Фредерик Коплстон - История средневековой философии

• Название: История средневековой философии
• Автор: Фредерик Коплстон
• Жанр: Философия

Эта книга - пересмотренный и дополненный вариант "Средневековой философии", которая была опубликована в 1952 г. в рамках выпускаемой издательством "Метьюен" серии книг для домашнего чтения. Общий план предыдущей работы остался нетронутым. Однако в данном томе гораздо подробнее говорится о христианской мысли в античности. Кроме того, значительно расширено изложение исламской и иудейской средневековой философии.

Более детально рассматриваются ведущие мыслители, такие, как Аквинат, Скот и Оккам философское обсуждение проблем, поставленных средневековыми мыслителями, по необходимости пришлось свести к минимуму. Однако некоторые общие представления о средневековой философии нашли выражение в первой и последней главах.

---

Пожалуй, может показаться, будто утверждение, что логика имеет дело с терминами, несовместимо с утверждением о том, что она имеет дело с понятиями, подразумевающими другие понятия. Ибо не является ли термин словом, а не понятием? Чтобы справиться с этим затруднением, необходимо обратиться к некоторым важным различениям, уразумение которых существенно важно для понимания позиции Оккама.

Слово "термин", замечает Оккам, может употребляться в нескольких смыслах[431]. Во-первых, оно может употребляться в широком смысле и включать в себя, например, все, что может быть субъектом предложения. В этом случае даже высказывание может быть названо термином. Ведь если мы говорим ‹"человек смертен" есть истинное высказывание›, то предложение "человек смертен" функционирует как субъект, которому приписывается истинность. Во-вторых, термины могут быть противопоставлены предложениям, так что термином будет называться всякое несоставное выражение.

В этом случае синкатегорематические слова (такие, как "всякий", "или" и "не") считаются терминами. В-третьих, слово "термин" может пониматься как называющее все то, что в своей обозначающей функции может быть либо субъектом, либо предикатом в высказывании[432]. Таково, согласно Оккаму, более точное употребление слова "термин".

Опять-таки, если мы рассматриваем категорематические термины с точки зрения их обозначающей функции, нужно провести дальнейшие различения. Говоря о терминах, мы можем иметь в виду написанный термин (terminus scriptus) или произнесенный термин (terminus prolatus). Рассматриваемые таким образом, термины являются условными знаками. В английском языке для обозначения человека мы используем слово man, во французском - bотте, в итальянском - исто. Это вопрос лингвистической договоренности. Умственное содержание, или понятие, однако, остается тем же самым, какой бы условный знак ни использовался. Terminus conceptus (понятийный термин, или умственное понятие, intentio аптае) есть, таким образом, то, что Оккам описывает как естественный знак. Он выражается, конечно, посредством условного знака, но сам по себе условным знаком не является. Следовательно, учитывая, что "термин" понимается как понятийный термин, нет никакой несовместимости между утверждением, что реальная наука имеет дело с понятиями, и утверждением, что она имеет дело с терминами.

Такие термины, как "человек" и "белый", которые могут выступать в высказывании в качестве субъекта или предиката, значимы сами по себе. Они обладают обозначающей функцией. Однако только в высказывании термин приобретает функцию "подразумевания" чего-то еще, функцию suppositio[433]. Таким образом, в предложении "человек смертен" термин "человек" приобретает функцию подразумевания всех индивидуальных людей, тогда как в предложении "какой-то человек бежит" он приобретает функцию подразумевания какого угодно человека.

Существует несколько видов suppositio. Во-первых, есть та, что Оккам называет "персональной суппозицией" (suppositio personalis). По определению, она имеет место, "когда термин подразумевает обозначаемое им и употребляется в своей обозначающей функции"[434]. Если мы говорим, например, что каждый человек смертей, термин "человек" подразумевает то, что он обозначает, а именно людей, и употребляется для их обозначения. Во-вторых, существует "простая суппозиция" (suppositio simplex), имеющая место, когда термин подразумевает понятие (intentio аттае), но не употребляется в своей обозначающей функции. Например, если мы говорим, что человек есть вид, термин "человек" обозначает понятие, но не используется в своей обозначающей функции. Мы не утверждаем, конечно же, что индивидуальные люди суть виды. В-третьих, существует "материальная суппозиция" (suppositio materialis), имеющая место, когда термин подразумевает не то, что он обозначает, но написанное слово или произнесенный звук. Например, если мы говорим, что "человек" есть имя, термин "человек" как условный знак подразумевает самого себя, а не то, что он обозначает. Люди не суть имена[435].

Исходя именно из понятия суппозиции, Оккам и развивает свою теорию истины, т. е. истинности высказываний.

По его мнению, необходимое и достаточное условие истинности высказывания состоит в том, чтобы "субъект и предикат подразумевали одну и ту же вещь"[436]. Если взять в качестве примера единичное высказывание "Сократ есть человек", то оно истинно, если его предикат подразумевает то же самое, что и имя Сократ. Если мы предполагаем, например, что предикат подразумевает "человеческую природу", это высказывание ложно. Если это высказывание истинно, термин "человек" должен подразумевать Сократа. И оно устанавливает, что Сократ действительно является человеком.

Другими словами, в истинных высказываниях предикаты не обозначают сущностей, отличных от сущностей, обозначаемых абсолютными терминами. В противном случае высказывания являются ложными.

Оккам утверждает, что высказывание "Сократ есть человек" было бы ложным, если бы оно понималось в том смысле, будто человеческая природа находится "в" Сократе или является его "частью". Не существует общей природы, человеческой природы, которая может быть в чемто или быть частью чего-то либо требует индивидуализации посредством материи (Аквинат) или "этости" (Скоту)[437]. Следовательно, она не может быть приписана Сократу. Разумеется, нельзя сказать также, что Сократ является универсальным понятием.

Вопрос о том, каким образом возникает универсальное понятие, относится скорее к психологии, чем к логике. Общая точка зрения Оккама сводится к тому, что оно возникает посредством сравнения отвлеченных понятий или актов познания отдельных вещей. Оно представляет не общую природу, а сходных индивидов; их сходство состоит в том, что они суть то, что они суть, а не в том, что они причастны к некоей общей сущности. Относительно природы универсального понятия самого по себе Оккам, видимо, не имеет вполне твердого мнения. В своем комментарии к "Сентенциям" он ссылается на три возможные точки зрения. Точка зрения, которую он в конечном счете принимает, является, как и можно было ожидать, наиболее экономной и состоит в том, что определенным образом это понятие тождественно акту понимания индивидуальных объектов. Это позволяет Оккаму устранить идею общего как отдельной умственной реальности, восполняющей функцию представительства объектов. Для Оккама важна не столько природа этого понятия, сколько тот факт, что нет ничего общего вне ума, какова бы в точности ни была природа общего.

В расположении материала в своей Summa totius logicae Оккам следует традиционному образцу, разбирая сначала логику терминов, затем - логику высказываний и наконец - логику рассуждения, или вывода. Далее, хотя он, безусловно, обнаруживает понимание того факта, что сфера силлогистического вывода не сопротяженна сфере вывода (или рассуждения) в целом, он занимает традиционную позицию, отводя силлогистике центральную роль и излагая свои правила для следований только после рассмотрения разных типов силлогизма, тогда как Уолтер Бёрли (или Бурлей, Burleigh) и Альберт Саксонский в соответствующих трактатах располагают материал так, чтобы более явно выказать признание того факта, что общая теория следований предполагается силлогистикой.

Однако отсюда никоим образом не следует, что Оккамова теория следовании лишена интереса. Например, открытие "законов" отрицания конъюнкций и дизъюнкций обычно приписывают логику XIX в. Огастесу де Моргану. Но хотя де Морган действительно сформулировал названные законы, что-то вроде них мы можем найти и в сочинениях Оккама.

Он утверждает, например, что "контрадикторной противоположностью соединительного высказывания является высказывание разделительное, составленное из контрадикторных противоположностей частей соединительного высказывания"[438]. И добавляет, что следование от соединительного высказывания к каждой из частей всегда законно, но вывод от части к целому незаконен, кроме как в определенных случаях. Оккам также утверждает, что "контрадикторной противоположностью разделительного высказывания является соединительное высказывание, составленное из контрадикторных противоположностей частей разделительного высказывания"[439].

Под "следованиями" (consequentiae) средневековые логики понимали условные высказывания (если р, то д). Оккам подразделяет их на "формальные" и "материальные" следования. Под формальными следованиями он понимает импликацию, которая непосредственно или опосредствованно управляется логическим правилом, касающимся только логической формы или структуры соответствующих высказываний, а не содержания этих высказываний. Под материальными следованиями он понимает импликацию, которая имеет место "именно благодаря терминам"[440], т. е. в силу содержания, определенного описательными терминами соответствующих высказываний. Именно к материальным следованиям Оккам относит такие странные высказывания, как: