Итоги Итоги - Итоги № 6 (2013)

• Название: Итоги № 6 (2013)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

— Кстати, в последнем интервью Павел Грачев говорил, что только танки спасли тогда ситуацию.

— Да, может, и прав со своих позиций Павел Сергеевич, царство ему небесное. Но можно было до этого не доводить. 1 октября 1993 года на переговорах у патриарха Алексия II в Свято-Даниловом монастыре было ведь найдено нормальное решение. Ельцин тогда согласился пойти на «нулевой вариант» — на одновременные досрочные выборы и президента, и депутатов. Вот с этим «нулевым вариантом» глава делегации Верховного Совета Юрий Воронин и уехал, но депутаты об этой бумаге так и не узнали.

— Что случилось с документом?

— Трудно сказать. Но факт есть факт. Если бы пошли на «нулевой вариант», то танки бы не понадобились.

— А как работалось с Черномырдиным?

— Я считаю, Виктор Степанович — это находка Ельцина. Хозяйственник, директор крупный, «Газпром» создавал. И при этом в те смутные времена ни разу не предал президента, который его сделал премьером. К тому же это был человек, способный принимать самостоятельные и рискованные политические решения. Об одном расскажу. 1995 год. Бюджет на год приняли только в конце первого квартала. Экономика в кризисе. Конфликт в Чечне в самом разгаре. Ситуация сложнейшая. А Дума вставляет палки в колеса, потому что в декабре выборы, надо покрасоваться перед избирателями. Чуть не каждый день ставят вопрос о недоверии правительству, держат на крючке. Работать просто невозможно.

ЧВС приедет с заседания, лица на нем нет. Я говорю: «Виктор Степанович, в Конституции есть на этот случай решение». — «Да какое еще решение?» — «Давайте поставим вопрос о доверии себе самим». — «Зачем? Они ж нас прокатят». А я ему говорю, что хуже-то не будет. Зато ситуация быстро разрешится или в ту, или в другую сторону. Потому что если правительство само ставит вопрос о доверии себе, то в течение семи дней должно пройти голосование, а потом президент примет решение — принять отставку правительства или объявить о роспуске Госдумы. Дума больше не сможет откладывать этот вопрос и мешать нам работать. В общем, Виктор Степанович решился. Какой депутаты устроили шум: провокация, шахрайские штучки... Но в итоге в течение недели нашли компромисс: и правительство осталось работать, и никто никуда на досрочные выборы не пошел.

А афоризмы ЧВС — это уже классика. Мне лично нравится фраза: «Те, кто выживет, сами потом будут смеяться». В общем, не зря шутили, что Черномырдин — это тот случай, когда язык до Киева доведет. Он, кстати, никогда не обижался на это. Правда, следующий мой шеф из премьеров шутил мало, отличался серьезностью и научным фундаментальным подходом. Я восемь месяцев в правительстве Евгения Примакова советником проработал, отвечал, как обычно, за региональную и правовую политику.

— Трудоустройство к нему — ваша была инициатива?

— Евгению Максимовичу трудно что-либо навязать. Он к любым решениям приходил всегда сам. Вот сам меня и пригласил. Рабочий день начинал с доклада моего и Александра Александровича Дынкина, тогда еще просто доктора экономических наук (ныне он — академик-секретарь Отделения глобальных проблем и международных отношений РАН). Тот докладывал по экономическим вопросам, я — по правовым и региональным, после чего заходили другие. Тогда приходилось много работать с регионами, чтобы смягчить последствия дефолта и экономических реформ в целом. В принципе это было время, когда Госдума поддерживала политику правительства, но потом депутаты начали подготовку к импичменту президента, и ситуация опять пошла вразнос.

Примаков имел тогда большой рейтинг, пожалуй, больше, чем у Зюганова или Жириновского. Но он не стал настаивать, не стал цепляться за власть, когда президентская команда его отправила в отставку.

Дальше был кабинет Сергея Вадимовича Степашина. Мы с ним знакомы были очень давно. В правительстве у него я работал советником, а потом он пригласил меня в Счетную палату. Теперь в этой системе, защищаем бюджет от казнокрадов.

— Вы ведь из казаков, Сергей Михайлович?

— Да. Терский казак. Это особый класс казачества, который, собственно, и осваивал Северный Кавказ для Российского государства. Я горжусь этим. Отец занимался историей нашего рода, нашел в свое время много интересного в архивах. Наш род насчитывает уже двенадцать поколений. Кстати, Екатерина именно наше казачество расселила по высокому берегу реки Терек так, чтобы между ингушами и осетинами стояли казачьи станицы.

— Я ведь не случайно спросил. Назначение усмирителя и миротворца на Кавказе получили в силу происхождения?

— Возможно. Но, скорее всего, решение основывалось на более прозаических факторах: к этому моменту многие другие назначенцы там уже провалились. В 1992 году я был назначен главой временной администрации в зоне осетино-ингушского конфликта и восстановил традиционный терский принцип взаимоотношений в сложной этнической и военно-политической ситуации. Первый приказ, который я там подписал, был такой: я, глава временной администрации, беру на себя всю юридическую и политическую ответственность за действия военных. Это было очень важно. Потому что к тому времени уже были проблемы в Тбилиси, в Нагорном Карабахе, Вильнюсе, когда политики принимали решения применить силу, а военные потом оказывались крайними. Поэтому военные сразу этот документ поддержали.

После этого мне пришлось санкционировать восемь войсковых операций, и они прошли практически без потерь. Причем проводились они одновременно на ингушской и на североосетинской территории. Вдобавок я жил тогда либо в поезде, либо на территории военной части, то есть не у осетин и не у ингушей, а по казачьим законам и по кавказским традициям.

— В чеченские вопросы не влезали?

— Сам не влезал. Это они ко мне, как говорится, нежданно-негаданно пришли. По должности полагалось заниматься этими проблемами. Но исторически мне повезло. Однажды утром позвонил помощник Ельцина Виктор Васильевич Илюшин и сказал: «Сергей Михайлович, вы отстранены от чеченской проблематики, ею будет заниматься Николай Егоров». Было обидно, потому что на тот момент ситуация с республикой уже практически была решена. И решена миром. Но разные политологи и конспирологи стали бомбардировать Кремль записками на тему, что тот, кто урегулирует чеченскую проблему, будет следующим президентом страны. Вот, видимо, некоторые товарищи и поторопились...

В октябре 1992 года я был в Грозном. Со мной приехали Рамазан Абдулатипов, тогдашний председатель Совета национальностей Верховного Совета России, и Валерий Шуйков, депутат. И мы ни много ни мало подписали с чеченской стороной документ, который можно считать политической формулой урегулирования региональных конфликтов. Эта формула потом, кстати, легла в основу договора с Татарстаном. Она вполне может быть применима и в отношении Шотландии и Англии, Испании и Каталонии, потому что дело не в названии региона. Речь идет о типичных проблемах между Центром и регионом. Суть простая. Мы садимся за стол переговоров и говорим, что все вопросы, по которым договориться невозможно, не обсуждаем. В тех условиях не было никакого смысла дискутировать, какие полномочия принадлежат Грозному, а какие — Москве, потому что каждый все равно оставался при своем мнении. Поэтому я объяснял: давайте возьмем лист бумаги и перечислим не наши разногласия, а те вопросы, по которым нам, хочется того или нет, придется взаимодействовать. По этим совместным вопросам полномочия мы будем не делить, а делегировать друг другу — в той части, где каждая сторона может сделать что-то полезное для другой. Вот и все.

В Татарстане в 1994 году это сработало. Да и в Грозном этот документ в 1992-м был подписан председателем чеченского парламента и парафирован исполнительной властью. Но через неделю или две в Москву примчался вице-президент Яндарбиев и отозвал подписи республики под договором. У нас состоялся очень откровенный разговор. Его позиция была логичной и циничной одновременно: новой власти нужна была война, чтобы сломать старую тейповую систему в республике.

Чеченское общество долгое время оставалось традиционным. Чеченцы подчинялись не президенту и не парламенту, а авторитету старшего в своем тейпе. Так вот Яндарбиев прямо сказал: «Роль Джохара Дудаева сейчас в республике почти никакая, потому что хоть он и генерал, но тейп у него неавторитетный. Чтобы авторитет выборного президента стал непререкаем, нам необходимо сломать традиции. Для этого нужна война с Россией. В пламени войны родится гражданское общество».

Не знаю, сами они это придумали или зарубежные консультанты насоветовали (а их тогда много крутилось в республике), но факт есть факт. И парадокс в том, что эта идеология уничтожения в стиле Геббельса в итоге сработала. Потому что две чеченские войны разрушили очень многие основы традиционного общества в республике.