Меир Шалев - Впервые в Библии

• Название: Впервые в Библии
• Автор: Меир Шалев
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7516-0910-8, 978-5-9953-0081-6

Библия — это книга, в которой всё — в первый раз. Кто-то плачет, кто-то смеется, кого-то ненавидят, кого-то любят, и все это — впервые. Так кто они, эти «первые»? Что они думали, чего хотели? Библия не отвечает на эти вопросы подробно, она немногословна. Но Меир Шалев, вдумчиво перечитывая истории этих «первых», вскрывает их сокровенные чувства, потаенные мысли, подспудные мотивы. Он ведет нас в мудрые глубины библейского текста, и мы благодарны ему за это волнующее, драматическое, полное неожиданностей и открытий путешествие.

Библия — это книга, в которой всё — в первый раз. Кто-то плачет, кто-то смеется, кого-то ненавидят, кого-то любят, и все это — впервые. Так кто они, эти «первые»? Что они думали, чего хотели? Библия не отвечает на эти вопросы подробно, она немногословна. Но Меир Шалев, вдумчиво перечитывая истории этих «первых», вскрывает их сокровенные чувства, потаенные мысли, подспудные мотивы. Он ведет нас в мудрые глубины библейского текста, и мы благодарны ему за это волнующее, драматическое, полное неожиданностей и открытий путешествие.

---

Первая ненависть

«Иаков вошел и к Рахили, и любил Рахиль больше, нежели Лию; и служил у него еще семь лет других. Господь узрел, что Лия была ненавидима[101], и отверз утробу ее, а Рахиль была неплодна» (Быт. 29, 30–31).

Так описывает Библия трудные отношения, сложившиеся между Иаковом и двумя его женами. И здесь впервые в Библии появляется слово «ненависть». Не ненависть между двумя женщинами — например, между Саррой и Агарью или между самими Рахилью и Лией, и не ненависть между двумя мужчинами или братьями-соперниками — скажем, между Каином и Авелем или Иаковом и Исавом. Первая ненависть, получившая свое прямое название в Библии, — это ненависть мужчины к своей жене. Точнее, к одной из своих жен.

Интересно, что автор не написал здесь, что Иаков «возненавидел» Лию — он определил ее эпитетом «ненавидимая», то есть дал понять, что речь идет о длительном чувстве, а не о результате преходящей ссоры. Но вообще говоря, это словосочетание — «ненавидимая жена» — встречается в Библии не только для описания эмоций. Например, во Второзаконии (21, 15) имеется специальный закон, указывающий, как надлежит распределять наследство между сыновьями двух жен, если «одна любимая, а другая ненавидимая», и это означает, что выражение «ненавидимая жена» употреблялось также как юридический термин, а потребность в специальном термине свидетельствует, что ненависть мужчины к одной из жен была достаточно известна. Похоже, что в силу тогдашнего многоженства она была не таким уж редким явлением, и не случайно законодатель уделил ей специальное внимание. Однако в случае Иакова, Рахили и Лии в дело вмешался еще и Господь Бог. Он провел здесь интересный научный эксперимент: любимую жену сделал бесплодной, а ненавидимую — плодовитой, и сейчас, дорогие читатели и господа верующие, мы увидим, что произойдет.

Первые трое детей, родившиеся у Лии, не изменили ее положения. Об этом свидетельствуют имена, которые она им дала, и ее разъяснения этих имен. Реувен (р’у-бен, то есть «смотрите, сын!») получил это имя, потому что «Господь призрел на мое бедствие (и дал мне сына), и теперь будет любить меня муж мой». Шимон (от глагола лишмоа — «слышать») был назван так, ибо «Господь услышал, что я ненавидима». Леви (от глагола лелавот — «присоединиться»), потому что «теперь-то прилепится ко мне муж мой, ибо родила я ему трех сыновей»[102] (Быт. 29, 32–34).

Эти три имени — как три мольбы о любви и три вопля душевной боли и отчаяния. Но имя четвертого сына говорит о том, что с его рождением в отношении Иакова к ненавидимой жене что-то изменилось: «И еще зачала, и родила сына, и сказала: теперь-то я восхвалю Господа. Посему нарекла ему имя: Иуда[103] и перестала рожать» (Быт. 29, 35).

В отличие от предыдущих имен, благодарность, заключенная в имени Иуда, говорит о том, что Лия достигла своей цели. Она перестала быть «ненавидимой». А тот факт, что она прекратила рожать, поясняет нам методику Божественного эксперимента и намерение, скрывающееся за ним. Бог хотел не столько улучшить положение Лии, сколько воспитать Иакова. Настойчиво повторяя роды Лии, Он подводил Иакова к пониманию, что не любовь важна, а дети и продолжение рода. Это относится к любой библейской семье, а тем более к семье праотца, из которой предстояло произрасти всем будущим «сынам Израиля» и в прямом, и в переносном смысле этого слова.

И не случайно сразу же после рождения Иуды между Иаковом и его любимой Рахилью вспыхнула первая тяжелая ссора. Иаков, этот самый терпеливый из всех терпеливых влюбленных в Библии, тот самый Иаков, который работал за Рахиль семь лет «и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее», на этот раз потерял терпение. Вместо того чтобы поддержать любимую, но бездетную жену словами утешения, он «разгневался на Рахиль и сказал (ей): разве я Бог, который не дал тебе плода чрева?» (Быт. 30, 2).

Первопричиной ссоры была зависть Рахили к Лии: «И увидела Рахиль, что она не рождает детей Иакову, и позавидовала Рахиль сестре своей, и сказала Иакову: дай мне детей; а если не так, я умираю» (Быт. 30, 1). Позже, по истечении лет, эти слова приобретут леденящий кровь роковой смысл, ибо Рахиль и впрямь умрет преждевременной смертью, но именно потому, что Бог дал ей второго сына. Но в тот момент слова Рахили вызвали у Иакова раздражение, и он ответил ей с несвойственной ему грубостью.

При первом прочтении его грубость непонятна. Но затем начинаешь понимать, что гнев Иакова направлен не на Рахиль, а на самого себя. Он уже чувствует, что его отношение к плодовитой Лии начинает исподволь меняться. Выясняется, что, несмотря на первую встречу с Рахилью, и дерзкий поцелуй у колодца, и семь лет ожидания, Иаков в конечном счете не так уж отличается от других библейских мужчин. Как и у них, его любовь тоже подчиняется желанию Бога и общественной норме и так же зависит от детей и от семьи. Эксперимент Господа завершился успехом.

Кстати, вторая по счету библейская ненависть тоже возникла в доме Иакова, и возникла как прямое следствие первой. То была ненависть сыновей «ненавидимой жены» к Иосифу, сыну жены любимой. И эту вторую ненависть тоже породила зависть: некогда Рахиль завидовала Лие, «ибо не рождала», а теперь сыновья Лии завидовали сыну, рожденному Рахилью. Автор пишет: «И завидовали ему братья»[104] (Быт. 37, 11), и читатель понимает, что обе эти ненависти и обе зависти имеют один источник: соперничество за любовь Иакова — сначала мужа, потом отца.

«И сделал ему полосатую рубашку»

В наше время не принято спрашивать человека, кого из своих детей он любит больше. Но если все-таки спрашивают, они смущенно улыбаются и говорят: «Всех одинаково».

Библия не принимает такой подход. В ней откровенно описываются случаи, когда родитель предпочитает одного какого-нибудь сына всем его братьям. Я уже рассказывал, что Бог определил Исаака как любимого сына Авраама, что Исаак любил Исава, а Ревекка любила Иакова. Но самым известным и явно предпочитаемым из всех таких сыновей был Иосиф.

«Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его; и сделал ему полосатую рубашку»[105] (Быт. 37, 3). Эту рубашку братья позднее снимут с Иосифа и намочат в крови, чтобы подтвердить его мнимую смерть. Именно она впервые пробудила в их сердцах зависть и ненависть, которые затем привели к насилию. Но в действительности предпочтение, которое Иаков отдавал Иосифу, можно ощутить и до того, как появилась эта «рубашка раздора». Первый раз оно проявляется в том момент, когда Иаков, вернувшись из Харрана в страну Ханаан, готовился к встрече с Исавом.

Предстоящая встреча страшила Иакова. С того времени, когда он бежал от гнева обманутого брата, прошло уже двадцать лет, но Иаков, по натуре человек подозрительный и осторожный, решил подготовить свой лагерь к любого рода нападению. На переднем крае, в самом опасном месте, он поставил служанок Валлу и Зелфу с их сыновьями, Лию и ее сыновей — после них, «а Рахиль и Иосифа позади» (Быт. 33, 2), то есть там, где наиболее безопасно. Кстати, поскольку в оригинале тут дважды употреблено слово «последние», сначала по отношению к Лие с ее сыновьями, а потом — по отношению к Рахили и Иосифу, Раши[106] счел небходимым специально пояснить: «Последний „последний“ — любимый». (Это симпатичное выражение стало ивритской поговоркой, и в Израиле ее с удовольствием употребляют по сей день, как в Англии — близкое The last but not the least.)

Так, без явной декларации, в доме Иакова была установлена иерархия любви. Если кто-нибудь из братьев не знал или пытался избежать вопроса: «Кого отец любит больше?» — то теперь ответ был известен. Задолго до полосатой рубашки Иаков уже любит Иосифа больше всех других сыновей. И предпочитает его другим настолько, что без колебаний демонстрирует им, что жизнь Иосифа ему всех дороже.

Читатель догадывается, что эта любовь выросла из любви Иакова к Рахили и от того предпочтения, которое он отдавал ей перед Лией, ее сестрой. Но это не единственная причина. Слова: «Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих» появляются в Библии уже после того, как родился Вениамин, тоже сын Рахили. Да и названная в тексте причина этого предпочтения: «Потому что он был сын старости его» — тоже непонятна. Ведь Вениамин появился, когда Иаков был еще старее. Конечно, не исключено, что в древности выражение «сын старости» имело иной смысл, чем сегодня. Не исключено также, что к Вениамину у Иакова было сдержанное отношение. Возможно, он не мог забыть, что Рахиль умерла, рожая этого сына, и в глубине души даже считал его виновником ее смерти. Недаром он изменил имя, которое Рахиль дала новорожденному, как будто хотел освободиться от этих воспоминаний. Умирающая мать назвала сына Бен-Они, то есть «сын моих страданий», «сын моей муки» и, возможно, даже «сын моего греха». Иаков же переназвал сына, дав ему имя Бен-Ямин, то есть «сын правой», сильной руки, иными словами — «сын моей силы». Этим он избавил новорожденного от имени, которое увековечило бы в людской памяти несчастье, связанное с его рождением.