Грейс Металиус - Пейтон-Плейс

• Название: Пейтон-Плейс
• Автор: Грейс Металиус
• Издательство: АО "МТС"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-7109-0014-1

Грейс Металиус «Пейтон-Плейс» — роман удостоен звания «Бестселлер всех времен».

«Грейс Металиус — молодая домохозяйка в голубых джинсах, сочинившая самый спорный в Америке роман.

…Пейтон-Плейс — большой бестселлер о маленьком городке США. Его проклинали, запрещали и прославляли, как самое экстраординарное открытие последних лет.

Пейтон-Плейс достаточно велик (население 3.675 человек), чтобы иметь свои плохие и хорошие стороны. И достаточно мал (население 3.675 человек), чтобы иметь городской чулан, полный скандальных историй. В городе существует строжайший моральный кодекс, но если вы живете в нем достаточно долго, вы понимаете, что определенные люди сами устанавливают для себя правила поведения».

---

— С ней все будет в порядке, — говорил доктор Констанс. — Она просто ускользнула на какое-то время из реальности в мир теней. Это прекрасное место, очень уютное. Природа специально придумала его для уставших от борьбы, страха или горя.

На третий день Эллисон вышла из этого состояния. Когда Док приехал в больницу, он обнаружил, что она лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку, чтобы заглушить свои рыдания.

— Успокойся, Эллисон, — сказал он, нежно поглаживая ее по затылку.

Док присел на край ее кровати, эту привычка сестра Мэри Келли считала верхом непрофессионализма, но для многих пациентов это являлось синонимом комфорта.

— Расскажи мне, что случилось, Эллисон, — сказал Док.

Она перевернулась на спину и закрыла руками красное, распухшее от слез лицо.

— Это я сделала! — рыдала она. — Я убила Нелли!

Слова полились неудержимым потоком, Эллисон плакала и линчевала себя, а доктор молчал, давая выход агонии горя и стыда. Когда она закончила, Док взял обе руки в свою и наклонился вытереть ее мокрое лицо носовым платком.

— Действительно, очень жаль, — сказал он, вытирая щеки Эллисон, — когда у нас нет возможности исправить допущенную ошибку, потому что уже слишком поздно. К несчастью, это то, что случается с большинством из нас, так что ты не думай, Эллисон, что тут ты одинока. Ты плохо поступила, сказав все это своему другу Нелли, но ты должна отбросить мысль о том, что ты ее убила. Нелли была больна страшной, неизлечимой болезнью, поэтому она это и сделала.

— Я знала, что она больна, — всхлипывая, сказала Эллисон. — Она говорила мне, что у нее во всех жилах гной и что эта болезнь называется как-то вроде триппера. Она говорила мне, что это Лукас ее заразил.

— У Нелли был рак, — сказал доктор, и Эллисон не посмотрела на него, прищурившись и разоблачая его ложь, как Селена. — Ей ничем нельзя было помочь, и она знала это. Я бы не хотел, чтобы ты говорила кому-нибудь еще то, что говорила тебе Нелли о своей болезни. Она это придумала, чтобы скрыть правду. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал, чем она больна на самом деле.

— Я не скажу, — пообещала Эллисон и отвернулась от Свейна. — Мне так плохо, я бы вообще никогда ни с кем не говорила.

Док рассмеялся и повернул ее к себе.

— Моя дорогая, это не конец света, — сказал он, — очень скоро ты начнешь забывать.

— Я никогда не смогу забыть, — сказана Эллисон и снова начала плакать.

— Нет, сможешь, — мягко сказал Док. — Есть много высказываний о времени и о жизни, и большинство из них превратилось в банальности. То, что писатели называют клише. Если ты собираешься стать писателем, Эллисон, ты должна избегать их, как чумы. Но ты знаешь, когда люди смеются над банальностью таких выражений, я все время думаю, что, может быть, именно из-за их правдивости эти выражения повторяли столько раз, что мудрые слова заездили и стали называть банальностью. «Время залечивает все раны» — это так избито, что, боюсь, многие посмеялись бы, услышав это от меня. И все же я знаю, что это правда.

Доктор говорил тихо и спокойно. Эллисон показалось, что он совсем забыл о ее присутствии и говорит сам с собой. Для Эллисон в ее возрасте было удивительно, что кто-то, кроме нее думает о том, что стоит размышлений.

— «Время залечивает все раны», — повторил доктор. — Вся жизнь — как времена года, она кроится по определенному образцу, как и время, и у каждой жизни своя модель, от весны — через зиму — снова к весне.

— Я никогда об этом так не думала, — перебила его Эллисон. — Я часто думала о жизни, как о временах года, но, когда приходит зима, жизнь, как и год, заканчивается. Мне не понятно, когда вы говорите «снова к весне».

Док Свейн слегка покачал головой и улыбнулся.

— Я думал, — сказал он, — о второй весне, которую приносят в жизнь человека его дети.

— О, — сказала Эллисон, больше желая высказаться, чем слушать. — Иногда я думала о жизни человека как о дереве. Сначала на нем маленькие зеленые листочки — это когда ты маленький, потом они становятся большими — это когда ты становишься старше, как я сейчас. Потом наступает пора «бабьего лета» и осени, листья становятся такими яркими и красивыми — это, когда ты действительно вырос и можешь делать все, что хочешь. Потом листья исчезают — это зима: ты умираешь, и все заканчивается.

— А как же следующая весна? — спросил доктор. — Она приходит, ты знаешь. Всегда. Я и сам думал о деревьях, — улыбаясь, признал он. — Когда я вижу дерево и у меня есть время остановиться и подумать, я всегда вспоминаю стихотворение, которое прочитал однажды. Я не помню его названия и имени человека, который его написал, но в нем говорилось о дереве. Там была такая строчка: «Я смотрел, как на Древе Вечности распускаются цветки времени». Может быть, это тоже банально, но иногда от этих слов мне становится спокойнее, спокойнее, чем от выражения «время залечивает все раны», немного по-другому, конечно. Иногда, когда я думаю обо всех нас, проживающих свою жизнь, как цветок на Дереве под названием Вечность, мне становится так хорошо на душе.

Эллисон больше ничего не говорила. Она закрыла глаза и задумалась о стихотворении д-ра Свейна, и вдруг стало не так важно, что Норман не пришел навестить ее в больнице и что мама наговорила ей много жестоких, оскорбительных вещей.

«Я смотрел, как на Древе Вечности распускаются цветки времени», — подумала Эллисон. Она спала, когда Мэтью Свейн прикрыл за собой дверь и вышел в коридор.

— Как она по-вашему, Док? — спросила сестра Мэри Келли.

— Прекрасно, — ответил он. — Еще до конца недели она сможет вернуться домой.

Мэри Келли внимательно посмотрела на Свейна.

— Вам самому надо бы поехать домой, — сказала она. — У вас измученный вид. Ужасно то, что произошло с Нелли Кросс, не правда ли?

— Да, — сказал доктор.

Мэри Келли вздохнула.

— А пожар все не утихает. Отвратительная была неделя.

Когда доктор выходил из больницы, он увидел свое отражение в застекленных дверях. На него смотрело усталое, изборожденное морщинами лицо. Мэтью Свейн отвернулся.

Так как Эллисон пробыла в госпитале до следующей пятницы, она избежала присутствия на неприглядных похоронах Нелли и не заметила первых намеков на последствия этих событий в Пейтон-Плейс. Норману Пейджу повезло меньше. Он был вынужден присутствовать на мрачных похоронах Нелли вместе матерью, которая пошла туда скорее в знак протеста против поведения преподобного Фитцджеральда, чем из желания удостовериться, что Нелли Кросс наконец обрела покой. Потом часто в мельчайших деталях вплоть до конца недели Норман был вынужден выслушивать мнение Эвелин о священнике конгрегационалистов. Мать Нормана терпеть не могла «морально и духовно слабых» людей. Что бы это значило, обиженно думал Норман, сидя па бордюре тротуара напротив дома мисс Гудэйл на Железнодорожной улице. Он помнил времена, когда ужасно боялся мисс Эстер Гудэйл, а Эллисон смеялась над ним и, стараясь напугать еще больше, говорила, что мисс Эстер ведьма. Норман подтолкнул веточкой толстого жука. Ему так хотелось навестить Эллисон в больнице, но ее мама, так же как и его, не позволила бы ему это сделать. Он скучал по Эллисон. За то короткое время, когда они были «лучшими друзьями», Норман и Эллисон рассказали друг другу о себе все. Норман даже рассказал ей о своих родителях, по крайней мере то, что он о них знал, а он никогда никому об этом не рассказывал. Эллисон не смеялась.

— Я не верю, когда говорят, будто моя мама вышла замуж за папу потому, что думала, что у него много денег, — рассказывая он Эллисон. — Я думаю, они оба были одиноки. Первая жена моего папы умерла очень, очень давно, а моя мама никогда не была замужем. Конечно, он был гораздо старше моей мамы, и люди говорят, что он должен был хорошенько подумать, прежде чем жениться на ней, но я не понимаю, как старость может сделать человека менее одиноким. Ты знаешь, что «девочки Пейджа» мои сестры? Не настоящие, конечно, а наполовину. Их отец и мой — один и тот же человек. «Девочки Пейджа» ненавидят мою маму. Она сама мне говорила, но она никогда не понимала почему. Я думаю, это потому, что они завистливые. Когда моя мама вышла замуж за папу, она была моложе их и, конечно, очень красива. Они ненавидели ее и делали все, чтобы папа тоже ее возненавидел. Мама говорит, они говорили папе о ней ужасные вещи. Они даже не впустили ее в дом, и папа был вынужден купить маме другой. Это тот, в котором мы живем сейчас. Когда появился я, как говорит мама, стало еще хуже. «Девочки Пейджа» начали всем говорить, что я не папин сын, что моя мама была с другим человеком, но моя мама никогда ничего не говорила. Она сказала, что никогда не унизится до споров с такими людьми, как «девочки Пейджа» и что она не будет грызться из-за человека, как собаки из-за кости. Может быть, поэтому мой папа и переехал к «девочкам Пейджа», а не остался с нами. Мама говорит, что папа был «морально и духовно слаб», — не знаю, что это значит. Она никогда больше о нем не рассказывала, и я его совсем не помню. Когда он умер, «девочки Пейджа» пришли сказать об этом маме. Они не называли его ее мужем, или моим папой, или своим отцом. Они сказали: «Окли Пейдж умер», а моя мама сказала: «Упокой Господи его морально и духовно слабую душу» и закрыла перед ними дверь. После того как папа умер, был ужасный спор из-за его денег. Но тут уж «девочки Пейджа» ничего не могли поделать. Папа оставил завещание, как распорядиться деньгами, и маме досталась большая часть. Поэтому, говорит мама, сейчас «девочки Пейджа» ненавидят ее еще больше. Они до сих пор говорят, что мама вышла замуж за папу из-за денег, а мама — потому что была одинока, а одинокие люди совершают ошибки. Она говорит, что рада, что так сделала, потому что теперь у нее есть я. Мне кажется, я — это все, что она получила от этого брака, не считая денег.