Грейс Металиус - Пейтон-Плейс

• Название: Пейтон-Плейс
• Автор: Грейс Металиус
• Издательство: АО "МТС"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7109-0014-1

Грейс Металиус «Пейтон-Плейс» — роман удостоен звания «Бестселлер всех времен».

«Грейс Металиус — молодая домохозяйка в голубых джинсах, сочинившая самый спорный в Америке роман.

…Пейтон-Плейс — большой бестселлер о маленьком городке США. Его проклинали, запрещали и прославляли, как самое экстраординарное открытие последних лет.

Пейтон-Плейс достаточно велик (население 3.675 человек), чтобы иметь свои плохие и хорошие стороны. И достаточно мал (население 3.675 человек), чтобы иметь городской чулан, полный скандальных историй. В городе существует строжайший моральный кодекс, но если вы живете в нем достаточно долго, вы понимаете, что определенные люди сами устанавливают для себя правила поведения».

---

— Когда огонь достигнет реки… — говорили люди и замолкали. Если пожар будет продвигаться на запад, он неминуемо дойдет до реки и остановится, но на востоке не было реки, которую по глубине и ширине можно было бы сравнить с Коннектикут.

— Если бы пошел дождь… — это был единственный выход, и об этом знали все. Огонь подбирался все ближе к Пейтон-Плейс, до города уже оставалась всего одна миля. Все смотрели вверх на безоблачное сентябрьское небо и говорили: «Если бы пошел дождь».

Магазины и прочие заведения в городе не работали либо открывались на два часа в день, на время, когда люди возвращались с пожара. Фабрика была закрыта вообще и не только нехватка текстильной продукции заставляла Лесли Харрингтона сыпать проклятьями и мерить шагами свой кабинет. В северной части Новой Англии было заключено джентльменское соглашение, по которому наниматель продолжает платить своим работникам в то время, пока они борются с пожаром, — так, будто они выполняют свою обычную работу. Лесли бесился из-за чрезмерно высокой цены пожара и из-за того, что он никак не мог повлиять на ситуацию. Как бы он ни злился и ни ругался, этим пожар было не остановить. К концу первой недели сентября Лесли Харрингтон был единственным здоровым мужчиной в Пейтон-Плейс, который ни разу не побывал на холмах.

— Пожар и так обходится мне не дешево, — говорил он. — Я переплатил в сотни раз за право сидеть и смотреть это шоу.

К тому же приближался День труда, и Лесли было чем заняться. Помимо фабрики, Харрингтон владел небольшим луна-парком. В городе ходила старая, заезженная шутка о луна-парке Лесли. Рабочие с фабрики говорили, что Лесли держит их на работе все лето, чтобы иметь возможность вытянуть из них деньги на колесе фортуны и других аттракционах, где были наиболее высокие ставки. Лесли перешел во владение луна-парком после того, как выкупил в городском банке право пользования аттракционами. Истинный владелец — Джесси Уитчер — любил виски и женщин, как он сам говорил, гораздо больше, чем оплачивать счета, и банк уже собирался лишить его права пользования луна-парком. Позиция Джесси совсем не вызывала симпатий у банкиров, особенно в Пейтон-Плейс, где все помнили Уитчеров. Пир или голодуха — вот кто такие Уитчеры и всегда такими были. Банк уже был на грани того, чтобы послать к Джесси Уитчеру Бака Маккракена с соответствующей бумагой, когда вмешался Лесли Харрингтон.

— Ради всего святого, Лесли, у тебя, наверное, ум за разум зашел, — сказал Чарльз Пертридж. — Луна-парк! Для чего? Ты влипнешь — это точно. Уитчер будет платить тебе не больше, чем он платил банку.

— Я знаю, — признал Лесли.

— Ну вот. Оставь эту затею, Лесли. Что, черт возьми, ты будешь делать с этим луна-парком? Это не стоит того, чтобы вкладывать туда деньги.

— Разве я не имею права, как любой другой, купить что-нибудь ради собственного удовольствия? — закричал Лесли, злой от того, что ему приходится объяснять неразумность своего предприятия адвокату, который всегда считал его практичным и расчетливым. — Черт возьми, Чарли, имею я право иметь что-нибудь просто так, или нет? Для некоторых это игрушечные железные дороги или марки, а для меня это луна-парк.

Лесли воинственно выставил вперед подбородок, на случай, если Пертридж начнет смеяться или критиковать, но Пертридж, пацифист по натуре, не сделал ни того, ни другого. Он составил протокол о лишении права пользования, и вскоре Лесли Харрингтон стал единственным владельцем луна-парка, впоследствии названного «Шоу 1000 аттракционов». Джесси Уитчер был весьма доволен. Он все еще работал в своем любимом луна-парке как управляющий Лесли, только теперь безо всяких хлопот, которые его осаждали как владельца.

С тех пор, как шесть лет назад Лесли стал владельцем луна-парка, шоу — именно так обычно называл его Харрингтон — разыгрывалось в Пейтон-Плейс на каждый День труда, что шокировало Уитчера в первый раз и шокировало до сих пор.

— Это не дело устраивать луна-парк в День труда, — сетовал Уитчер. — День труда не шутка, это длинный уикенд. Нам бы установить аттракционы под Манчестером или где-нибудь еще, где мы сможем собрать много людей. Здесь недостаточно народу, чтобы собралась приличная толпа.

— Фабрика закрыта в День труда, — сказал Лесли. — Так что я смогу сделать несколько никелей в любом случае.

— Но в другом месте вы можете сделать доллары вместо никелей, — возразил Уитчер.

— Мне нравится смотреть, как делаются деньги, — сказал Лесли. Уитчер пожал плечами и установил свои аттракционы на пустом поле за фабрикой, которое также принадлежало Харрингтону.

Уитчер не протестовал после первого года работы в качестве управляющего шоу, но, когда в 1939 году он приехал в Пейтон-Плейс в пятницу перед Днем труда и увидел пустые улицы, закрытые магазины и пожар на холмах за городом, он сразу направился к Лесли Харрингтону.

— На этот раз, — сказал он, — дело не в нескольких никелях. Дело в том, что мы потеряем деньги. Нет ничего печальнее и дороже в этом мире, чем луна-парк без людей. А в этот уикенд в Пейтон-Плейс не будет людей.

— Они придут, — сказал Лесли. — Принимайся за работу.

Уитчер почесал глаза, воспаленные от дыма, который, казалось, был везде. Он висел и над полем, где Уитчер, кашляя, выкрикивал приказания грузчикам, разгружающим фургоны. Сквозь дымовую завесу Джесси посмотрел в сторону пожара.

— Смахивает на танцы на чьих-нибудь похоронах, — буркнул он.

Как ни странно, но люди стали прибывать. Возможно, для Уитчера это и смахивало на танцы на похоронах, но для усталых от огня и ослабших от дыма жителей Пейтон-Плейс луна-парк был глотком свежего воздуха, оазисом веселья среди совсем не веселого окружения. Пришла и Эллисон Маккензи. Доктор Свейн сказал, что ей было бы не плохо выйти из своей комнаты и побывать среди людей. У нее все еще был бледный и измученный вид, но она пришла в сопровождении Констанс и Майка Росси. Родни Харрингтон пришел с яркогубой девицей из Уайт-Ривер, которая с обожанием смотрела на него. Кэти Элсворс пришла со своим подстриженным под ежик приятелем по имени Льюис. Он постоянно улыбался, и у него было открытое лицо. У Льюиса имелось честолюбивое стремление добраться до верхов медицинского концерна в Уайт-Ривер, где он сейчас работал на складе. Многие говорили, что Льюису не потребуется много времени для реализации своих надежд. Это относилось, конечно, к его улыбчивости, склонности к грубым шуткам и манере приветствовать людей, сильно хлопая их между лопаток. Если другие находили его неискренним и шумным, Кэти считала его деликатным, веселым и прекрасным.

Вечером в День труда пустырь за фабрикой больше не пустовал. Пришли все горожане за исключением Нормана Пейджа. Это была толкающаяся, хохочущая толпа, веселящаяся с таким накалом, что Сету Басвеллу даже стало не по себе.

— Видимо, их девиз — весело провести время или умереть, — мрачно сказал он Майку.

С земли было невозможно увидеть верхние сиденья «чертова колеса». Сквозь повисший в воздухе дым были видны только светящиеся лампочки по краю колеса. Колесо вращалось, и казалось — люди медленно уплывают в другой мир. Глядя на эту картину, Эллисон вспомнила название одной пьесы, которую она как-то прочитала, — «Внешний предел» — и содрогнулась.

— Прокатитесь на «чертовом колесе», — выкрикивал Уитчер. — Поднимитесь и вдохните опять свежий воздух. На высоте, куда вас поднимет гигантское колесо удовольствия, нет дыма.

Люди пронзительно хохотали, толкались, не верили Джесси, но катались на «чертовом колесе». Детишки терли красные глаза и осипшими голосами, сквозь плач, просили родителей покатать их на карусели, подростки визжали на «доджеме» и «ветряной мельнице», а взрослых мучила отрыжка после «мертвой петли». Эллисон погрузилась в звуки и зрелища, которые ее окружали, и задрожала еще больше.

— Мы лучше отведем тебя домой, — сказал Майк.

— О, не надо! — воскликнула Кэти Элсворс, у них с Эллисон неделю назад состоялось слезное примирение. Кэти повисла на руке Луи и сказала: — О, не уводите ее домой! Пойдем с нами, Эллисон. Мы еще не были в «доме смеха». Пошли!

— Ветер! — крикнул кто-то из толпы. — Ветер становится сильнее. Будет дождь!

Толпа зашумела, Сет Басвелл запрокинул голову и, хотя он не мог увидеть небо, почувствовал свежий ветер.

— Может быть, — сказал он.

— Пошли, Эллисон. Мы еще не были в «доме смеха». Идем с нами!

Кто-то, проталкиваясь мимо Эллисон с огромным шаром сладкой ваты на палочке, задел пушистой массой ее щеку. Однажды, еще в детстве, играя в прятки, Эллисон вбежала в сарай и наткнулась на паутину, она прилипла к ее лицу точно так же, как сладкая вата. Эллисон казалось, что ей снится дурной сон, хотелось вырвать, но она не могла, потому что не могла проснуться.