позже женился на Элле Винтер, вдове Линкольна Стефенса) и Бэбс Берден. Все они были типичными нью-йоркцами по рождению, или воспитанию, или по тому и другому, вместе взятому. И очень доброжелательны ко мне. Я никого из них не знала по-настоящему близко, но они были такие душки. Спектакль имел большой успех в Нью-Йорке.

После моего участия в «Празднике» в качестве дублерши Хоуп, которое продолжалось уже две недели, мы с Ладди решили пожениться. В Хартфорд приехал мой дедушка, у меня было шикарное платье — из жатого белого бархата со старинной золотой вышивкой вокруг шеи и чуть ниже, на груди, и на рукавах. Я сказала Артуру Хопкинсу, что увольняюсь. Потом была свадьба — в хартфордском доме номер 201 на Блумфилд-авеню. С обеих сторон присутствовали семьи в полном составе.

После свадьбы мы провели медовый месяц на Бермудах. Ладди всегда был готов проявить понимание — к счастью для меня. Я сказала: «О да, мы будем жить в Страффорде, штат Пенсильвания». И мы начали подыскивать себе дом. Но моего энтузиазма хватило на две недели. Мы вернулись в Нью-Йорк и поселились в его нью-йоркской квартире — на Тридцать девятой улице. А я пошла к Хопкинсу и попросилась на прежнюю работу. Он сказал: «Да, конечно. Я ждал тебя». — «Правда?» — «Ну конечно». — Он улыбнулся.

Итак, декабрь 1928 года. Я была замужем. Бросила театр. Поехала жить в Пенсильванию. Вернулась в Нью-Йорк и получила прежнюю работу. Бедный Ладди. Жена на две недели. О, Ладди! Смотри на вещи проще.

Я просидела на всех спектаклях на подмене почти шесть месяцев.

Спустя месяца три после моего возвращения в театр Хопкинс как-то заглянул на репетицию второго состава. Со мной занимался Джимми Хэйген, режиссер сцены. Позже он написал очаровательную пьесу — «Однажды в воскресенье днем». Артур просидел в зале всю репетицию. Я «работала на публику», потому что втайне была убеждена, что некоторые очень эмоциональные пьесы играю лучше Хоуп. Когда мы закончили, Артур подошел к сцене.

— Чудесно, — сказал он и похлопал меня по плечу. — Только не надо жалеть себя.

Откровенная критика сверхэмоциональной молодки. Позже, уже осенью, когда пьеса готовилась для выездных гастролей (на лето я уезжала в Европу), мне в полночь позвонил Джимми Хэйген.

— Ты еще не забыла роль, Кейт?

— А что? — спросила я.

— Хоуп заболела. Мы выступаем в Шуберт-Ривьера на Верхнем Бродвее. Она не уверена, что сможет сыграть завтра на дневном и вечернем спектаклях и в понедельник на премьере в Бостоне. Не можешь ли выйти за нее завтра вечером?

— В общем… Да… Надо подумать. Пожалуй…

Я встала, взяла рукопись и начала просматривать. Действительно, я еще помнила роль. Память в таком возрасте цепкая. «Почему, Джулия? Стыдно, Джулия. Разве можно так проводить утро? Кто твой партнер — я его не знаю?»

И я вышла… в платье Хоуп. Как — этого мне не дано понять — я на несколько дюймов выше ее ростом. По ходу спектакля порой ловила себя на мысли, что Хоуп здорово все-таки играла, что мне необходимо найти свою собственную линию в роли. Не подражать ей. Это было испытание огнем. В тех местах, где Хоуп вызывала хохот, меня ждала тишина. Но к третьему акту я отчасти нашла себя. Весь состав пребывал в неменьшем волнении, чем я сама. Когда мы играли в Нью-Йорке, Хоуп спросила меня, не стану ли я возражать, если она на один вечер останется дома, а я, таким образом, получу возможность сыграть эту роль. У меня хватило ума сказать: «Нет… нет… нет. Что вы, не надо». Я была права. Выходить на сцену вместо кого бы то ни было — значит быть вечно второй, как минимум.

Тем не менее я прошла через это… Равно как и весь состав. И публика — тоже. Разочарована я была лишь в одном: Хопкинс не пришел посмотреть на мою игру. Спустя годы я спросила его:

— Разве вам не было любопытно?

— Нет, — сказал он. — Я видел. Я знал, что ты хороша.

Но это меня не удовлетворило… И до сих пор у меня остался горький осадок. Мне тогда так хотелось, чтобы он пришел. Почему, по-вашему, он не пришел?

Уже после «Большого озера», после того, как меня вывели из спектакля, мои фотографии оказались на стенде, с боковой стороны театра «Бижу» рядом с пешеходной дорожкой на Сорок пятой улице. Их увидел некто Генри Солсбери из киностудии «Парамаунт», позвонил мне и спросил, не соглашусь ли я прийти на пробу. Нет, это пустой номер. Я даже не актриса, а так, просто фиксатор. Они подпишут со мной договор на мизерный срок, и я вмиг потеряю то, что уже имею. При встрече с мистером Солсбери я высказала ему именно эти соображения. Но прибавила: «Если когда-либо и решусь сняться для пробы, то сделаю только ради вас». Мне казалось, что это было благородно.

Он посадил меня в большой лимузин и повез в театр на премьеру пьесы с участием Джека Демпси. Господи, подумала я, чем не замечательные времена? Но не води компании с незнакомыми людьми. Не водись с боссами — ты утратишь свою тайну.

У меня не было своего агента. Кое у кого тогда уже были агенты, но они еще не контролировали бизнес, как это делается сейчас. Обычно, то есть, по правде говоря, не обычно, а всего два-три раза, я ходила в разные офисы. Приходила и садилась. В конце дня секретарша подходила ко мне и спрашивала: «По какому делу? По какому вопросу вы пришли?» Единственный случай, достойный упоминания, — это когда я сказала секретарше продюсера Эла Вудса: «Я пришла узнать, не вакантна ли у вас роль девушки в «Прощай, оружие». — «О, — сказала секретарша, — у нас состав определен надолго вперед. Хотя… — У нее было доброе, отзывчивое сердце. — Вы все-таки поговорите с мистером Вудсом». Я так и сделала. У него тоже было отзывчивое сердце. Я спросила его, кто будет играть эту роль. Он сказал: «Элисса Ланди». Этим вопросом я исчерпала все свое красноречие. Просидела весь день. Все вокруг были одеты так, чтобы сразить наповал. И хотя я пришла достаточно рано, шанса получить роль у меня не было.

Чтобы они не подумали, будто я приму все, что угодно, я обыкновенно одевалась в костюм, который висел на мне как балахон. В качестве головного убора использовала старенькую вязаную шапочку… или вообще ничего, особенно когда в моде были шляпы. Надевала также видавшее виды зеленое твидовое пальто, которое застегивала булавкой. На плечи набрасывала свитер, распускала слегка волосы… Характерный штрих для того времени. Я хотела выглядеть так, чтобы казалось, будто мне все равно — получу я роль или нет. У меня была машина, и это придавало мне определенную уверенность. По крайней мере я могла без суеты приехать. Но вообще-то я не так часто отправлялась на поиски работы. Мне везло. Однажды вечером, когда я была в театре «Эмпайр», ко мне подошел шикарного вида незнакомец и сказал: