Иван Курчавов - Цветы и железо

• Название: Цветы и железо
• Автор: Иван Курчавов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1963

Новый роман И. Курчавова «Цветы и железо» повествует о мужестве, смелости и находчивости советских патриотов. События развертываются на Псковщине в начальный период Великой Отечественной войны. Под руководством партии коммунистов в сложных условиях вражеского тыла подпольщики и партизаны ведут героическую борьбу с немецко-фашистскими захватчиками и наносят им огромный урон.

Роман написан с большой любовью к советской Родине, ее отважным сынам и дочерям.

---

Есть отчего лишиться сна!..

А вьюга мела и мела, как будто небо решило истратить на Шелонск всю зимнюю норму снега. Как-то выглядит сейчас могила «рыцаря» Адольфа Коха, оборудованная два дня назад по экстренному заданию Хельмана? Комендант ждал из Германии свою невесту и потому старательно продумал все детали. Могилу украсили березовый крест, рогатая каска, мраморная плита с надписью. Скромно? Шарлотте можно объяснить, что солдат всегда хоронят скромно, а Адольф Кох был верным солдатом фюрера. Недовольна? Нужен иной памятник? Он будет. Пожалуйста!

Петр Петрович думал о том доверии, которое оказал ему комендант Хельман, и нисколько не удивился: все это было естественно. Кому можно доверить тайну с фабрикацией могилы? Своим сородичам-немцам? А если они выдадут его, Хельмана, Шарлотте? Нет, не видать ему тогда ни Шарлотты, ни богатства, единственной наследницей которого она стала после гибели отца и брата.

Кстати, что из себя представляет невеста коменданта Шелонска? Петру Петровичу нужно явиться к Хельману по вызову. А Шарлотта соизволила прибыть сегодня утром. Наверное, удастся ее увидеть, если только она не отдыхает после утомительной дороги.

2

Калачников закутался потеплее, поднял воротник, поверх шапки повязал шарф, вначале хотел натянуть на руки шерстяные перчатки, но передумал и надел рукавицы из белой длинноволосой овчины.

Как только открыл дверь, ветер чуть не свалил с ног: хорошо, что успел вовремя схватиться за скобу. Идти было трудно: ноги глубоко проваливались в снег. Тучи низко нависали над городом, и полдень напоминал поздние сумерки, когда уже следовало зажигать огни.

К счастью, комендатура была недалеко. Отряхнувшись от снега, Калачников осторожно постучал в кабинет. Ответил мягкий женский голос по-немецки:

— Войдите!

Если бы Петр Петрович не относился предвзято к потомству покойного Коха, девушка могла произвести приятное впечатление: у нее были темные волосы, которые красиво ниспадали на черное платье; нос тонкий, аккуратный, словно выточенный; щеки смуглые, тонкой кожи. А брови — черная ниточка, не шире. Не уловил лишь Петр Петрович выражения маленьких прищуренных глаз: хитрые, жестокие или ласковые, добрые?

— Кто это, Ганс? — спросила Шарлотта, слегка подергивая аккуратными плечиками.

— Профессор селекции, — ответил с ласковой улыбкой Хельман.

— Ах, этот самый! — произнесла она лениво.

Конечно, она не поздоровалась и не улыбнулась. Этого и не ожидал Калачников: разве допустима такая слабость по отношению к народу, который вот-вот как уверял фюрер, будет побежден! Шарлотта долго смотрела ему в глаза, потом плотно сжала губы и отвернулась. Спустя минуту она уже сидела в кресле Хельмана, подперев маленьким кулачком подбородок.

— Скажи ему, Ганс, — начала она певучим голосом, — что я в этом Шелонске пробуду месяца два. В самое ближайшее время я хочу иметь свежие овощи и самые красивые здешние цветы!

— Профессор отлично говорит по-немецки, — осторожно прервал ее Хельман. — Выполнимо это, господин профессор?

Петр Петрович подумал о том, что сейчас самое время напомнить о парниках и оранжерее, ведь строить их будут военнопленные, в недалеком будущем бойцы партизанского отряда. Все надо обещать!

— Будет сделано, мадам, — изысканно вежливым тоном произнес он.

— Еще не мадам, — сухо обрезала Шарлотта.

— Прошу прощения, — тихо сказал Калачников.

— Итак, в конце февраля — овощи и цветы! — решительно заявил Хельман.

— Будут… — Петр Петрович посмотрел на Хельмана: — Позвольте просить вас отрядить военнопленных. Нужно немедленно приступать к строительству парников. Время не ждет.

Хельману в присутствии невесты хотелось показать и свой авторитет, и полноту власти, и желание сделать для Шарлотты все, вплоть до невозможного, И он произнес равнодушно:

— Да, я отдам распоряжение. Послезавтра вы получите рабочую силу.

Он небрежно кивнул головой, и Петр Петрович вышел из кабинета. Он медленно брел по сугробам и думал о том, что дела складываются не так уж плохо: придется накормить госпожу Кох огурчиками, дать ей ранние цветы, но зато будут спасены хорошие люди. «Что ж, такой обмен одобрит и товарищ Огнев», — рассуждал сам с собой Петр Петрович.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Как только Калачников вышел из кабинета, Шарлотта приблизилась к Хельману и протянула ему руку с тонкими, длинными, красивыми пальцами. Хельман нежно поцеловал кончики пальцев. Шарлотта вдруг устало опустилась в графское кресло.

— Ганс, ты очень любишь меня? — спросила она безразличным тоном, — вероятно, не в первый раз.

— Любовь, безусловно, нуждается и в признаниях. Но я их сделал очень много и готов сделать сколько угодно. Однако любовь — это и дела…

— Да, это и дела! — согласилась с ним Шарлотта. Она быстро взглянула ему в глаза и сказала без запинки: — Если это и дела, подари мне своего профессора!

— Он для тебя стар, милая! — Хельман улыбнулся.

— Ты стал циником, Ганс! — Шарлотта сердито надула губы.

Боясь, что Хельман примет ее предложение за шутку, она положила руки на его колени и стала говорить уже ласковее, глядя, ему в лицо:

— Послушай меня внимательно, милый Ганс. Недавно я перелистывала русский журнал «Огонек» — так он, кажется, называется. Там был напечатан любопытный снимок: огородное пугало с вениками в руках. Ты представляешь своего профессора селекции с вениками и на нашем огороде?

— Но…

— Никаких «но», мой милый! — Шарлотта капризно надула губки и подняла указательный палец. — Когда говорят начальники и любимые женщины, подчиненные и влюбленные имеют одно право: соглашаться и исполнять!

— А овощи и цветы?

— Он успеет к этому времени их вырастить!

— Хорошо, — согласился Хельман, думая о том, что его взбалмошная невеста скоро забудет о своем странном требовании.

— О, они еще узнают Шарлотту Кох! Или тебе жалко этого профессора? — Она еще больше согнула тонкие дужки бровей.

— Нет, нет! — поспешил с ответом Хельман.

— Но ты по отношению к нему очень вежлив и добр!

— Объяснить, почему я это делаю? — спросил Хельман, взяв руку Шарлотты. — Если бы это было в моей власти, я подбирал бы среди русских наиболее авторитетных в народе людей и подкупал бы их подачками, хорошим отношением к ним… Я слышал, что опытные оленеводы, чтобы залучить дикое стадо, пускают в него прирученного оленя, и тот приводит в загон все стадо. Людей типа Калачникова надо приручать: они приведут к нам русское стадо.

— Ты у меня умный, — сказала Шарлотта и погладила щеки Хельмана. — Но не совсем!..

Хельман непонимающе взглянул на невесту.

— Нам это стадо не нужно, милый! К чему оно нам, Ганс?

— Без людей мы не освоим пространство, дорогая.

— Ой, как скучно говорить об этом пространстве. Папа гнался за ним, а получил холмик. Как это ужасно!

— Да, это ужасный случай, но война не обходится без жертв.

— Ганс! — повелительно начала Шарлотта. — Меня Карл Эггерт приглашал на одно интересное дело. Я иду!

— Я не советовал бы, милая…

— Ганс, я уже решила!

— Хорошо! — Хельман попробовал улыбнуться.

— Ты у меня хороший, очень хороший! — проговорила Шарлотта, придвинув свое плечо к его плечу. — На будущее учти: кто-то в доме должен повелевать, а кто-то слушаться.

«У нее отцовский характер!» — без радости подумал Хельман.

2

— Карл, почему вас не любит мой Ганс? — спросила Шарлотта у лейтенанта Эггерта, кокетливо кутаясь в шубку.

— Меня не любят все мужчины, — с многозначительной улыбкой ответил Эггерт.

— Почему?

— Потому, что любят женщины.

— О-о! — Шарлотта погрозила пальчиком. — И вы об этом говорите женщине?

— Да, — сказал Эггерт, — эта женщина принадлежит другому, моему новому начальнику Гансу Хельману.

— А вы его боитесь?

— Нет. Но по уставу должен уважать. И подчиняться.

— Ах, эти уставы!

Весь этот разговор происходил на одной из тихих улочек Шелонска. Светило, но не грело январское солнце, снег переливался маленькими сверкающими кристалликами. С чердачного окошка одного из домов вылетели два белых голубя. Они взмыли ввысь, покружили несколько минут в холодном небе и вернулись к себе на чердак.

— Дом номер семь, — сказал Эггерт, — надо запомнить. С вашего разрешения, прелестная Шарлотта, сегодня может быть чудесный голубиный бульон.

— Что вы, Карл! — воскликнула Шарлотта. — Это же бог знает что такое: употреблять в пищу голубей!

— В конце прошлого года я был в Ревеле. Наши доблестные солдаты оставили этот город без голубей. Там меня научили кушать их чудесное, лучше куриного, мясо.