Николай Бодров - Пришельцы. Выпуск 2

• Название: Пришельцы. Выпуск 2
• Автор: Николай Бодров
• Издательство: Каменный пояс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-88771-100-3

В альманахе представлены произведения уральских писателей-фантастов.

---

— Глупости! — громко произнес Кирилл. Он снова подошел к озеру и сунул в воду обе руки. И сейчас же на середине Чистого ключа вспух небольшой водяной горб, тихо, но отчетливо ухнуло, а потом забормотало. Поверхность озера всколыхнулась, заставив закачаться упругие зеленые стебли, растущие из воды у самого берега. Кирилл отпрянул уже на несколько шагов, благополучно влетев в кустарник.

— Тьфу на вас! — Кирилл разозлился. Он решительно вернулся к воде и принялся умываться. Все-таки какая холодная здесь вода! Но здорово бодрит. Кожа лица так и горит. Бодрит! Горит! Просто стихи. А вот еще сравнение — кожа горит, как после бритья «Невой». Нет, так лучше не сравнивать.

Опять ухнуло, и опять вспух водяной горб. Споткнулась о близкий берег набежавшая волна, и только вытекающая из Чистого ключа речка разрешила ей следовать дальше — в глубь тенистой низины, до Пресного озера. Никакого колдовства, только физика. Тяжесть земной коры выдавливает из своих глубин обычную воду — вот и все! Никаких водяных, русалок и прочих таинственных жителей. Интересно, подумал Кирилл, если бы я совершенно ничего не знал об этих существах, с детства учил только физику и химию, был бы прагматичным и скучным материалистом до мозга костей, испугался бы я сейчас? Что бы представил, когда заурчало и вода вспучилась? Может, и испугался, но от неожиданности. А потом довольно скучно объяснил сам себе причину этого явления, как только что это сделал. И не зародились бы в моем мозгу сказочные существа, не заработала бы фантазия. Но, с другой стороны, почему незнание порождает колдунов и духов? Чем объяснить стремление человека одухотворить мертвый материальный мир, который дан нам в ощущениях? И сразу вопрос: кем дан? Может, так легче понять все окружающее нас? Наверное — легче, если предположить, что вокруг нас все живое, всемогущее, понимающее, а значит, способное услышать, способное пожалеть. А кто-то надеется приобщиться к могущественным силам и получить абсолютную власть… Да-а, некоторым деятелям в этом смысле наука жизнь попортила, объяснив многое из сверхъестественного. Многое, но не все. А вдруг существует нечто еще, что породило когда-то веру в колдунов? Может быть, на миллион считающих себя магами приходится один настоящий. И наука со временем объяснит и эти необыкновенные способности простого смертного. Вот только простого ли? Раньше они существовали в мифах и были богами или полубогами, иногда простыми людьми, одаренными теми же богами. В сказках появились колдуны и волшебники. А сейчас этим занимается фантастика, где каждый колдун оказывается инопланетным пришельцем: хочется ведь теперь все объяснить с помощью науки. Раз нет ничего необычного на Земле, значит, есть где-то еще. Но все-таки есть! Как нам хочется мистики, волшебства, чуда!..

Чистый ключ время от времени вспухал водяным горбами. Кирилл даже засек время между двумя этими явлениями — ровно две с половиной минуты.

— Просто клепсидра какая-то, — пробормотал он. — Неудавшийся гейзер.

А ведь в гейзере вода — кипяток. А здесь холодная до невозможности. И вода здесь изумрудного оттенка не оттого, что в ней развились микроводоросли — они просто не могут возникнуть в таком холоде, — а просто в ней отражается окружающая зелень. И микроэлементы, как говорил Борис Борисыч, подкрашивают… Где-то глубоко под землей погребен исполинский айсберг — остаток Великого оледенения. И от гигантского давления или внутреннего жара земли он тает, рождая подземные реки и озера… А что будет, когда он весь растает? Исчезнут реки, высохнут озера. Интересно, почему нет соленых рек?..

Кирилл медленно возвращался прежней дорогой. На душе было почему-то грустно. Он невольно бросал взгляды на поверхность реки, по которой ровно через каждые две с половиной минуты прокатывалась одинокая гладкая волна, как сокращение мышцы под шкурой животного. И чем дальше от Чистого ключа, тем слабее становилось это движение…

Он почти дошел до своего флигеля, как невесть откуда взявшаяся Катя крикнула ему:

— Замри!!!

Кирилл застыл на одной ноге, хотя стоять было крайне неудобно. Катя выбралась из зарослей полевых цветов и подошла к Кириллу.

— А по газонам ходить не очень-то хорошо, — улыбаясь, сказал он. — И, кстати, я уже устал изображать из себя статую.

Катя наклонилась и подобрала что-то с каменной плитки у самой ноги Кирилла.

— Отомри! — сказала Катя и подняла руку повыше, чтобы хорошо было видно. — Смотри, ты чуть было не наступил на косенога.

— На кого я не наступил? — спросил Кирилл и посмотрел на протянутую руку. На маленькой ладошке он увидел раскинувшего длинные тонкие лапы паука-сенокосца.

— О! — Кирилл даже чуть вздрогнул. — И ты не боишься?

Сам он с детства катастрофически боялся пауков. С возрастом, правда, этот страх поутих, но все равно гнездился где-то в подсознании.

— Почему я должна его бояться? — Катя поднесла ладошку к своему лицу. Ее глаза забавно скосились, разглядывая паука.

— Он хороший, — сказала она. — Даже небо заплакало бы, если бы ты на него наступил.

— Да, дождик сейчас совершенно не помешал бы, — отвлекаясь от паучьих тем, проговорил Кирилл.

— И тебе совсем его не жалко? — спросила Катя.

— Конечно, жалко. Только ты знаешь что? Выпусти его на травку. Пусть там живет. А дорожки все-таки для людей предназначены.

Катя послушно сунула руку в траву и терпеливо подождала, пока паук перелезет на стебель цветка.

— А ты знаешь, почему идет дождь, если убить паука?

— Потому что паук — это заколдованная девушка, — ответила Катя и посмотрела на Кирилла снизу вверх. — Но если я и превращусь когда-нибудь, то только в бабочку. Большую и красивую.

— Интересная мысль, — Кирилл присел на корточки и заглянул в серьезные детские глаза. — Только не торопись превращаться в бабочку. Ладно?

— Хо-ро-шо, — раздельно произнесла Катя. — А почему ты сказал, что нужен дождь?

— Потому что природа погибает от жаркого солнца. Это здесь так хорошо и прохладно. И то — не очень. А в других местах, где мало воды, трава выгорает, деревья сохнут и птицы падают на лету.

— Я этого не знала, — тихо сказала Катя и добавила: — А мне так лета хотелось!

Она повернулась и задумчиво пошла по дорожке, засунув руки в карманы комбинезона.

Серьезный маленький человек, подумал Кирилл, и трава выше ее панамки. Тут он удивился. Трава и цветы действительно были выше шестилетнего ребенка. Что они, за ночь, что ли, вымахали? Или они и были такими? Он крепко задумался, пытаясь вспомнить, как выглядели клумбы вчера. Вот невнимательность так невнимательность. А еще журналист. Городской, понимаешь, житель!

Кирилл подошел к флигелю, на пороге остановился, снова огляделся вокруг, пытаясь вспомнить, как все было вчера? Ничего не вспомнил, пожал плечами и зашел внутрь. В комнате на столе плавилась печатная машинка с одиноким листом бумаги, а вместе с ней и лампа «летучая мышь».

— Фу, как здесь жарко!

Решительно надо перебираться отсюда в тень, в прохладу, к Чистому ключу. Сидеть под сенью ивы, слушать журчание воды и печатать, печатать, печатать… Мозги просто кипят!

Кирилл подошел к столу и прикоснулся к ослепительно сверкающему рычагу возврата каретки. Он действительно нагрелся так, что обжигал кожу. Слабый, но отчетливый запах керосина витал в воздухе. Может, лампу вынести куда-нибудь на улицу? Или спрятать в шкаф? В любом случае, ее надо убрать в тень. Кирилл подхватил «летучую мышь» за проволочную ручку, отнес в дальний угол и поставил на печку. Потом немного подумал и переставил на полочку, прибитую к стене. Вернувшись к столу, сел на скрипнувший табурет, придвинул машинку, положил пальцы на клавиши… Все! Дальше он оцепенел. Голова была чистая, как тот заправленный в каретку лист. Желание есть, мыслей — никаких. Не помогли фантазии на тему древних храмов, колдунов и пришельцев. Все смешалось в пеструю сумятицу. Стройный, убедительный сюжет так и не возник. Воображение подсовывало какие-то обрывки, лоскутки, из которых никак не складывалось нечто единое, целое. «Как же это делают другие? — думал Кирилл. — Может, надо бросить все и уехать в ту самую Тмутаракань? И так уже все бросил и уехал. А может, я слишком многого хочу? Я здесь только второй день. Из меня еще не вытряхнулись впечатления городской жизни, вся эта суета-маета. А новое удивляет, отвлекает. Надо перестать бегать, спрашивать, выяснять чего-то, строить версии. Надо просто успокоиться, предаться созерцанию. Восточные мудрецы знали в этом толк. Не зря же проповедовали стремление к достижению гармонии».

Он убрал руки от клавиш и посмотрел в окно. Взгляд скользил по каменной стене странного дома Александры Владимировны, по стеклянному скату теплицы, построенной ее таинственным мужем, по блеклому небу, где не было и намека на какое-нибудь даже самое маленькое облачко.